Поначалу Альта думала, что она пройдёт сквозь этот узкий коридор, который как пить дать сделали таким специально, без особых проблем, но ошиблась. Вначале на неё просто скалились и оскорбили, потом полетели плевки и какие-то гнилые овощи, под конец мала знакомая женщина вцепилась в волосы Альты, с криками, что её сын сейчас умирает из-за неё. Рыцарю, что шёл сзади пришлось вмешаться, иначе бы эта горем убитая женщина так бы и не отцепилась. Когда Альта уже почти вышла из коридора, она заметила лицо, тронутое вселенской печалью. Норинг Анвэй стоял с отрешённым видом и смотрел в пол, при этом выглядел он так, словно пришёл сюда не по своей воле. Когда Альта поравнялась с плотником, она резко дёрнулась к нему, чего явно не ожидал рыцарь, что держал её поводок, от чего чуть было не упал, в то время как бывшая хозяйка трактира, почти нос к носу столкнувшись с Норингом быстро прошептала ему.
— Я вчера их видела. Они тебя любят.
Больше ничего сказать она не успела, ведь ведущей её рыцарь опомнилась и дёрнул цепь с такой злобой, что Альта, которую пронизала жгучая боль, на секунду показалась, что он оторвёт ей руки. Но несмотря на это, она всё же смогла разглядеть вытянувшееся лицо плотника и глаза, в которых вместе с немым вопросом застыли слёзы. Когда бывшая хозяйка трактира наконец покинула коридора, она вся была грязной, в плевках и у неё сильно болела голова в том месте, которое секунду назад подверглось атаки, но подняв глаза и вновь увидев костёр, всё это отошло на задний план.
— Ты сильная, — бубнила про себя Альта. — Ты перетерпишь. Ради них. Ради них и себя самой.
Идущий позади хилый рыцарь толкнул её в спину, при чём, как и ожидалось, вышло у него это очень по-детски, но от такой неожиданности Альта все же подалась вперёд и упала на колени. Боль пронзила её ноги, но она терпела, прикусила губу до крови, только лишь, чтобы молчать.
— И так, осужденная, — Альта повернулся в сторону небрежного голоса и увидела по левую от себя руку важно стоящего борона, со скачущим лицом, а рядом с ним его сына, с не менее пресной физиономией. Толимана тоже не остался в стороне, он стоял чуть позади, а на его лице была столь гадкая ухмылка, что о наличии совести у этого человека, не стоило и мечтать. — Вы приговорены к сожжению на костре за использования чёрное магии и связями с нечистой силой. Будут ли у вас последняя просьбы или слова?
— Да, ваше благородие, — Альта сделала смеренное лицо и посмотрела на Торинтора таким щенячьими глазами, что барон невольно поправил ворот своего камзола. — Я хотела бы просить… привязать рядом со мной этого подлеца, — она со злой насмешкой глянула на Заркана, с лица которого тут же слетела ухмылка. — На том свете тебе не будет рады, убийца.
— О, грешная душа, — неожиданно нараспев заговорил священник, который стоял по правую руку от Альты в гуще толпы в первых рядах, — покайся пока не поздно. Ибо ждёт тебя суд божий, где все грехи твои будут помянуты и где…
— Не стоит говорить о том, чего вы не знаете, — она перевела взгляд на святого отца и того, под ударом чёрных глаз, сверкающих яростью, бросило в дрожь. — Вы не знаете о том, что вас там ждёт. А я умирала, причём не один и не два раза. Поэтому моё единственное желание, это покончить со всем этим фарсом как можно скорее.
После этой фразы рыцарь, что всё это время держал цепь, вдруг резко дёрнул её вперёд и Альта со всей силы ударилась лицом об землю. Будь это камень или галька, было куда больнее, но и от удара о мягкую землю приятнее не стало. В нос набился пепел и земля, как и в глаза, от чего Альта начала чихать, кашлять и пытаться смахнуть веками пыль, что осела на глазах и вызвала слезы. С левой стороны прямо в живот прилет удар железного сапога, у Альты перехватило дыхание, а глаза выпучились и стали больше монеты. Когда её взгляд наконец сфокусировался, а дыхание пришло в норму, она заметила нависающего над ней капитана рыцарей, лицо которого было багровым от гнева.
— На костёр её! — рявкнул он. — И маслом её не поливайте, только хворост. Пусть мучается за свой грязный язык.
От этих слов Альту бросила в холодный пот, а смотря в кровавые глаза сира Тэрмора, сердце покрывалось холодной коркой. Её резко подняли на ноги и вновь толкнули вперёд, правда в этот раз Альта смогла устоять на ногах. Её подвели к толстому столбу, что стоял в центре огромной кучи веток, и развернув к нему спиной начали приматывать. Вначале они обернули ту цепь, на которой её вели, при чём так туго, что Альта более не могла шевелить руками и даже отклониться на сантиметр вперёд. Затем принесли цепь по меньше и гораздо длиннее того поводка, на которой её посадили. Цепь оборачивали вокруг её тела очень туга, да так, что после третьего витка дышать стало значительнее трудней, а после пятнадцатого, который был последним, она уже не чувствовала своего тела, настолько сильно звенья впились в неё.
В глазах стало темнее, Альта слышала, как в висках стучит кровь, а сердце, пытаясь порвать цепь, старается вырваться из груди. Полуприкрытыми глазами, она видал как трое стражей из больших вёдер чем-то равномерно поливают ветки под ней, стараясь не попадать на её босые ноги. Лишь когда от троицы надменных судей отделился Толиман, лицо которого было пронизано холодным безразличием, хотя в глазах его бегали шальные чертики, она поняла, что костёр полили маслом. Заркан вышел на середину, оказавшись прямо напротив скованной Альты, и приняв из рук сира Тэрмора факел, повернулся к ней, при этом на секунду на его лице появилась ехидная ухмылка.
— Отче наше, — загорланил святой отец, что пытался прорваться к костру, но его сдерживали двое рыцарей. — Прости душу этой грешной и отпусти ей грехи, ибо она…
— Молчать! — взвизгнул Толиман, смотря на святого отца презрительным взглядом. — Она отреклась от бога и нет ей больше прощения. Её место в аду.
После этого он вновь повернулся к Альте и с уже каменным лицом пошёл к костру. Сердце бывшей хозяйке трактира стало биться в такт шагов Толимана, а когда он остановился в шаге от хвороста и уже готовился бросить факел в хворост, сердце пропустило удар. Едва факел коснулся масленых веток, то костёр тут же занялся таким жарким пламенем, что вся толпа, стоявшая полукругом возле места казни, охнула и попятилась назад. Альту обдало теплым воздухом с ног до головы, при чём настолько сильно, что ресницы и брови сгорели в ту же секунду. Огонь с каждой секундой занимался всё сильнее и сильнее, и когда его языки коснулись пяток, Альта стиснула зубы. Огонь жалил ладони и ступни, но самое болезненное было в том, что он нагревал цепь, которая оплетал её, словно змея. С каждым мигом становился всё сложнее держать данное себе слово, ведь огонь безжалостно обуял её ноги, вызывая невыносимые приступы боли.
И вот, когда огонь уже почти добрался до рук и груди, и Альта была готова вскрикнуть, ибо более терпеть эти адские мучения она не могла, она увидела её. Госпожа Домина появилась из неоткуда, и не обращая внимание на огонь вошла в костёр. Она шла, а языки пламени расступались перед ней, не нанося ей никакого вреда. Дойдя до Альты, она посмотрела ей в глаза, при этом в её серых зрачках отразился странный огонек, который больше всего напоминал восхищение.
— Давно никто столь стойко не дожидался меня, — проговорила она тихим завораживающим голосом. — Ты действительно такая, какой показалась мне при первой встрече. Стойкая, сильная женщина со светлой душой. Я исполню твоё желание.
После этого госпожа Домина подалась чуть вперёд и её нежные губы коснулись щеки той, что сейчас была привязана к столбу цепями. По телу Альты прошёл морозный холод, который, несмотря на полыхающий вокруг огонь сковал её льдом. Альта чувствовала, как её дыхание замедляется, веки тяжелеют, а сердце в последний раз ударяется в её груди. Треск дерева и шум толпы стих, наступила кромешная темнота и полная темнота.
Поначалу Альта даже не осознавала, что вообще произошло, секунду назад вокруг горел костёр, трещали дрова и её терзала невыносимая больно, но вдруг всё резко стихло, причём крайне резко, без каких-либо последних вздохов или агонии. Тишина и темнота, вот и всё.
