— Мои копья нужны, чтобы убить дракона, — ответил Арлиан. — Драконы являются магическим порождением огня и мрака, обсидиан тоже возник из огня и мрака — эти копья способны прикончить дракона.
— Вы слишком доверяете дурацкой теории… — начал Уитер.
— Это не теория, — перебил его Арлиан. — Вы сказали, что еще ни одному человеку не удалось убить дракона, но вы ошибаетесь; я при помощи кинжала из обсидиана уничтожил новорожденного дракона, появившегося на свет в пещере в Пустоши.
— Обсидиан, — вмешался Хардиор, — вы сделали совершенно невероятное заявление. Вы уверены, что понимаете, о чем говорите?
— Абсолютно.
— Я ему верю, — прошептал Коготь. — Я чувствую его внутри себя.
— Безумие какое-то, — вскричал Уитер.
— Я склонен с вами согласиться. — Хардиор посмотрел на леди Флейту, и та кивнула.
— Мир, в котором мы живем, безумен, — вдруг проговорил Ворон. — Жаль, что ты не сказал мне раньше, Ари.
— Возможно, я не в своем уме, — проговорил Арлиан. — Меня вряд ли можно считать объективным судьей в данном вопросе, должен признать, что сомнения возникают и у меня самого. Но я хочу предложить вам подождать, и пусть время ответит на все вопросы. Либо лорд Коготь умрет естественной смертью, либо болезнь пройдет, или моя «теория», как ее назвал лорд Уитер, получит подтверждение. Думаю, ответ мы получим до восхода солнца.
— Гораздо раньше, — прошептал Коготь. — Намного раньше.
На мгновение в комнате повисла тишина, а затем лорд Хардиор пожал плечами и сказал:
— Что ж, подождем.
Глава 14
У ПОСТЕЛИ УМИРАЮЩЕГО
Арлиан никому ничего не сказал, но он знал, что лорд Стиам прав — дракон должен был появиться в течение нескольких минут. Он недооценил либо состояние дракона, либо силу, с которой Коготь цеплялся за жизнь и человеческий облик.
Если бы Арлиан знал, сколько у них осталось времени, он бы отослал слуг и, возможно, леди Опал, чтобы попытаться сохранить тайну рождения драконов, доверив ее только членам Общества. Но он опоздал.
Солнце село, и слуги зажгли свечи. Коготь по-прежнему тяжело дышал, а его грудь продолжала разбухать, словно исполнившись собственной жизнью. После того как спустилась ночь, лорд Хардиор отправил слуг на кухню, чтобы они принесли какой-нибудь еды для присутствующих.
В воздухе пахло дымом и потом, а запах драконьего яда стал уже ясно различим.
Если не считать слуг, никто не покидал комнату больше чем на несколько минут, никто не хотел пропустить последний акт драмы.
Трижды, не обращая внимания на громкие протесты Уитера, Арлиан спрашивал Когтя, не хочет ли он, чтобы слуга принес кинжал. Всякий раз старик морщился и отказывался, но с каждым разом его отказы становились менее уверенными. Когда импровизированный ужин подошел к концу и слуги зажгли новые свечи, Арлиан понял, что ждать осталось недолго.
После полуночи, когда все разбрелись по комнате и дремали в креслах или на диванах, леди Флейта дико закричала.
Арлиан, который погрузился в тяжелый сон, тут же вскочил на ноги и схватил копье.
Картина, представшая его взору в дыму и неверном свете свечей, казалась порождением самого настоящего кошмара, и на короткое мгновение ему показалось, что он все еще спит. Но, к сожалению, происходящее было реальностью.
Леди Флейта, прижав руки ко рту, стояла у постели лорда Стиама и в ужасе смотрела на своего пациента. Коготь выгнулся, откинув голову назад, его рот открылся в безмолвном крике, он еще не умер, но это должно было произойти в любой момент.
Из его груди к потолку вырвался фонтан крови, начал извиваться, становясь все шире, потом на самом верху образовался коготь, появилась кривая лапа. Огромная рана в груди лорда Стиама стремительно увеличивалась, из нее фонтаном била кровь, а плоть вокруг растянулась и жила собственной жизнью — чудовище рвалось на волю.
— Он разорвал его изнутри, — прошептала Флейта.
Арлиан покрепче сжал в руке копье; он видел, что рядом стоит Ворон, который тоже перехватил копье поудобнее.
А в следующее мгновение раздался страшный треск ломающихся костей, и из тела лорда Когтя на свет явилось чудовище и попыталось встать на еще слабых ногах. Его хвост колотил по лицу Стиама, крылья медленно разворачивались над головой, цепляясь за балдахин. Передняя лапа соскользнула с кровати, но дракон быстро восстановил равновесие.
Тайна рождения драконов была раскрыта.
— Давай! — крикнул Арлиан и вонзил копье в бок чудовища. — Старайся попасть в сердце!
Ворон нанес свой удар практически сразу же вслед за ним, оба копья легко пронзили еще мягкую кроваво-красную шкуру.
Дракон издал дикий крик, от которого, казалось, содрогнулись стены дома, и начал метаться по кровати, пытаясь спастись от черных наконечников, но Арлиан и Ворон не сдавались.
Две лапы соскользнули с кровати, одна запуталась в покрывале, дракон бил крыльями по балдахину, легко превратил в щепки деревянные стойки, и они тут же рухнули на пол. Дракон плевался ядом, который шипел, попадая на постельное белье и ковер. Золотые глаза с ненавистью смотрели на Арлиана и Ворона.
Арлиан увидел в этих глазах Когтя и заставил себя не смотреть в них. Он порадовался тому, что приказал сделать длинные древки на копьях и ему не нужно подходить слишком близко к страшному нечеловеческому лицу.
— Лорд Хардиор! — крикнул Ворон. — Подойдите к нему сзади!
— Сердце, — выдохнул Арлиан. — Нужно поразить его в сердце!
Он вытащил копье из тела дракона, сделал шаг вперед и нанес удар чуть ниже передней лапы чудовища.
На этот раз обсидиан добрался до цели; дракон издал еще один душераздирающий вопль и упал, мгновенно превратившись в огромную лужу крови, из которой появился на свет.
Кровь брызнула фонтаном, залила кровать и тело лорда Стиама, начала стекать дымящимся потоком на пол; руки Арлиана были перепачканы, но он не выпускал копья, на конце которого осталось сердце лорда Когтя.
— О ушедшие боги! — прошептал кто-то.
— Клянусь всеми богами нашего мира! — вскричал кто-то другой.
— Поверить невозможно! — пробормотал лорд Уитер.
— Вы видели все собственными глазами, милорд, — сказал Ворон.
— Я видел что-то, — поправил его Уитер. — Только не знаю что.
— Колдовская иллюзия, — заявила леди Опал и встала со своего кресла. — И все!
Она опасливо потянулась к постели, на которой дымился яд, но отдернула руку.
— Для иллюзии он оставил после себя слишком много крови, — заметила леди Флейта.
