Заговорить с врагом — потерять время и силы. Я немедленно атаковал.
Он легко ушел от выпада. Растин оказался очень опасным противником, он с умом воспользовался всеми своими годами, подаренными богом.
— Неплохо, — опять насмешливая улыбка.
Я мягко и стремительно высвободил одну руку, сверкнул стилет, который я предусмотрительно взял с собой еще утром, отправившись умываться. Он успел отклониться, и лезвие лишь чиркнуло его поперек лица, не задев глаз, по которым я целился.
Крик ярости и он исчез, растворившись прямо в воздухе.
Я стремительно развернулся, но противник та и не появился. Впрочем, и все остальное пространство поляны, которая служила полем боя, опустело. Остались только трупы. Они получили то, за чем приходили. Кэртис пропал.
— Невероятно…
Я скосил глаза в сторону голоса. Он стоял, опираясь на мой собственный лук.
— Невероятно, — его глаза рассматривали меня в упор. — Ты орудовал двуручным мечом, как тростинкой.
Я промолчал, опуская Синее Пламя и загоняя стилет обратно в ножны. Кажется, Габриэль не собирался сражаться.
— Мы больше не нападем, — заметил он, наблюдая за моими действиями. — Однако, мой повелитель весьма заинтересовался тобой. Ты ранил его в лицо. Он очень не любит, когда портят кожу, однако ты интересное создание.
— Вы собираетесь принести Кэрта в жертву Рою? — я жестко смотрел на воина. — И сколько у меня времени?
— Ты сумасшедший, — покачал он головой. — Но это хорошо. Лорд Растин просит передать тебе, что с удовольствием продемонстрирует тебе ритуал приношения в жертву. Рой невероятно обрадован возможностью получить кровь именного этого оборотня. Он умрет на закате.
— Это мы посмотрим, — буркнул я.
— Ты слишком юн и красив для такой смерти, — он улыбнулся. — Но это не имеет значения. Приходи, если сможешь найти нас.
Я кивнул ему:
— Спасибо за приглашение.
И в моем голосе не было даже крупицы ехидства. Я был предельно серьезен, направляясь к своим вещам. К капищу меня приведет отблеск силы Растина и привкус ненависти. Я достал из сумки мягкую ткань и вытер лицо, стирая грязь и макияж. Потом достал черно-синее одеяние. Что ж, Растин, посмотрим, что стоит жрец против жреца, когда карты открыты. Не знаю, что там в действительности случилось между Лейлой и Роем, но между нами стояла жизнь моего друга. И я не собирался подарить ему её просто так.
— Это же… — пораженно прошептал Габриэль.
Я холодно улыбнулся:
— Можешь передать своему господину, что если между ним и Станиславом была ненависть религиозная, то он допустил одну ошибку, попытавшись взять жизнь моего друга. Я приду.
Воин медленно кивнул:
— Что ж, многое становится понятным. Ты удивил меня, мальчик.
Седина блеснула в солнечных лучах серебром, и мужчина растворился в тенях леса. Лук упал на примятую траву возле тела одного из павших противников.
— Лилиан, это очень опасно. Растин намного старше и опытнее тебя, — девочка переступила с ноги на ногу.
Я опустился перед ней на колени:
— Госпожа моя, ты не веришь в меня?
— Верю, — тихо ответила она. — Но я так же и не хочу тебя терять. Ты слишком рано встретился с ним.
Я покачал головой:
— Рано или поздно — это не важно. Госпожа моя, я думаю, ты просто беспокоишься, что твоих сил не хватит для столкновения с Роем.
— Да, — признала она, отводя глаза. — Этот ублюдок не знает, что я восстанавливаю силы.
Я улыбнулся:
— Пора ему узнать, что ему так и не удалось победить тебя. И потом, неужели ты допустишь, что бы Кэртиса принесли в жертву.
— Нет, — она подняла голову и улыбнулась. — Конечно же, нет. Нам этот оборотень еще пригодиться. Ли, я дам тебе часть своей силы. Всю ту, что ты сможешь выдержать. Не дай этому садисту себя убить.
— Слушаюсь и повинуюсь, госпожа, — тихо ответил я.
Богиня сделала шаг назад, улыбнулась:
— Синее Пламя послужит тебе проводником силы.
— Я понимаю.
Она растворилась в воздухе. А я со вздохом оглядел поляну, залитую кровью и заваленную телами. Тихое потрескивание костра — единственный звук, который теперь нарушал тишину.
Взгляд остановился на поджаристой корочке, покрывающей утку, все так же лежащую на листе лопуха. Она, наверное, даже остыть не успела, так как лежала недалеко от пламени. В животе заурчало.
Что ж, по крайней мере, никто не говорил, что я должен начинать поиски на голодный желудок, а воин Роя любезно объяснил, что время у меня еще есть. Я присел к костру и потянулся к птице.
Растин молча смотрел на Габриэля. Воин отвечал прямым взглядом, без трепета и страха. Он знал своего господина уже более двухсот лет. Жрец Роя медленно выдохнул и перевел взгляд на обнаженное тело, распластанное на алтаре. Смуглая кожа на сером камене выглядела почти золотистой, а черные длинные прядями волос извивались змеями. Оборотень спал, укрытый покрывалом заклятья, которое поддерживал мерный гул, молящихся жрецов-прислужников, кругом стоящих вокруг алтаря.
— Жрец Лейлы… этот мальчишка…
Голос Растина прошелестел в помещении, едва слышный в мерном гудении молитвы. Габриэль склонил голову:
— Это не подражание, Мой Повелитель. Мальчик действительно обладает силой. Я чувствовал её привкус на своих губах.
— Он выглядит как Любовник, — задумчиво протянул золотоволосый жрец. — Но дерется, как Убийца. — он непроизвольно коснулся переносицы, на которой еще час назад стремительно подживала рана, нанесенная стилетом сапфировоглазого мальчика. Сейчас кожа лица была гладкой, как у младенца, словно и не было никакого боя и ранения.
— Лейла в отчаяние, — жрец усмехнулся. — Она начала набирать своих жрецов из молодых. Однако, это объясняет его знания о Станиславе. Белил — старый дурак — решил обмануть меня. А я его предупреждал пятьдесят лет назад, что этого парня нужно убить сразу, он видимо решил, что справится с магией, которая течет вместо крови в жилах Станислава.
— Белые маги в последнее время совсем разучились думать, — пожал плечами Габриэль.
— Нам это только на руку, — усмехнулся Растин. — Мальчик идет сюда?
— Судя по его взгляду, он не остановится ни перед чем, что бы вытащить своего друга, — улыбнулся воин.
— Хорошо. У меня были на него планы, но придется их изменить в свете новой информации. Мне интересно, как он стал Её жрецом…
— Она нашла его раньше меня, — тихий задумчивый голос вмешался в беседу.
В капище наступила мертвая тишина. Жрецы попадали на колени и уткнулись в пол лбами. Габриэль медленно опустился на колени, пряча лицо. Бог Мрака не любил, когда на него смотрели.
