Ознакомительная версия.
Молодой, не старше двухсот лет, и потому еще не научившийся усмирять свои порывы Мэй’Клилли резко кинул руки перед собой. Пальцы так и стремились сцепиться в замок, но в последний момент владыка сдержался. Ладони остались раскрытыми. Ноздри прямого, немного длинноватого носа, воинственно раздувались. Весь он – от густых пепельных волос, собранных в хвост на затылке, до кончиков холеных отшлифованных ногтей – был само негодование. Владычица сдержала ласковую усмешку. Хороший мальчик, немного излишне прямолинейный, слишком горячий, но подлости в нем не ощущалось. Несвойственная владыкам эмоциональность объяснялась еще и происхождением – издавна Дом Изумрудного листа был кланом поэтов. К тому же этот род был не обделен магическими способностями и не чужд воинского искусства. Юный владыка тоже будет ратовать за войну с людьми. Ему безразлична политика, романтика мести – вот что согревает душу творца. Недаром ей докладывали, что все новые стихи, слагаемые в Доме, воспевали музыку сражения.
– Дом Изумрудного листа приветствует тебя, Светозарная! – голос резкий, в нем явственно звенела сталь злобы. – Мы не можем больше ждать, семьи погибших призывают к мщению! Наш Дом готов послать всех своих воинов на праведный бой с людским племенем!
Взгляд Кай’Велианир оставался ледяным, прекрасное лицо хранило равнодушно—приветливое выражение. Все как полагалось. Мальчик – не соперник. Слишком молод и горяч, слишком далек от политики и неискушен в интригах. Хотя… нельзя скидывать со счетов его обаяние. Такой способен повести за собой народ. Со временем гибкость и нежность молодого дубка превращается в твердость и мощь могучего дерева. Что ж, теперь будет говорить самый главный ее враг. Вернее, врагиня. Тонкие белоснежные руки мягко опустились на поверхность стола, раскрывшись, как цветы, в жесте доверия и понимания. Отливающие призрачной синевой глаза, слегка удлиненные к вискам, смотрели ласково, нежная улыбка волшебным светом сияла на совершенном лице, о котором никто не мог бы подумать, что оно принадлежит женщине, недавно отпраздновавшей свое тысячелетие. Над собранием зазвучал вкрадчивый голос, сладкие звуки которого зачаровывали против воли.
– Дом Рубиновой луны приветствует тебя, Светозарная…
Ненависть этой женщины была непреодолима и опасна. Ни одна мать не простит смерти своего сына. Звук ее голоса напомнил о той ночи, о той ужасной ночи… На лице владычицы не отразилось никаких чувств. Сердце билось ровно и спокойно. Лишь в душе поселился неприятный холодок. Нужно выслушать, нужно сохранить лицо…
– Не будем спорить, светлые тиссы, – пропела Рил’Сириэлле, – пред лицом беды должно сохранять единство. Для того и собрался Круг, чтобы принять решение, для того и существуют двенадцать, чтобы быть опорой правящему Дому.
«Как красиво ты говоришь, медоточивая. А ведь сама всю свою бесконечно долгую жизнь мечтаешь увидеть, как в диадеме власти кровавым сгустком загорится рубин твоего Дома. Можно было бы ожидать, что ты первая швырнешь в меня камень недоверия, потребуешь решительных действий. Но нет, ты слишком хитра. Хочешь сорвать цветок чужими руками?» Что задумала старая лиса? Рил’Сириэлле умела выстраивать интриги так, чтобы о них не знала ни одна душа. Ни шпионы, ни соглядатаи, состоящие на тайной службе у Светозарной, не могли донести о Доме Рубиновой росы ничего предосудительного. Внешне все было благочестиво и пристойно, но Лиа была уверена: именно там зреет черный плод заговора. Глава Дома давно желала вырвать бразды правления из рук ненавистной соперницы. А война, с ее кровью, лишениями, и неизбежным недовольством подданных, давала для этого хорошие возможности. Клан по своей магической мощи не уступал Дому Жемчужного тумана. И точно так же, как и в правящем Доме, носительницами дара были женщины. Тай, сидящий напротив Светозарной, смотрел спокойно, но в самой глубине светлого взгляда зеленоватых глаз горела искорка сочувствия. Что делать теперь, когда ее подданные жаждут мести? Пойти на поводу у древних законов? Обречь Аллирил на многолетние лишения, положить на алтарь ненависти множество жизней? Кай’Велианир понимала, каких слов ждали от нее двенадцать владык, помнила она и вечный девиз первозданных: «Честь превыше жизни». Он был начертан на гербе правящего Дома, это было кредо всех ее предков, с этими словами на устах умирали эльфийские воины. Сберечь честь, сохранить лицо, никогда не признавать себя поверженным. И если она не последует сейчас этому девизу, то рискует вызвать возмущение народа. Но развязать войну, не попытавшись договориться с Галатоном – по меньшей мере глупо. Что она говорит, эта сладкоголосая хищница?
– Без сомнения, Светозарная примет правильное решение, светлые тиссы…
– Я нанесу визит императору Ридригу, – перебила ее плавную речь Лиа. – Возможно, мне удастся уладить дело миром.
В зале воцарилось молчание. Неизвестно, что больше шокировало владык: неслыханное решение Светозарной, противоречащее всем эльфийским принципам и канонам, или вопиющее нарушение этикета, который не позволял прерывать выступающего. Тем не менее, сохранение лица – прежде всего. Нельзя обнаружить свои чувства и мысли, находясь среди соперников. Даже взгляды глав Домов не выдавали их изумления, даже тень чувств не проскользнула по невозмутимым лицам. Лишь на щеках юного Мэй’Клилли вспыхнул румянец злости. После долгого безмолвия заговорил Иль’Эллиус, который должен был произносить речь после Рил’Сириэлле:
– Дом Сапфирового неба приветствует тебя, Светозарная! Закон чести не допускает переговоров с предателями.
Больше владыка не произнес ни слова, сочтя фразу исчерпывающей. Подобно Дому Алмазной росы, его Дом был кланом воинов. Именно эльфы этой семьи чаще всего служили правящему Дому. И руководствовались лишь древним законом чести. Иль’Эллиус всегда стоял на защите интересов правительницы. Но сейчас его преданность подверглась тяжелому испытанию. Пойти против Кай’Велианир – значит нарушить закон, согласно которому эльфийский воин не должен перечить Светозарной. Но ведь она сама нарушает закон древних! Тем не менее, воин воздержался от спора. Он еще не решил окончательно, чью сторону примет.
– Ты совершаешь ошибку, Светозарная! – воскликнул Мэй’Клилли. – Три года первозданный народ ждал твоего приказа! Три года мастера заготавливали стрелы, три года воины держали наготове свои мечи! Что мы скажем своим подданным? Что повелительница отправилась на поклон к убийце их братьев? Что смерти эльфов останутся неотомщенными?
В порыве негодования юноша подался вперед, выкрикивая горькие слова в лицо владычицы. Тонкие пальцы сжались в кулаки. Кай’Велианир поймала хмурый взгляд Тая, который уже раскрыл было рот, чтобы оборвать распоясавшегося мальчишку.
Ознакомительная версия.
