Тень упала между нами. Я виновато посмотрел. Молли стояла над нами в чистом мягком халате, уже готовая забрать ребенка. Я отдал ее и сказал спокойно:
— Она идеальна, Молли. И внутри, и снаружи.
Малышка устроилась в ее руках, явно отдыхая. Может она сердилась на такое прощупывание Скиллом? Я посмотрел в сторону, стыдясь своего невежества, и спросил:
— Она правда слишком маленькая для новорожденной?
Ее слова поразили меня, как стрелы.
— Любовь моя, я никогда не видела, чтобы такой крошечный младенец прожил больше часа.
Молли раскрыла одеяло и стала рассматривать ее. Она развернула крошечную ручку и разглядела ее пальчики, погладила небольшую головку, а затем рассмотрела маленькие красные ноги. Она пересчитала ее пальчики.
— Но, может быть… она не недоношенная, это точно! И все у нее на месте, даже волосы, хотя они такие белые, что и не разглядишь. Все мои дети были темные. Даже Неттл.
Последнее она добавила, как будто ей потребовалось напомнить мне, что именно я был отцом ее первой дочери, даже если не видел ее новорожденной и не наблюдал, как она растет. Я не нуждался в этом напоминании. Я кивнул и потянулся, чтобы коснуться кулачка ребенка. Она прижала его к груди и закрыла глаза.
— Моя мать была из Горного королевства, — спокойно сказал я. — И она, и бабушка были светловолосые и голубоглазые. Как и многие в тех краях. Может быть, я передал это нашему ребенку.
Молли удивилась. Наверное, потому что я очень редко говорил о матери, которая бросила меня, когда я был маленьким. Я больше не отказывал себе в этих воспоминаниях. У нее были светлые волосы, заплетенные в одну длинную косу. Голубые глаза, высокие скулы и узкий подбородок. И ни одного кольца на пальцах. Она дала мне имя Кеппет. Когда я думал о том далеком детстве в горах, оно казалось больше сказкой, которую я слышал когда-то, чем моим прошлым.
Молли оборвала мои блуждающие мысли.
— Ты говоришь, она идеальна, «внутри и снаружи». Ты использовал Скилл, чтобы это узнать?
Я виновато посмотрел на нее, зная, как непросто она относится к магии. Я опустил глаза и признался:
— Не только Скилл, но и Уит, который сказал мне, что у нас есть очень маленький, но очень здоровый малыш, любовь моя. Уит говорит мне, что искра жизни в ней сильная и яркая. Крошечная, но она есть, и я не вижу причин, почему она не сможет жить и процветать. И расти.
Свет зажегся на лице Молли, будто я подарил ей невероятное сокровище. Я наклонился и потрогал щечку младенца. Меня поразило, как, повернув лицо к моему пальцу, она сморщила губки.
— Она голодна, — сказала Молли и довольно рассмеялась, слабо, но с благодарностью. Она устроилась в кресле, распахнула халат и начала кормить ребенка. Я смотрел на то, что никогда не видел прежде, со слезами на глазах. Я подошел, опустился на колени рядом с ними и осторожно обнял жену, рассматривая сосущего грудь ребенка.
— Я был таким идиотом, — сказал я. — Я должен был тебе поверить с самого начала.
— Да, должен был, — согласилась она, а потом заверила меня: — Ничего страшного.
И прижалась к моим рукам. И эта ссора осталась в прошлом.
Глава шестая
Секретный ребенок
Голод по Скиллу не проходит, независимо от возраста или частоты его использования. Любопытство рядится в одежды оправданного желания мудрости и увеличивает искушение. Только дисциплина может держать этот голод в узде. Поэтому лучше всего, если члены группы держатся вместе на протяжении всей своей жизни, чтобы помогать друг другу правильно использовать Скилл. Важно также, чтобы члены группы наблюдали за учениками, а мастера следили и за учениками, и за всей группой. Одиночкам же необходимо быть крайне бдительными. Они часто выказывают свой авантюрный и высокомерный характер, который и мешает им объединиться в группу. Крайне важно, чтобы мастер Скилла пристально следил за каждым Одиночкой. Если Одиночка становится скрытным и излишне замкнутым в привычках, может возникнуть необходимость созвать всех мастеров Скилла и обсудить ограничение его силы, чтобы не дать ему возможности потерять контроль и причинить вред себе и другим.
Но кто должен следить за пастухом?
Этот вопрос затрагивает сложную проблему. Только сам мастер Скилла, с его высоким уровнем знаний, может организовать себя. Вот почему на это место никого нельзя назначать по политическим мотивам, оно не должно быть подарком или честью. Только самый знающий, самый сильный и самый строгий к себе человек может занять его. Когда мы собрались, чтобы обсудить злоупотребление Скиллом, ужасающий ущерб, нанесенный деревне Каушелл, и проступок мастера Клэрити, мы должны были противостоять тому, что политизация этого титула сделала со всеми нами. Неосторожный мастер Клэрити, увлекшись мечтами и попавший под влияние идей, решил судьбу тех, кого он считал злом, наделил их своим «добром», удачливостью в торговле и браке в этой небольшой общине, в опрометчивой попытке «создать гармоничный город, где ревность, зависть и непомерное честолюбие были приглушены на благо всех». Тем не менее мы все стали свидетелями того, что эта благородная цель на самом деле сотворила: деревню, где народ был вынужден действовать против собственных натур, где эмоции никак не проявлялись, и где, в конечном счете, в течение одного сезона самоубийства и убийства унесли жизни более чем половины населения.
Принимая во внимание значительность причиненных страданий, мы можем только потребовать от себя, чтобы владеющие Скиллом остались в неведении о том, каким образом мастер Клэрити смог совершить сделанное. Для того, чтобы избежать такого ужасного злоупотребления Скиллом в будущем, были приняты следующие меры: мастер Клэрити будет запечатан от возможности использования Скилла в любом виде. Будет проведен выбор нового мастера Скилла. Король или королева предложат трех кандидатов из числа мастеров, и голосованием будет выбран лучший. Голосование будет тайным, голоса подсчитают публично и результаты объявят три случайно выбранных менестреля, допущенных к правде.
Эта встреча мастеров принимает решение, что ни один Одиночка никогда не должен снова получить звание мастера Скилла. Если бы Клэрити имел собственную группу, он не смог бы скрыть свои действия.
Отныне мастер Скилла должен держать ответ перед мастерами по крайней мере один раз в год. Если путем голосования он будет признан недееспособным, его полагается сместить. В крайних случаях злоупотребления или недальновидности он будет запечатан.
Жителям деревни Каушелл, уцелевшим после трагедии, будет предоставлено денежное возмещение и помощь. Хотя никто из них не должен знать, что именно Скилл был источником безумия, постигшего их деревню в ту ночь, необходимо исправить все, что возможно, и насколько возможно щедро, и не прекращать этого воздаяния до их естественной смерти.
Решение мастеров после трагедии в деревне Каушелл
В первый вечер, когда малышка начала жить вне тела Молли, я удивлялся ей. Еще долго после того, как Молли уснула у колыбели, я сидел у огня и смотрел на них обеих. Я придумал сотни вариантов будущего для нее, радостные и многообещающие. Молли сказала, что она маленькая; я выбросил это из головы. Все дети были маленькими! С ней все будет в порядке, и даже более чем. Она будет умной, моя маленькая девочка, и прекрасной. Она будет танцевать, как пух на ветру, и отлично ездить верхом. Молли научит ее бортничать, познакомит с названиями и свойствами каждого растения в саду. Я научу ее читать и считать. Она будет чудесная. Я представил себе ее, какими испачканными будут ее маленькие ручки, когда она станет помогать мне с переписыванием или копированием картинок, которые не получились у меня. Я представил ее в бальном зале замка Баккип, кружащуюся в алом платье. Мое сердце было полно ею, и я хотел, чтобы весь мир ликовал со мной.
Я смеялся вслух, представляя, как будет изумлен каждый, кто услышит о ней. Мы с Неттл не распространялись о желании Молли считать ее беременной. Мы рассматривали это как несчастье, которое не стоит выносить на люди. А теперь как глупо мы оба будем выглядеть, когда в мир пришла моя малышка, маленькая дочь, прекрасная, как маргаритка. Я представлял прием в ее честь. Приедут ее братья с семьями, и Нэд. О, и я мог придумать какой-нибудь способ отправить словечко Шуту! Я улыбнулся, подумав об этом, и страстно желал, чтобы это на самом деле было так. В день, когда она получит имя, мы устроим праздник с музыкантами. В Ивовый лес приедут Кетриккен, Дьютифул и его королева, принцы и даже Чейд.
С этого места мой восторг начал рассыпаться. Ребенок уже не был просто ребенком, спящим на руках матери. Что увидят в ней Кетриккен и Чейд? Я мог представить скептицизм Чейда, что такая светловолосая девочка может родиться в династии Видящих. А Кетриккен? Если она признает, что моя мать из Горного королевства была порядочной женщиной, и подтвердит, что малышка — дочь Фитца Чивэла Видящего, что тогда? Подумает ли она, что вправе решать за мою дочь? Будет ли этот ребенок, подобно Неттл, секретным резервом крови Видящих, наследницей, которую признают, если основная линия каким-то образом прервется?
