Ознакомительная версия.
Тогда зачем ей здесь появляться? Что за странный скачок времени и почему это произошло именно с ней? Может, какие-то временные аномалии присутствуют в самом Сент-Невилле? Но с самого основания замка не было отмечено ни одного подобного явления, ни одного исчезновения человека. Значит, это не связано с замком. Но почему именно она оказалась здесь?
Поломав порядком голову и не придумав более-менее подходящего объяснения своему появлению здесь, Хелен решила: что бы ни произошло в дальнейшем, возможность выяснить правду об эпохе короля Артура упускать нельзя. К тому же все то, что она видела сейчас, настолько ей нравилось, не считая, конечно, отсутствия ванной и туалета, что она решила пока не задумываться о возвращении домой.
Но влюбляться здесь нельзя. Категорически. Хелен подумала над этой стороной вопроса и успокоилась. Сколько раз она говорила Рите, что у нее не голова, а машина. А вместо сердца — кусок льда. Она слишком расчетлива и слишком разумна, чтобы влюбляться с первого взгляда. Сначала она должна полностью убедиться в том, что человек ей подходит, и лишь потом можно позволить себе испытывать к нему какие-то чувства. Рита смеялась над этими ее утверждениями и говорила, что когда-нибудь Хелен встретит такого человека, влюбится в сей же миг, как только увидит его. Ну, насчет Ланселота она могла не волноваться. Даже по теории Риты, она ведь не влюбилась в него в тот же миг, как увидела? Скорее, наоборот.
Селина принесла холодную воду и сделала компресс. Туго обвязав ступню, Хелен села в кресло перед окном. Ноге нужен покой, поэтому она не сможет сегодня много ходить. А впереди еще полдня. Чем же заняться?
Хелен велела принести к ней в комнату сундуки и занималась тем, что разбирала старые вещи (то есть старые даже для этого времени) и старалась как можно подробнее запомнить детали нарядов. Самой большой бедой для нее было отсутствие возможности все это записать и зарисовать. Даже если бы она сделала чернила из чернильных орешков, что в изобилии встречаются летом на дубовых листьях, то писать все равно было не на чем. Она помнила — бумагу придумали китайцы в первом веке, и она даже до арабов дошла примерно только в восьмом, что уж говорить о древней Британии. Хелен постаралась вспомнить, на чем писали древние римляне, и вспомнила о пергаменте и церах — деревянных навощенных дощечках, прикрепленных друг к другу наподобие книги. Пергамент был слишком редким и дорогим материалом, так что придется использовать церы.
Она позвала Селину и велела идти в кабинет Ланселота. Наверняка там должно быть что-то для письма. Служанке так же было велено позвать к Хелен рыцарей, которые пожелают поведать ей какие-нибудь занимательные истории. Таким образом она надеялась записать истории их семей.
Хелен сидела в ожидании Селины, когда дверь распахнулась и вошел Ланселот. Он был немного зол, впрочем, как всегда.
— Вы и минуты не можете просидеть, чтобы не взбаламутить моих рыцарей? — недовольно произнес он.
Хелен удивленно уставилась на него. Что еще она сделала?
— Все рвутся к вам, — объяснил он. — Скажите, что вы задумали?
— Ничего особенного, — с вызовом ответила Хелен. Он всегда подозревает ее в каких-то недобрых делах. А ведь она уже столько сделала и для него самого, и для рыцарей!
— Так что же все-таки?
— Мне просто скучно сидеть здесь одной.
— Вы можете спуститься.
— Я не могу. У меня болит нога. Особенно после того, как вы уронили ее на пол!
— Нужно было держать ее, а не пялиться на меня.
Хелен в ярости и возмущении вскочила, забыв про ногу.
— Ах вы напыщенный павлин! — вскричала она. — Вон из моей комнаты!
— Это пока еще мой замок! — ответил ей Ланселот, не двигаясь с места.
— Тогда уйду я!
— Посмотрим, далеко ли, — с насмешкой продолжил Ланселот, глядя, как она хромает.
— Я обошла пешком почти пол-Европы, так что не испугаюсь, будьте уверены.
Хелен уже дернула ручку двери, когда Ланселот остановил ее.
— Извините меня, — сказал он. — Я всегда говорю не то в вашем присутствии. Возможно, это ваша красота так действует на меня.
Хелен гневно обернулась. Он еще смеет делать ей комплименты, очевидно, для того, чтобы разжалобить ее!
— Вы действительно очень красивы, это невозможно отрицать. А я мужчина. И вы мне нравитесь. Но я не знаю, как к вам относиться. Возможно, поэтому я говорю все эти глупости.
— Это не глупости, а оскорбления, — сердито сказала Хелен.
— Прошу меня простить. Я постараюсь более не оскорблять вас.
— Верится с трудом.
— В знак моих извинений могу отнести вас на ваш стул.
— Не трогайте меня. — Хелен прохромала к своему креслу. — Вы уже в который раз оскорбляете меня. А разве я давала вам повод? Скажите.
Ланселот не мог думать, глядя в эти прекрасные глаза цвета заморской корицы, поэтому отвернулся. Все это слишком далеко заходит. Пора от нее избавляться. Он завтра же выступает в Камелот и сдаст ее там Артуру. А может, удастся отправить ее с Гавейном? Тот давно не был дома. Съездит, побудет со своей семьей и заодно отвезет Хелен. От этой мысли у Ланселота на душе стало одновременно и радостно, и грустно.
— Нет, — сказал он. — Это все я. Обещаю больше не оскорблять вас, потому что завтра вы едете в Камелот, ко двору Артура. Вас отвезет Гавейн.
Хелен в удивлении открыла рот. Он отправляет ее в Камелот? Да еще и не сам будет сопровождать, а поручит это Гавейну? Он так сильно хочет избавиться от нее? Что ж, у нее тоже есть гордость.
Она не смогла ничего сказать, лишь кивнула головой, стараясь держаться как можно прямее. Он снова оскорбил ее и даже не подозревает об этом.
— Увидимся за ужином, леди Хелен. Я надеюсь, к тому времени вы уже будете чувствовать себя лучше и сможете к нам присоединиться.
Гавейн покачал головой, когда Ланселот сказал о своем решении.
— Вряд ли она так спокойно согласится, чтобы я ее отвез, — заметил он.
— Она уже согласилась, — холодно бросил Ланселот.
— Ты научился наконец с ней обращаться? — поинтересовался Гавейн с улыбкой.
Ланселот нахмурился.
— Это не твое дело.
Гавейн удивился. Его друг никогда не был груб ни с ним, ни с кем другим. С появлением этой девушки Ланселот стал сам не свой.
— Да что с тобой? — схватил он друга за руку. — Она так охмурила тебя, что ты забываешь, кто друг, а кто враг?
Ланселот с силой сжал руку Гавейна и отвел ее от себя.
— Никто не охмурял меня. Но ты отвезешь ее. Это приказ.
— Извини, Ланселот, но это твое личное дело. Ты не можешь отдавать мне подобный приказ.
Ознакомительная версия.
