Дарина нахмурилась. Не верит? Ничего удивительного. Сергей и сам не особенно верил себе. Но паранойя продолжала развиваться, разрастаясь подобно поднимающемуся тесту.
— Держи, только осторожно — горячо, — Дарина протянула Сергею глиняную миску с густым, наваристым бульоном, в котором плавали небольшие кусочки хлеба.
Сергей снова попытался сесть. На этот раз медленно. Голова кружилась, но несильно.
— Спасибо, — проговорил он. — А тела этих тварей нашли?
— Нет, — девушка покачала головой. — Пока нет.
— Почему?
— Нечего искать, — Дарина поднялась, прикрыв глаза, потянулась. — Не знаю, что ты там сотворил, но дом выгорел дотла. До фундамента, даже камень оплавился. Если бы не дождь — выгорел бы целый квартал.
— Вдруг все же что-то уцелело? Кости?
— Я долго искала место, где меня никто не станет искать, — глаза Дарины сузились. — Я его нашла. И не собираюсь рассказывать о нем никому. Даже Малому Собранию. С них достаточно и руки.
— И они не спросили, откуда она?
— Спросили. Я сказала, что ты принес — избитый и расцарапанный. Сейчас лежишь без сознания.
— А ваши зомби… — Сергей замотал головой. — Воскрешенные. Они никогда ни на кого не нападали?
— Нет, ты что. У них нет такой потребности. Только выполняют команды. Несложную работу.
— И никогда не было срывов?
— Нет. Сергей, пойми, они мертвы: не думают, не чувствуют.
— А те твари чувствовали, — Сергей отставил опустевшую миску на пол. — Чувствовали боль. Мне так показалось.
Дарина пожала плечами.
— Отличные работники по низкой цене? — спросил Сергей. Поев, он почувствовал себя гораздо лучше. С выпитым бульоном по телу растекалось приятное тепло и силы.
— Кто тебе это сказал? Далеко не все способны скопить достаточно денег на покупку помощника из Дома Жизни. К тому же каждый Воскрешенный нуждается в особом уходе. И чем он старше, тем сложнее становится содержать его в приемлемом виде.
— Гниет что ли?
— Да, процесс разложения продолжается. Замедляется, но не останавливается. Иногда таких работников перепродают за половину или даже четверть от начальной стоимости. Их используют на тяжелой работе, вдали от людей.
— А как же договор? Ведь по нему человек даже после смерти может помогать своим родственникам.
— Сам придумал? — усмехнулась Дарина. — При заключении договора действительно выплачивается небольшая сумма. С этих пор тело человека, после его смерти, полностью принадлежит Дому Жизни. И только он решает, кому его продать после воскрешения.
Сергей почесал затылок.
— Но ведь мертвецов должно быть много. Откуда такие цены?
— Поднимаются далеко не все. Процесс долгий и сложный. Основная часть обрабатывается особым образом и захоранивается в Могильниках.
— И что там делал господин Вятич?
— Не знаю. Могильники — вотчина адептов Дома Жизни и Дома Исцеления. Маги туда не ходят.
— Почему?
— Не принято. Кроме того Могильники защищены множеством заклинаний. Некоторые из которых… неприятны, что ли, адептам Золотых башен.
— И все же он туда пошел. Сам. А мы можем осмотреть эти Могильники? Нам нужен центральный. Так?
— Так. Только пока мы не знаем точного места, нам должно очень сильно повезти, чтобы наткнуться на его следы. Тем более — дождь.
— Что же делать? Обратиться к магам? В конце концов, я… то есть господин Вятич — один из них.
— Нет — это опасно. Мне показалось, в Малом Собрании не все спокойно. Не стоит просить у него помощи. Тем более, они для того меня и наняли, чтобы я отыскала следы — не они.
— Темные дела у вас творятся. Никому нельзя доверять.
— Темные, — вздохнула Дарина.
Девушка стояла, облокотившись на один из столов — и Сергей то и дело ловил себя на том, что откровенно пялится на ее ноги. В высоком разрезе они смотрелись очень притягательно. Он глубоко вздохнул. Только-только чуть не протянул собственные ноги, а туда же. Но как же хороша, чертовка. Впрочем, Дарина будто и не замечала его взглядов.
— Ты все еще хочешь идти со мной? — спросила она.
— Конечно! Спрашиваешь.
— Вдруг передумал. Хотя оставлять тебя одного опасно. Это мы уже проверили.
— Куда мы пойдем?
— В Наслаждение болью.
Сергей помнил это название. О нем говорил Сборщик.
— Что это?
Дарина загадочно улыбнулась.
— Я была там всего раз. Уже давно. Место странное. Опасное. Я бы ни за что не пошла туда снова, если бы оставался другой способ узнать о смерти Вятича. Но другого способа я не вижу.
— Нас там ждут?
— Да. Мне удалось договориться об аудиенции, — лицо девушки перекосилось, словно она надкусила кислый лимон.
— Тебя что-то беспокоит?
— Да. Слово Госпожи твердо, но изменчиво. И это пугает меня.
— Госпожа? Ее так зовут?
— Она так себя называет.
— И когда нас ждут?
— У тебя есть три дня, чтобы набраться сил.
Жизнь — это непрерывный праздник. Но не всегда твой.
В воздухе стоял густой запах сырой рыбы и тины. Казалось, рыбой здесь провоняло все: камень под ногами, деревянные балки и поручни, канаты, парусина. Сергей даже умудрился нацеплять на себя рыбью чешую. Причем непонятно где. Вроде бы шел аккуратно. И, тем не менее, в свете огромной луны, лениво ползущей над горизонтом, он видел на рукавах собственной куртки тускло поблескивающие чешуйки.
Плевать, не до них. Куда важнее смотреть по сторонам. В крадущихся вдоль улицы тенях ощущается угроза. Там никого нет. Сергей знал. И все же не мог избавиться от преследующего его чувства опасности. Он то и дело резко оборачивался на малейший шум, на каждую иллюзию движения.
Даже Дарина, идущая рядом, напряжена, точно натянутая струна. Не показывает вида, но Сергей уже успел немного изучить ее: сощуренные глаза, сжатые в кулаки руки, полнейшая собранность. Она больше не выглядит той беззащитной девчонкой, какой показалась ему недавно — три дня назад, одетая в длинное платье с разрезами. Теперь Дарина превратилась в опасную хищницу, вышедшую на охоту.
Они шли по каменной набережной, и влажный ветер обдувал им лица. Он же приносил негромкие звуки набегающих волн и поскрипывание деревянных судов, оставленных за спиной. От набережной дальше, в бухту, убегали деревянные мостки. На одном из них Сергей заметил сидящего человека. То ли моряк, то ли работник порта — он сидел, не шелохнувшись, уставившись на луну.
Сергей тронул Дарину за руку, указал на человека. Девушка только отмахнулась, кивнула вперед. Там ровная набережная теряла свои правильные очертания и переходила в нагромождение больших камней. Настоящих валунов. Странно, что их до сих пор не раскололи и не растащили на стены или фундаменты. Из тени валунов вышли двое. Замерли в молчании.
