Будто и не было рядом его собеседницы, будто не сидела она в жестком деревянном кресле перед заваленным столом, раздумывая над всем услышанным и вновь себя накручивая!
— Я пойду уже, — в конце концов, не выдержала Слава, боясь заново разозлиться и выставить себя дурой.
Огнезор только слабо кивнул.
— Тебе не обязательно в следующий раз ожидать на пороге доклада, — все же бросил он напоследок, не поднимая головы. — Можешь, как и раньше, приходить в любое время.
«Значит ли это, что ты опять доверяешь мне?» — так и хотелось девушке спросить. Но она сдержалась, ибо знала: он не ответит — и это будет красноречивее любого «нет».
***
Слава уверена была, что приглашением Огнезора заглядывать в любое время без доклада не воспользуется еще долго. Слишком напряженным и болезненным выдался последний их разговор. Однако и трех дней не прошло, как стояла она вновь на знакомом пороге, отчаянно выдумывая какую-нибудь, хоть немного вескую, причину, чтобы зайти. И дело в этот раз было вовсе не в сентиментальных глупостях, все еще тревожащих дурное ее сердце, — просто за годы дружбы мастер успела настолько привыкнуть к их беседам, что не знала теперь, куда деваться. В ее жизни происходило столько всякого — но высыпать этот ворох полезных наблюдений, раздражающих происшествий да нелепейших слухов оказалось не на кого. Удивительно, как даже самая сильная гордость уступает порой обычному желанию поболтать!
А она еще считала себя одиночкой!
Не желая больше морочить этим голову — и давать своей заминкой караульному лишний повод для сплетен — Слава решительно переступила порог Верхних Покоев.
Вряд ли стоило бояться не застать хозяина дома. Насколько слышала девушка, Огнезор выбирался отсюда лишь на рассвете, по-прежнему не собираясь отказываться от ежедневных тренировок с Ледогором. Остальное же время, дни и, скорей всего, ночи напролет проводил он в кабинете, разбирая груды поднакопившихся за прошедший год дел.
Сейчас, однако, там было пусто. Аккуратные, перевязанные разноцветными лентами, стопки бумаг возвышались повсюду, покрывали всю широкую поверхность огромного стола, теснили книги на полках, громоздились на двух деревянных креслах для посетителей и даже на холодном мозаичном полу, красиво отражающем блики оконного витража. Большинство из них поверх изящных Мечеслововых завитушек уже украсились пометками, сделанными рукой Гильдмастера, а то и его тяжелой утверждающей печатью.
Сам же Огнезор нашелся в спальне — он рухнул на кровать поверх покрывала, даже не попытавшись раздеться — и теперь крепко спал. Хорошо изучив этого ненормального, Слава могла лишь удивляться, что не заснул он прямо в кресле, уронив голову на ворох бумаг, — наверняка ведь не давал себе передышки все последние недели!
Девушка фыркнула, с любопытством оглядываясь по сторонам, — и вдруг дернулась, пошатнулась от странного головокружения. Уголок глаза поймал то ли движение, то ли тень…
«Ну, привет тебе, грозная убийца!» — раздался чужой голос у нее в голове.
Мастер развернулась так стремительно, что ветром сбило свечи на прикроватном столике, — а нож ее уже летел в неизвестного врага, но… лишь вонзился в вытканного зимнего барса на стене…
Пройдя сквозь прозрачную женскую фигуру по пути.
Слава грязно выругалась.
«Полностью с тобой согласна! — ехидно отозвался бесплотный женский голос. — Эдану нравился этот гобелен. Он будет очень зол, когда проснется».
— Что это, к дьяволам, такое?! — чуть не возопила во весь голос мастер, но в последний миг ей удалось сдержаться, перейдя на тихое шипение.
Огнезор, впрочем, так и не проснулся, что было само по себе очень странно.
«О, не волнуйся так! — продолжал издеваться голос, пока прозрачная фигура перед ней обретала все более знакомые черты. — Ты же умная женщина, и не веришь в духов! Это только небольшая иллюзия. Ну, и мой недавно обретенный навык мысленного общения».
Славу, однако, это ничуть не утешило — ибо теперь «призрак» смотрел на нее глазами проклятой ведьмы-охотницы и скалился ее же, ненавистной до зубовного скрежета, ухмылкой.
— Ты, вроде, сдохла? — огрызнулась мастер, злясь на саму себя за прозвучавшую в этом вопросе неуверенность.
«Неужели жрец не рассказал тебе о маленьком побочном эффекте обряда, за которым ты с таким любопытством подсматривала?»
— Как ты?..
«Как узнала, что ты была там? Видишь ли, с людьми вроде нас с тобой, — одаренными — происходит странная вещь в момент смерти… На миг — всего на миг — мы видим целый мир».
Слава так и вытаращилась на «призрака», пораженно пересыпая ее слова в голове.
— Целый мир?! — выдохнула, наконец, даже позабыв ненадолго, с кем именно ведет беседу. — Погоди-ка! «Древние правители в час бедствия убивали одареннейшего из жрецов, дабы получить от него истинное прорицание…»! Это часто встречается в старых хрониках, но до сих пор никто не мог растолковать смысл подобной дикости!..
«Боги! Я вижу теперь, почему Эдан так к тебе привязался! Да вы же говорите и мыслите одинаково! — с отвращением прошуршал тихий голос, а прозрачная девица закатила глаза. — Но вообще-то, не понимаю, о каком «истинном прорицании» может идти речь! Я вот мало что запомнила… Да почти ничего! Жаль, конечно… Эдану могло пригодиться! Хотя бы знал, кому не стоит доверять…»
Высокий мастер зло поджала губы, услышав столь прозрачный намек.
— Ты ко мне поболтать явилась? — прошипела раздраженно, вмиг утратив интерес к любым философским изыскам.
«Нет, вообще-то… — Насмешница вдруг как-то сникла, даже ее призрачное «я» подернулось дымкой. — У меня… просьба».
— Что еще за просьба?
«Ты ведь по-прежнему хочешь от меня избавиться?»
— Еще как! — не сдержала восклицания Слава, затем, опомнившись, опасливо покосилась на Огнезора.
«Не волнуйся, он не проснется, — правильно истолковала ее взгляд охотница. — В моем положении есть свои выгоды, — и, не утерпев, поддела. — Можно сказать, сейчас мы ближе, чем когда-либо прежде!»
Мастер скрипнула зубами.
— Чего ты хочешь?
«Освободи его от меня».
— Что-о? — это было так неожиданно, Слава даже решила, что ослышалась.
«Согласись, в браке с призраком нет ничего нормального! А он не сможет просто забыть и жить дальше, пока я здесь…».
— Не думаю, что возможно вот так просто отменить связующий обряд, — с сомнением протянула девушка.
«Медальон у него на шее. Уничтожь его — и Эдан меня больше не услышит».
Руки Славы так и зачесались от предвкушения, но она вовремя себя одернула.
