— я не позволила профессору-монстру растерзать несчастного студента.
Первое, что я сделала, кинувшись на чудовище, это отбросила его подальше от перепуганного до смерти Шепелявого. Бедный Витёк верещал, словно молоденький поросенок, которого вот-вот зарежут. И я его прекрасно понимала. Когда я увидела существо из пробирки впервые, вела себя точно также. Это потом, когда Сладкоежка поселился у меня, я была вынуждена привыкнуть к его непривлекательному, ужасающему облику. Сейчас мне было страшно, но не настолько, как раньше. Адреналин бушевал в крови, да и сил было столько, что я понимала — я смогу справиться, смогу защитить и себя, и парня. Я чувствовала себя уверенно, мощно, готовой совершить все что угодно. Например, уничтожить существо, злобно скалящееся и с диким ревом кидающееся на меня.
Останавливало меня от этого лишь одно — осознание, что передо мной не только злобный монстр, но и профессор Туманкин, скрывающийся внутри этого жуткого существа. Возможно, есть способ все исправить, сделать Льва Борисыча прежним, но если сейчас я его убью, этого никогда не случится. И единственное, что мне пришло в голову — это скрутить брыкающееся и злобно рычащее существо в бараний рог и затолкать в пустующий вольер. Тот самый, который я совсем недавно покинула со своим новым другом — Волосатиком.
Закрыв засов, я прислонилась спиной к двери, пытаясь удержать рвущееся наружу существо. Оставалось решить, что же делать дальше: позвать сотрудников управления по борьбе со сверхъестественным или же понадеяться на силу ума студентов академии. Я выбрала второе, потому что сомневалась в том, что работники отдела захотят оказать помощь чудовищу, даже зная, что это профессор Туманкин.
— Витя! — крикнула я парню, продолжающему трястись на том же месте, где я его и оставила. Похоже, Шепелявый от пережитого страха лишился возможности передвигаться, в буквальном смысле впав в ступор.
— Аааа… — донесся жалобный писк в ответ.
— Витя, соберись! — рявкнула я. — От тебя сейчас зависит судьба профессора!
— Кого? Профессора? — заикаясь, переспросил парень.
— Да, да, профессора! Твоего наставника — Льва Борисыча!
— Но… Он же сейчас…
— Да, Лев Борисович сейчас в обличье монстра, но это досадное недоразумение, которое произошло во время одного из экспериментов, — принялась объяснять я, пытаясь донести до студента всю важность его роли в деле спасения профессора. — И нам нужно ему помочь. Понимаешь, помочь профессору стать прежним?
— Понимаю, — все ещё заикаясь, ответил Шепелявый. — Что нужно делать?
— Достань в лаборатории что-то, чтобы усыпить профессора или обездвижить на долгое время — желательно до самого утра.
— Понял, — тут же ответил студент и ринулся в направлении выхода (или входа).
Я же осталась стоять, подпирая дверь, за которой все ещё бушевал мой сосед — профессор Лев Борисович Туманкин, превратившийся в злобное существо.
Я ждала, что Витя вернётся и надеялась, что он не выдаст нашу тайну работникам отдела по борьбе со сверхъестественным. Они, должно быть, все ещё находились в здании академии, даже не догадываясь, что прямо под ними происходит нечто невероятное.
— Ма-ри-нааа! — через пару минут после ухода Шепелявого раздался протяжный голос профессора с подвыванием.
Я вздрогнула всем телом от неожиданности.
— Да, это я, Лев Борисович, — робко ответила я.
Волосатик на моем плече беспокойно закопошился и вновь принялся облизывать мои щеки. Я не противилась, ведь давно уже догадалась — невероятная сила, неожиданно пришедшая ко мне, дарована этим необычным существом. И сейчас она мне была нужна как никогда.
— Ма-ри-наааа! Выпусти меня отсюда!
— Ни за что на свете, Лев Борисович! Даже не надейтесь, что я выпущу вас из этого вольера, пока мы не решим, как вернуть вам прежнее, нормальное состояние, — отчеканила я в ответ строгим, не терпящим возражения, тоном.
— Ма-ри-нааа! — вновь попытался профессор, но я резко перебила его.
— Ну, что вы, как маленький, Лев Борисович, посидите немного в этом вольере, а как только мы найдем способ избавить вас от второй — злобной ипостаси, вернетесь в свою лабораторию и будете продолжать мучить своих студентов бесконечными опытами и экспериментами.
"И меня тоже продолжите мучить шумом из лаборатории по ночам", — хотела добавить я, но не стала. Промолчала, потому что ни к чему профессору знать, с каким теплом я отношусь к нему и его работе. И как сильно мне не хватает ночного пробуждения от очередного неудачного эксперимента. Сама того не осознавая, я все это время получала удовольствие от такого соседства, ведь мне всегда было любопытно, что ещё учудит профессор со своей немного чокнутой командой. Должна признать, что академик Туманкин — лучший сосед за всю историю моей жизни. Исключением стал лишь Гришка, к которому я привыкла почти сразу, почувствовав в малознакомом парне родственную душу.
Я вздохнула, осознав, что мне не хватает Гришки с его добродушными шутками и мягкой уверенностью, с его свойской манерой общения и заботливостью. И я решила, что как только разберусь с профессором, сразу позвоню парню. Не может же одна ссора разрушить наши намечающиеся отношения? Не можем же мы стать чужими из-за нелепого недоразумения?
Профессор ещё повыл за дверью, пытаясь уговорить меня выпустить его на свободу, затем принялся биться в нее, но, поняв тщетность и этой попытки, в результате успокоился. Изредка слышались тягостные вздохи, но Лев Борисович больше не пытался разговаривать со мной. А потом вернулся Витя с дергающимся глазом и немного сумасшедшей улыбкой на лице.
Из-за пазухи он вынул целый ворох склянок и вывалил их прямо на пол.
— Вот! — торжественно оповестил парень. — Все, что смог найти. Выбирай!
И Шепелявый, который, наконец, перестал заикаться, принялся расписывать в красках все действия раздобытых им снадобий.
Я чесала затылок, раздумывая, что лучше выбрать: беспробудный сон, окаменение или упадок сил.
— А что если все вместе и побольше дозу? — выдала я гениальную на мой взгляд идею. — Ну, чтобы наверняка!
— Ты его убить хочешь или все же спасти? — фыркнул Витек.
Я вновь задумалась, потому что на самом деле сама не знала как лучше. Вдруг попытавшись спасти профессора, я подвергну опасности других людей. Может быть все же лучше сдать его в отдел по борьбе со сверхъестественным?
Перед глазами появился образ взлохмаченного профессора с треснутыми стеклами очков. Воодушевленного и веселого. Таким Лев Борисович был до злосчастного эксперимента, в результате которого стал чудовищем.
Нет, я должна попробовать помочь. Иначе совесть будет мучить меня до конца жизни. Уж себя-то я знаю, я каждый день буду прокручивать в голове события и думать, что могла спасти профессора, но отказалась от этой мысли в угоду своему страху.
— Может,
