Он начертил другую руну. Аверан за эти дни как-то уже привыкла к резкому ветру, напоминавшему о близости зимы. И вдруг он затих. Девочка повторила за чародеем начертание рун.
– Они помогают лишь на время, – сказал Биннесман. – Потом я научу тебя другим рунам и заклинаниям.
Они снова тронулись в путь и вскоре приблизились к мертвым землям, окружавшим Каррис. На горизонте появилась темная страшная граница, и девочке интуитивно захотелось остаться по эту ее сторону. Из почвы там было вытянуто нечто жизненно важное. Даже камни на склонах гор впереди казались изуродованными костями Земли, совсем как обнажившиеся в результате разложения плоти костяшки пальцев прокаженного.
Аверан надеялась никогда в жизни больше не попасть в Каррис, даже в страшном сне, но сейчас ей надо было ехать туда.
Биннесман окликнул Габорна:
– Ваше величество, можно ли остановиться ненадолго?
Габорн не спросил, для чего. Он и сам видел страшную границу и знал, что лошади нуждаются в корме.
– Привал! – крикнул он.
Лошади, встав, тут же принялись щипать траву, а великаны со стонами попадали на землю.
Биннесман отъехал в сторону, к холму в полумиле от дороги. Вильде поскакала следом. У подножия холма чародей спешился, пустил коня к ручью напиться и попастись.
– Можете побыть тут, коли хотите, – сказал он Аверан и вильде.
Затем поднялся на холм и встал под большим дубом. Наклонился в сторону опустошенных земель, обеими руками поднял над головой посох. Аверан услышала, как он запел, но слова относил ветер.
Долгое время казалось, что ничего не происходит. Затем она увидела легкий зеленый дымок, который вытекал из посоха чародея и улетал по ветру – не то семена, не то пыльца.
Зеленая женщина вошла в ручей. Встала в воде на колени, вытащила рака и с любопытством уставилась на него. Кто-то успел ее одеть, и теперь зеленая женщина ходила в коричневой тунике, в зеленых штанах и почти новых кожаных башмаках. Но поверх всего этого по-прежнему носила черный медвежий плащ Роланда. В одежде она больше походила на человека.
Но Аверан знала, что это иллюзия. Зеленая женщина была вильде. Биннесман ее сделал, как делает куколку резчик по дереву. Смастерил из камней, коры и крови Земли. Вдохнул в нее какое-то подобие жизни, чтобы она стала его воином.
– Что это делает Биннесман? – спросила девочка у Весны.
Весна посмотрела на нее, проследила взгляд, увидела чародея под деревом и прищурилась.
– Не… знаю.
Аверан все смотрела на вильде. Та училась быстро. Несколько дней назад она только повторяла за другими отдельные слова. А сейчас уже могла отвечать на простые вопросы.
– Весна, – сказала Аверан, – ты хоть чего-нибудь боишься?
– Боишься? – переспросила вильде, склонив голову набок. Бросила рака обратно в воду и уставилась на Аверан.
– Бояться, – сказала Аверан. – Это такое чувство. Сердце у человека, когда он боится, начинает стучать, сам он дрожит. Чувство, которое тебя охватывает, когда ты понимаешь, что сейчас случится что-то плохое.
– Нет, – сказала Весна. – Не боюсь.
– Не боишься, даже когда сражаешься с опустошителями?
Весна покачала головой, и выражение лица ее говорило, что она даже не понимает, о чем речь.
«Возможно, у нее нет чувств», – подумала Аверан. Ведь она никогда не видела, чтобы Весна плакала или смеялась.
– Ты чувствуешь что-нибудь? – спросила девочка. – Когда спишь, тебе снятся сны?
– Сны?
– Ты что-нибудь видишь, когда закроешь глаза? Зеленая женщина закрыла глаза.
– Нет. Не вижу.
Аверан сдалась. Ей хотелось подружиться с вильде, но та пока едва умела говорить.
И девочка стала учить ее еще нескольким словам.
Биннесман закончил свое дело, снова наклонился в сторону мертвых земель, после чего спустился с холма.
Ничего не изменилось. Земли на юге как были опустошены, так и остались.
Зато Биннесман выглядел так, что его было не узнать. Со лба его стекал пот, чародей весь дрожал от изнеможения. Он припал к воде на берегу ручья и целую минуту пил, не в силах утолить жажду. Дрожал он так сильно, что девочка забеспокоилась, сумеет ли он подняться на ноги без посторонней помощи.
– Что вы делали там? – спросила она.
– Земля жестоко проклята, – сказал Биннесман, – поражена бедой и болезнью, гниением и отчаянием. Она нуждается в благословении.
– И у вас ничего не вышло?
– Не вышло? Не совсем так! – сказал Биннесман. – Просто некоторая магия действует медленно. Последствия моего заклинания проявятся лет через сто, а то и больше.
Он погладил девочку по голове.
– Биннесман, – спросила Аверан, – ваша вильде видит сны?
Чародей нахмурился.
– Сны? Думаю, что нет. Возможно, ей снится, как она ест или охотится. Но не более того.
– О-о-о, – разочарованно протянула Аверан.
– Не думай о ней, как о человеке.
– Я надеялась, что мы сможем подружиться.
– Это… может быть опасно.
– Вы думаете, она может меня обидеть?
– Нет, – сказал чародей. – Нарочно – нет. Но вильде не человек. Она станет тебя защищать, но она не имеет эмоций… о, посмотри-ка, до чего ты меня довела. Заставила говорить о «нем», как о «ней». Оно может принять при сотворении любую форму. Выглядеть, как ходячее дерево, например, или как змея. Но я вызвал его для защиты человечества, и только поэтому, как я думаю, мое вильде приобрело человеческое обличье.
– Так она ничего не чувствует? – спросила Аверан.
– Боль, голод, – сказал Биннесман. – Может быть, еще какие-то простые чувства. Но это существо никогда не станет тебе другом. Оно словно лосось, который поднимается по реке. Исполнит свое предназначение – если нам повезет, – а потом исчезнет. Ты должна привыкнуть к этой мысли. За чашечкой чая тебе с ним никогда не посидеть."
– Ох, – сказала Аверан. Она не стала говорить чародею, что Весна, на ее взгляд, обделенное существо и что это несправедливо.
Снова сев на лошадей, они присоединились к свите Габорна и вскоре поехали дальше.
– Больше никаких чар на сегодня, – сказал Биннесман. – Вместо этого я буду говорить. Путь к чародейству, – начал он наставительно, – это путь к Силе. Но путь нелегкий. Ты действительно хочешь по нему идти?
Аверан спросила:
– Откуда мне знать?
– Честный ответ, – сказал Биннесман. – Я хочу слишком многого от несмышленого ребенка. – Он призадумался. И девочка поняла, что прежде он никогда не размышлял о том, как учить кого-то своему ремеслу. – Давай скажем иначе: твой путь, как я думаю, будет тяжелым и полным опасностей. Отправишься ли ты в дорогу?
