— Только три человека в мире знают это приветствие. И один из них — я.
Вот же… на самом деле данное приветствие на языке телугу знают не три, а четыре человека. Я всегда был четвёртым…
Значит, из памяти учителя я тоже пропал. И не существовало для него никакого Антона Боголюбского.
— И я не похож ни на одного из тех двух других? — Предположил я.
— Вы совершенно правы, юноша. — Старик оглядел меня с ног до головы. — Как минимум потому, что те двое — девушки.
— Определённо.
— Тогда откуда вы…
— Учитель. — Я глубоко вздохнул. — Я должен поведать вам абсолютно сумасшедшую историю. И всё, что остаётся вам — в неё поверить.
— Я постараюсь, юноша. Очень постараюсь.
Мы с учителем прошли до другого конца зала и сели друг напротив друга на матах. Естественно, в позе лотоса.
Без ненужных подробностей, но я поведал учителю всё то главное, что происходило в моей жизни с того момента, как я перед сном решил посмотреть Шрека в резиденции Боголюбских. И не забыл про тот отрезок прошлой жизни, в котором я был его учеником.
— То есть, вы хотите сказать, что были моим учеником, но теперь, после вашей смерти, информация о вас стёрта из моей памяти?
— Именно так.
— Звучит интересно. Очень и очень интересно. — Хрипел старик.
— Вы мне верите?
— Да. — Совершенно чётко и уверенно отчеканил учитель. — Возможно, кто-то другой и принял бы вас за сумасшедшего. Но я могу уверить со стопроцентной вероятностью, что приветствие «మంచి ఆరోగ్యం. సూర్యుడు ఎక్కువగా ఉన్నాడు» — никак не может знать кто-то ещё.
— Если я не ошибаюсь, то остальные люди, знающие его, — мертвы.
— Верно. И это знание также говорит в вашу пользу.
Обменявшись ещё парочкой сухих реплик, и, таким образом, установив контакт, мы перешли к главному. Я достал из кармана смятый вчетверо листочек и передал его в руки учителю.
— Мне нужна ваша помощь. Я знаю, что вы очень сильны в языках и обрядовых действах. Поэтому… спрошу вас. Знаете ли вы хоть что-то об этих символах?
Старик отложил листок в сторону, поднялся на ноги, и, взмахнув рукою, растворился в пространстве. Через секунду появился вновь, но уже с очками в руках. Сел обратно, надел их и с прищуром уставился на листок.
Лицо учителя побледнело. Он снял очки, отложил листок и посмотрел мне в глаза.
— Мальчик мой… как же тебя угораздило?
Глава 23
Никогда не видел учителя таким растерянным. Обыкновенно ничто не могло вывести его из равновесия. Но когда я показал ему символы, что вычитал в книгах у директора, он обомлел.
Должно быть, он знаком с ними. Знаком с тем, что за этими символами стоит, и какая опасность может грозить тому, кто с ними связан.
— Как меня угораздило? Наверное, просто неудачное стечение обстоятельств, учитель… Что вы скажете про этот символ? — Я пальцем ткнул на тот, которым пользуются Немые Охотники.
— Он один из самых слабых. Но одна организация использует его для своих целей.
— Немые Охотники?
— Немые ублюдки, да.
Вдруг из коридора послышался хлопок двери. Скорее всего, кто-то просто сильно хотел в туалет. Но учитель притих, стал прислушиваться. Потом сказал:
— Здесь небезопасно такое обсуждать. Нам нужно уединиться. — Он взял меня за руку, взмахнул рукой и мы телепортировались в другое место.
— Ёпрст… — Схватился я за голову. Совсем отвык от таких резких телепортаций. Голова кружилась, а ноги подкашивались.
Мы оказались в… ужасно странном месте. И я бы так и не понял, где это, если бы уже не бывал здесь раньше. В это место невозможно попасть никому, кроме учителя и тех, кого он сюда привёл.
Это, так скажем, его логово, что существует нигде, и одновременно везде. Межпространственный карман, если угодно.
Это место учитель использует для медитаций и просто для отдыха. Что оно из себя представляет?
Небольшая комнатка квадратов на двадцать. В ней нет потолка. Вместо него — фиолетовая дымка. Посредине стоит колодец. Самый обыкновенный, который можно встретить в деревне. Вода в нём — идеально чистая.
Пол и стены — покрыты травой. Она очень мягкая и при касании приятно щекотит кожу. На этом всё.
Ни мебели, ни еды, ни розеток здесь нет. Только природа вперемешку с трансцендентным.
Мы сидели с учителем друг напротив друга. Я довольно быстро отошёл от телепортации и мы продолжили разговор.
— Вот теперь нас точно никто не сможет подслушать. — Сказал учитель. — Ты уже бывал здесь?
— Бывал раза три.
— Я понял это по твоей реакции.
— А почему вы считаете, что в академии небезопасно о таком беседовать?
— О таком в принципе беседовать небезопасно. А там — тем более.
— Вы что-то знаете про директора? — Продолжал я удивлять учителя. Через полминуты молчания он ответил.
— Он как-то предлагал мне ему помочь.
— И вы отказались?
— Конечно. Ведь я ещё в первую встречу понял, что вся эта… — Учитель не смог подобрать слова. — Связана и с ним.
— На днях я бывал у него в кабинете, и… из его книг и взяты эти символы. — Продолжал ошарашивать я учителя.
— Ты очень, очень безрассуден. Как я мог принять тебя в близкие ученики?
— Ну… я был лучшим. Самым лучшим. По крайней мере, так вы мне говорили. Но больше всего вы ценили не это, а…
Не успел я договорить, как учитель закончил фразу за меня.
— Честность.
— Да. Честность. Вы говорили, что я честен с вами и с самим собой. И это главное.
— Напомни, какую фамилию имел твой род. — Неожиданно спросил учитель.
— Боголюбские. А я был — Антоном Боголюбским.
Учитель поднялся на ноги и подошёл к колодцу. Скинул в него ведро, а потом медленно начал поднимать его вверх с помощью лебёдки. Когда ведро оказалось наверху, учитель аккуратно отпил из него воды.
Минуты три он стоял неподвижно со взглядом, погружённым внутрь. Когда очнулся, сказал:
— Времени прошло достаточно много. Даже вода из колодца памяти не помогает мне тебя вспомнить. Хотя я совершенно определённо теперь осознаю, что у меня отняли частицу того, что принадлежало мне. Но… уже слишком поздно, чтобы это вернуть.
— Как вы считаете, что могло это сотворить? — Спрашивал я, уже зная что.
— Ты и сам знаешь ответ. — Учитель кивнул в сторону листка с символами из кабинета директора.
— Но… для чего? Если эта сила так опасна, то кто станет с ней связываться ради… ради чего?
— Я не знаю. — Развёл руками учитель. — Для этого может быть много причин. Трусливые люди всегда смогут их придумать.
Да, я уже много об этом думал. Возможно, кто-то использовал инфернальную энергию специального для того, чтобы… убрать конкурентов? Ну а что, борьба между кланами, бывало, разворачивалась такая, что не стоит удивляться, как кто-то из них додумался и до такого.
— Давайте вернёмся к директору и тому, какой природы эта самая сила. — Сказал я.
— Разумеется. — Кивнул учитель.
Он рассказал мне всё с самого начала. Чуть ли не от зарождения мира. Если вкратце, то вот, что стало известно об этой силе.
Надо сказать, что появилась она задолго до того, как на землю упал метеорит. Метеорит, упавший чуть больше ста лет назад и пробудивший Дар у каждого человека на земле — не единственное чудо, что случалось с землёй.
Но, что интересно, о его происхождении учителю неизвестно абсолютно ничего. Только о том, какие последствия он с собою принёс. А именно — метеорит сумел пробудить и ту древнюю энергию, что была на планете до него.
Что это за энергия?
Называют её по-разному. Скверна, адский огонь, пламя дъявола, тартарский суп. В древних источниках она упоминается неоднократно. В разных языках и в разных культурах. То есть, распространена по всей земле.
Метеорит упал именно в восточной части азиатского материка. А значит именно там эта энергия и обрела новую жизнь. До этого погребённая глубоко под землёй и забытая почти всеми. Всеми, кроме японских шаманов.
