— Coup de grace* — тихий голос Люциуса раздался над ухом.
Рядом с ними плечом к плечу встали остальные маги Совета. Больше не было суетливой агрессии Кигнуса МакЛаггана, мягкости и неуверенности Невилла Лонгботтома, франтовства Драко Малфоя и вопиющей молодости Джеймса Поттера — перед испуганными чиновниками стоял сплочённый и грозный Совет Лордов Магической Британии.
Где-то рядом в полной тишине затаившего дыхание зала зазвенела цепь и зашуршали по камню неуверенные шаги. Шатаясь и с трудом удерживая равновесие, к выложенному красным камнем кругу шёл Шеклболт. Грегори Боунс дёрнулся, было, помочь, но тот едва заметным жестом руки остановил его движение, прошептав: — Я сам.
Перешагнув границу Магического Круга, Кингсли заставил себя распрямиться и, подняв голову, оглядел своих подчинённых. Его громкий, чуть подрагивавший голос, ничуть не походивший на предыдущее хрипение, заполнил огромное помещение:
— Я, Кингсли Шеклболт, отдаю себя на Суд Магии и прошу тех, кому небезразлична судьба нашей страны, последовать моему примеру, а тех, кому дороже своя шкура — немедленно покинуть помещение.
Вокруг застывшей в круге фигуры чернокожего мага вспыхнули разноцветные языки пламени, тело выгнулось дугой, а лицо исказила мучительная гримаса. Огонь грозно гудел, то взметаясь к самому потолку зловещими почти чёрными крыльями, то задумчиво потрескивал, ластясь к волшебнику чистыми всполохами алой зари. Все присутствовавшие в зале волшебники замерли, почувствовав, как всё вокруг заполняет древняя Сила. Оценивает… взвешивает… гневается… досадует… и даже немного сочувствует. Сколько это продолжалось? Полчаса? Час? Никто не обратил внимания. А когда всё закончилось и языки пламени погасли, в выложенном красным камнем круге осталась стоять на коленях сгорбленная фигура бывшего Министра с тонким, неприметным серебряным ошейником, охватывавшим мощную шею. Не было ни громов с молниями, ни трубного гласа, но вынесенный Магией приговор ясно и чётко отпечатался в памяти каждого присутствующего в зале мага: «Служить стране, не имея решающего права голоса до тех пор, пока не будет исправлен нанесённый его действиями вред».
Увидев это, большая часть чиновников в панике бросилась к выходу, причём дородный секретарь с утробным воем нёсся впереди всех… Но были и те, кто остался. Эта небольшая группа едва насчитывала два десятка человек, многих из которых ощутимо трясло от страха, но они стояли. А когда за последним из убегавших захлопнулись массивные двери, Персиваль Кристалл, вечный секретарь и помощник уже пятого по счёту Министра Магии, первым направился к Магическому Кругу.
Гарри отстранённо следил за скованными движениями знакомого ему с детства рыжего мага и думал, что, возможно, ещё не всё потеряно для Магической Британии. От этой философской мысли его и отвлёк тихий вопрос Люциуса:
— И какие героические мысли бродят в твоей голове? Учти, мысли о подвигах вредны для здоровья.
— Какие подвиги? Упаси Мерлин! Просто думаю: если кто-то из них остался, может быть, у нашей страны в будущем есть шанс обойтись без очередных героев? А?
— Свежо предание.
— Ага… но верить всё же хочется.
Оба партнёра и их соратники великолепно знали, что всё произошедшее в этом зале — ещё далеко не конец, что им предстоят горы и океаны работы, что кто-то из них рискует погибнуть на этом пути, что эта ноша достанется их детям и внукам, но им очень хотелось надеяться, что у них на этот раз всё получится.
*— удар милосердия (фр)
(остался только обширный и подробный эпилог)
Глава 21. «Награда для героя». (Эпилог)
(бечено, гаммлено, но на обоснуй не проверено)
Поздравляю всех с праздником 8 Марта!
— … И вот сегодня впервые за пять прошедших со времени Трёхдневной Войны лет Магический Университет Британии открывает двери для своих выпускников…
Красивый грудной голос леди Гермионы Принц, ректора вышеупомянутого Университета, чуть заметно подрагивал от волнения, а янтарно-карие глаза светились таким неподдельным счастьем, что сидевший на трибуне для почётных гостей маг в простой тёмной мантии с чёрной фигуркой ферзя на лацкане, выделявшийся в толпе празднично одетых волшебников, как ворона в стае жар-птиц, не сумел сдержать открытой улыбки, так редко посещавшей словно высеченное из камня лицо. Его взгляд обежал строй из тридцати выпускников в богато украшенных парадных мантиях и задержался на стройном черноволосом парне с такими же, как у него, пытливыми зелёными глазами. Юноша изо всех сил пытался выглядеть строгим и невозмутимым, как отец, но довольная улыбка то и дело прорывалась сквозь эту бесстрастную маску.
Альбус Северус Поттер, Наследник Блэк — лучший выпускник Университета в первом послевоенном потоке… Гордость старого Честера и неиссякаемый источник честолюбивых планов его вечной противницы по горячим спорам Вальпурги Блэк. Гарри невольно улыбнулся вновь, вспоминая, как неделю назад перед последним экзаменом Ал с притворно-скучающим видом говорил брату, что ещё не определился со своими дальнейшими планами и хочет просто немного попутешествовать и отдохнуть. Импульсивный Джей, сам только год назад с отличием закончивший Академию Авроров (к вящей радости её ректора Эрлиха Шеридана, клявшегося, что лучше десять раз залезет в логово к некромантам, чем ещё раз ответит на все «как» и «почему» сына своего командира) и сейчас служивший стажёром в лучшей группе ОБР под командованием Старшего Аврора Алана Доусона, только за голову хватался поражаясь пофигизму братца. Джеймс, разрывавшийся между работой и восстановлением сильно разрушенного Поттер-Мэнора, неделями не бывавший дома, принимал его заявления за чистую монету. Лил, учившаяся на колдомедика и на данный момент проходившая практику в Св. Мунго, о чём-то догадывалась, провожая часто бывавшего у них в гостях лорда Паркинсона задумчивым взглядом. И только сам Блэк точно знал, что в гардеробе его младшего сына уже полгода как «прописалась» неприметная балахонистая мантия с эмблемой Невыразимцев, но не спешил афишировать это открытие. Мальчик выбрал свою дорогу, и отец не считал для себя нужным вмешиваться.
Гарри следил, как юные выпускники Университета давали Клятву Мага, получая свои дипломы, и вспоминал… не столько свой выпускной — жизнь до Азкабана сейчас казалась ему прочитанной когда-то давно книгой — сколько эти пять прошедших с момента их возвращения лет. Взгляд зелёных глаз задумчиво перебегал с одного знакомого лица на другое.
Суровый и несгибаемый Глава Европейской Гильдии Зельеваров лорд Северус Принц. Сейчас спокойный и сдержанный в своей привычно-чёрной парадной мантии. Но сыщик помнил, как тот метал громы и молнии и едва не бился головой о стену четыре года назад, когда к ним с женой, помогавшим директрисе МакГоннагалл наладить новую программу обучения в Хогвардсе, постепенно внедряя в учебный процесс ранее исключённые оттуда дисциплины, заявилась делегация родителей из Попечительского Совета, большинство из которых сами были магглорожденными. Они задали потрясающий вопрос: раз уж старые знания реабилитированы, то доколе их чад будут лишать так необходимых им знаний по древним родовым ритуалам и некромантии… «Что значит, опасно и требует наследственной предрасположенности?!» «Как, только чистокровные могут?!» «Произвол!!!» «Дискриминация!» «Мы требуем!!!» Людям так свойственно бросаться из крайности в крайность, не думая о последствиях. Понадобился весь их авторитет Освободителей и не один месяц разъяснительной работы, чтобы донести эту информацию до взбудораженной толпы.
