— Кабинет? — удивился трактирщик. — Кабинетов, любезный господин, у нас отродясь не водилось! Я могу, ежели желаете, отгородить вам стол ширмою… У моей старшей дочери в спаленке одна такая имеется, — льстиво проворковал трактирщик.
— Стол? Ширмой? Из спаленки? — выкатил на него глаза избалованный жуир Рутгер.
— Или же, если вам будет угодно, я могу принести ужин в те комнаты, которые вы во благовремении снимете… Вы же останетесь у нас ночевать, верно?
— Куда уж вернее! Время-то позднее… Хочу хотя бы одну ночь переночевать по-человечески! На кровати! — признался Рутгер. — Но вот ужинать мне в комнате не хочется, там скучно как-то… Вот бы все же кабинет!
Капризы лорда Данзаса длились бы еще долго. Но положение спас решительный Иманд.
— Мы берем вон тот длинный стол, рядом с адорнийцами. Да-да, возле дальнего окна… И сразу изволь принести три кувшина доброго вина да пять кувшинов пива!
— Сделаем в лучшем виде, господин Иманд! — осклабился трактирщик и отвел всю компанию за указанный охотником стол.
Посетители трактира проводили вошедших долгими любопытными взглядами — не каждый день в “Хвосты и копыта” заходила такая колоритная толпа героев!
Члены отряда тоже не отставали и пялились на вошедших во все глаза.
Второй длинный стол в противоположном углу трактира занимала шумная, развязная ватага лихих людей.
Лица многих из них были покрыты шрамами, у одного на руке не хватало трех пальцев, у другого не было правого уха.
А верховодила ими… женщина! Лет сорока пяти, габаритная, грудастая, с короткой стрижкой каре и густо наведенными сурьмой глазами, она крепко стояла на мясистых ногах, обутых в высокие ботфорты и обтянутых кавалерийскими рейтузами. Вместо платья на боевитой особе были несвежая рубаха мужского кроя и кожаный колет.
Одного взгляда хватало, чтобы понять: это женщина трудной судьбы. Она многое видела, ничего не боится и лихие люди держат ее за главную.
Лорд Данзас про себя назвал колоритную брюнетку “атаманшей”.
В тот момент, когда он выбирал на длинной лавке местечко почище, атаманша как раз закончила говорить какую-то витиеватую здравицу, после чего залпом опрокинула в глотку массивную кружку темного пива. И, грохнув пустой кружкой по столу, рухнула обратно на табурет.
Ватага поддержала ее согласным ревом. Было видно, что атаманша пользуется в отряде неподдельным авторитетом.
За столиком справа ужинала совсем другая публика.
“Адорнийский принц и две адорнийские принцессы”, — назвал их для себя Рутгер. Хотя, ясное дело, они едва ли на самом деле являлись особами королевской крови.
Были они тонкие, большеглазые, с плавными, изящными движениями.
Волосы женщин, грациозных и смуглых, были старательно убраны в сложные прически. Их одежды были пошиты из разноцветного, переливчатого шелка, а украшения впечатляли дороговизной и изысканностью.
Компания говорила тихо-тихо и пила ликер из небольшого хрустального графина. По их лицам можно было подумать, что адорнийцы читают друг другу стихи (хотя на самом деле они обсуждали лимонный щербет, который только что попробовали).
Не все пировали компаниями. Многие занимали столы в одиночку.
Внимание Рутгера сразу привлекал к себе внимание хмурый мужчина с орлиным профилем, одетый как охотник.
Помимо двух пивных кружек, на столе перед ним стояло дорогое огниво. Им-то он время от времени и чиркал, с преувеличенным вниманием глядя на искры, которые крохотным фейерверком брызгали на доски стола.
— Я знаю этого типа, — сказал Иманд на ухо Рутгеру. — Его зовут Рем. Страшный человек! Великий охотник!
— Почему страшный? — спросил Рутгер. По его тайному убеждению, в Праймзоне нестрашных персонажей не водилось вовсе, — и чем же таким выделяется этот Рем на фоне остальных в худшую сторону? Да и чем он велик?
— Потом как-нибудь объясню, — отмахнулся Иманд. — Есть хочется.
И впрямь до слез хотелось поскорее поужинать. И не только одному Иманду!
Тем более что симпатичная подавальщица — в чистой атласной блузе с низким воротом, подчеркивающим красивую упругую грудь — уже стояла возле их стола с видом услужливым и ласковым.
— Чего пожелаете, дорогие гости? — елейным голосом осведомилась девушка.
По этикету чего-либо желать первым полагалось Рутгеру.
Однако он уступил эту возможность Иманду, в знак благодарности и почтения. С вежливым кивком Иманд воспользовался отданной ему привилегией.
— Ну, значит так… Начнем, пожалуй, супцом с потрошками… Имеется такой?
— А как же, господин Иманд! Потрошки свежайшие! — девушка нежно улыбнулась.
— Ну а что порекомендуешь из мяса, красавица?
— Во-первых, курятину… Превосходная сегодня курятина! Во-вторых, баранину. Свежина! Парная! Утром барана закололи! Ну и в-третьих, сегодня главное блюдо дня у нас зайчатина. Госпожа Гита и ее друзья, — подавальщица плавным жестом указала на атаманшу в ботфортах и ее банду, — доставили сегодня сорок преотличных тушек…
— А вы на дурной прайм их проверяли, тушки эти? — бдительно прищурившись, спросил Иманд.
— Обижаете… Всенепременно проверяли! Между прочим, в сегодняшнем рагу из зайца двадцать два заморских корешка! Благодаря которым вкус у зайчатины воистину небесный!
Иманд посмотрел на присутствующих за столом друзей. Мол, кто за небесный вкус зайчатины? Однако, к его вящему удивлению, тема не вызвала энтузиазма.
— Я бы баранину на вертеле… — робко сказала Фрида.
— А я бы жареные куриные ножки… — подпел девушке Рутгер.
— А я бы так и вовсе свининки намял… — виновато признался Буджум.
— А вот свинины у нас, к сожалению, нет… Здесь, в Праймзоне, никогда нельзя поручиться за свинину — слишком уж часто она бывает изменена дурным праймом…
Когда подавальщица ушла, Рутгер к наклонился к самому уху Иманда и сказал:
— Какая симпатичная девчонка… Не знаешь, у нее есть парень?
Но вместо ответа Иманд… расхохотался. Он смеялся так долго, что Рутгер даже начал злиться. Что такого смешного он спросил? Наконец Иманд соизволил объяснить:
— Дело в том, что Илла — девчонка лишь наполовину… А наполовину она…
— Неужто героиня, как Фрида? — проявил догадливость Рутгер.
— Нет… Не как Фрида… А скорее как русалка…
— Но у нее нет хвоста! Она ходит как нормальная женщина! — Рутгер указал на фигурку подавальщицы, которая как раз стояла возле окошка, открывающегося на трактирную кухню, и диктовала повару только что полученный за столом лорда заказ.
— Да, ходит она как нормальная женщина… Однако, как бы это сказать… Ниже пояса она нормальной женщиной не является!
