Мэтт молчал, но по его лицу было видно, что подобной тирадой его уже не проймешь.
— Чего еще ты ждешь от меня? — устало спросила Террая, чувствуя, как все сложнее заглушать боль в ноге.
— Когда-то, еще принцессой, ты рассказала мне о своей мечте. А затем я пятнадцать лет наблюдал, как ты тратишь жизнь на то, чего больше всего боялась, — глухо произнес Мэтт. — Просто ответь: чего ты хочешь сейчас?
Террая, которая, как ни старалась, не могла вспомнить, о чем она ему тогда говорила, осторожно взяла лицо охотника в свои ладони и заглянула в глаза.
— Логан, соберись. Я хочу закончить это дело — и все. Слишком дорого оно мне стоило, — убедительно произнесла она. — И ты мне поможешь.
Мэтт выдержал долгий взгляд.
— Как прикажете, ваше величество, — бесцветно ответил он, не обращая внимания на вспыхнувшие негодованием глаза девушки. — А сейчас лучше поспешить к доктору.
"Может пора признать, что ты проиграл, старик? Та, что ты любил, умерла вместе с тобой. Не трать время на пустые разговоры".
Дверь в больницу распахнулась и ударилась об стену от сильного пинка ногой. Мэтт завалился внутрь с бесчувственной Терраей на руках, до полусмерти напугав медсестру и потребовав, чтобы немедленно явился ее начальник. Охотник не знал, отключилась Террая сама, чтобы сэкономить силы, или от шока, поэтому отпустил ее, только когда в комнату зашел врач и потребовал уложить пострадавшую на кровать для осмотра. Аккуратно опустив девушку на сероватую простыню, тут же покрывшуюся красными пятнами, Мэтт отошел к стене, хмуро наблюдая за действиями медперсонала.
— Как это произошло?
— Упала с высоты… — Мэтт запнулся, понимая, что иной на месте Терраи сломал бы себе все кости. — Я не видел, какой именно.
Врач не стал комментировать, внимательно слушая дыхание и подсчитывая пульс.
— Когда был наложен жгут? — спросил он, перейдя к изучению раны, пока сестра несла необходимые для обработки инструменты.
— Менее получаса назад.
— Ей очень повезет, если нога — единственное повреждение. Вопросов больше не будет, покиньте помещение.
— Я останусь.
Молодой мужчина в халате смерил взглядом крепкого угрюмого охотника и не стал терять время на споры. В этом поселении нечасто люди получали увечья, да и те не шли ни в какое сравнение с подобным, поэтому врач переживал, что ему не хватит медикаментов или не окажется нужного оборудования. Чтобы с Терраей все было в порядке, он желал сейчас не меньше Мэтта, хоть и совсем по другой причине.
— Сестра, наблюдайте за состоянием больной, — спустя долгое время, произнес врач, и обратился к Мэтту: — А вы — пойдемте на улицу.
С помощью охотника он вымыл руки и ополоснул лицо из стоявшей тут же бочки, а потом они оба устало присели на порог.
— Я зафиксировал перелом и зашил рану… насколько это возможно, но девушка, скорее всего, будет сильно хромать. Важнее ее общее состояние, я не могу точно сказать, сколько крови она потеряла, есть ли скрытые повреждения, было ли заражение. Пациент нуждается в постоянном наблюдении и контроле.
Мэтт ободряюще похлопал мужчину по плечу.
— Ты, главное, ее на обе ноги поставь, а сколько это времени займет — не важно. Если что-то понадобится из леса — я принесу. И вообще, зайду утром проведать, ты не против?
Немного растерянный врач отрицательно покачал головой. Он думал совсем о другом, прогоняя в голове операцию и переживая, ничего ли не забыл. Девушка оставалась бледной, пульс — слабым, но даже подходящей крови для переливания в поселке могло не оказаться.
Террая открыла глаза ненадолго, во второй половине дня. Обвела взглядом палату, успела заметить скрывшуюся в коридоре медсестру, побежавшую за врачом. "Угораздило же меня действительно отключиться! Если эта девчонка останется тут на ночь, это мне все испортит!" Кожа тут же приобрела здоровый розоватый оттенок, взгляд стал ясным. Зашедший врач удивился столь быстрой перемене, и тут же принялся проверять — не начался ли у пациентки жар.
— Как вы себя чувствуете?
— Легкая слабость и нога болит.
— Это все? Головокружение, озноб, боль в других местах?
— Это все. Если у вас найдется обезболивающее, я бы с радостью немного перекусила и поспала до позднего утра.
Врач, убедившись, что пострадавшей несказанно повезло, спорить не стал. Террае принесли плошку крутого бульона и травяной отвар, призванный немного смягчить боль. Она тоже не стала задавать лишних вопросов, хотя очень хотела бы знать, где Анна, но ей самой действительно сейчас нужны были силы. Поблагодарив, Террая вновь опустилась на подушку, прикрыла глаза и стала медленно и болезненно восстанавливать многострадальную ногу.
Врач несколько раз проверял ее состояние, но, конечно, он не мог видеть того, что творится под швом. Окончательно успокоившись, мужчина разрешил сестре перебраться со стула у кровати пациентки на диванчик в соседней комнате, а сам ушел в другую часть дома — он жил тут же, при больнице, но с противоположной стороны. Ближе к полуночи Террая открыла глаза. Она чувствовала себя так, будто только что вновь проделала свой путь к океану и обратно, но теперь уже бегом и без передышек. По правде сказать, девушка понятия не имела, на что способен ее организм, ведь до этого момента быстро заживали лишь синяки и царапины, но способ это узнать был лишь один. Очень медленно и осторожно, она перенесла на пол сначала здоровую ногу, затем, стараясь не ударить о пол шиной — больную. Попыталась встать — и поняла, что еще очень рано, она лишь разрушит начавшие регенерировать ткани. Поэтому, крепко держась за кровать руками, девушка опустилась на пол и по-пластунски поползла к двери.
Если бы медсестра сейчас проснулась и решила выглянуть в коридор, она рисковала остаться заикой или, как минимум, долго еще мучиться кошмарами. Однако, сон ее был крепок, и Террая незамеченной пробралась к кабинету врача, а, так как замков в поселении не водилось, беспрепятственно оказалась внутри. Небольшая комната без окон тонула во мраке, поэтому пришлось оставить дверь приоткрытой. Обстановка здесь была поистине спартанской: стол без ящиков, на котором стояло несколько свечей, стул, полки с книгами, циновка на полу. Все, ни сундуков, ни ящиков… Но Террая уже обо всем догадалась: не зря здесь лежал этот собиратель пыли, от которого в больнице поспешили бы избавиться.
Отодвинув коврик, девушка обнаружила потайной люк, а под ним — небольшую прямоугольную нишу в полу, выложенную камнем. Здесь сохранялась низкая температура, и в аккуратных деревянных ячейках стояли ампулы с лекарствами, а сбоку, завернутая от влаги в целлофан, лежала толстая тетрадь. Террая достала ее, быстро пролистала — и нашла то, что искала: четыре кусочка кожи, каждый между своими страницами, подписанными карандашом. Забрав свой, девушка хотела было уже вернуть все на место, когда надпись на обложке привлекла ее внимание: "Дневник Анны". Неужели сейчас кто-то еще тратит время на подобную ерунду?
Чтобы разобрать остальное, пришлось подобраться ближе к двери. На первой странице Анна писала, что, наряду с нарушением сна, аппетита и обмена веществ, врач выявил у нее сбой гормонального фона, хотя так и не смог точно установить, были причины этого внешними или генетически заложенными. В рамках назначенного лечения психиатр посоветовал девушке вести дневник, чтобы избавляться от негативных эмоций. Сама же Анна считала, что всему виной то, что ее любимый предпочел другую… Не желая разбираться в чужих сердечных делах, Террая отыскала последнюю запись. Сделана она была особняком, видимо, единственная, после перехода в поселок. "Нет больше необходимости вести этот дневник, прошлое останется в прошлом, навсегда. Жизнь дала мне, всем нам, уникальный шанс самим выбирать свой путь. Конечно, мне придется приглядывать за всеми, направлять, заботиться о том, чтобы никто не вспомнил лишнего. Всех прощаю".
