Я аж поперхнулся.
— Чего это?
— А того, — бывший путешественник говорил в своей привычной манере, с легкой иронией и тоской. — Это мы, мужики, прямые как алебарда гвардейца, а женщины нет. Мы одно думаем, и одно говорим и одно делаем, не ну считая политиков и прочую нечисть конечно. А женщина думает одно, хочет второе, мечтает о третьем, говорит четвертое, и в принципе делает пятое или вообще ничего не делает.
— И причем здесь извинения? — недоумевал я.
Седой посмотрел на меня с легкой укоризной, не стоило его перебивать.
— А при том, мой юный друг, что при такой жизненной позиции, настоящей, несгибаемой силы у женщин мало. Хотя вру, у женщин как раз таки она есть и побольше чем у прочих мужчин, которых и мужчинами то не назовешь. А вот у девушек нет. Молодая девушка, особенно если она красива, и особенно если она еще умна, и особенно если обделена мудрость. Кстати умная, но не мудрая женщина, это я тебе скажу, просто ходячее бедствие, но вернемся к нашим демонам. Так вот. Молодая деваха, она как тонкий стебель. Когда дует ветер, она колышется из стороны в сторону, когда льет дождь, по ней стекает тонны воды, а если ударит град, то самой ей уже и не подняться. Для вас то, для молодых парней с огнем в жилах, все что не есть, все очередное приключение, а для них целая трагедия. И не важно, что тебе что-то будет казаться сущей мелочью, для неё это будет нечто архиважное. И все что нужно — проявить терпение и уважение к простой человеческой слабости.
— Ого, а не были ли вы, уважаемый Луний, в молодости еще тем ходоком? — прищурился я. — Откуда такие познания тонкой женской натуры? Или вы действительно нашли ту самую книгу, где боги записали, как понять прекрасный пол?
Собеседник улыбнулся и хлопнул себя по голове.
— Вот отсюда знания.
— Из головы?
— Из седины. Ладно, пойдем-ка, женщины они конечно "слабые" существа, но вот скалкой больно уж лихо орудуют.
До дома мы дошли минут через десять, и за это время мне стало не многим лучше. Кое как отварив калитку, мы, вернее Луний со мной не плече, вошел в горницу, где скинул сапоги и прошел внутрь. Тут, в зале, сидела Нания и о чем-то увлеченно переговаривалась с Мией, параллельно они обе перебирали крупу. Ужасно муторное занятие, сам бы я на такое никогда не подписался. А уж когда из освещения лишь свет лучины, да тусклое серебренное сияние луны… Все же есть в словах хозяина какой-то смысл, и сводится он к простому — каждому свое. Ну или как то так.
— Да что же это такое! — гаркнула хозяюшка когда заметила нас. — Как восьмой вечер, так он весь в синяках припрется. Что, молодость в одном месте взыграла? Так ведь мало тебе одному, ты еще и парнишку за собой потащил! Ух я тебе… А ну-ка живо в кровать, а мальчонку здесь поставь, о нем вон тоже есть кому позаботиться. А с тобой, девочка, мы утром закончим.
Что удивительно, на протяжении всего монолога старик лишь виновато улыбался и чесал затылок. Потом он кивнул, аккуратно переместил меня на лавочку и уплелся в комнату. Я же вздохнул и, приметив на столе явно в заранее заготовленную миску со свежим мясом, потянулся к ней. Но чуть не упал от пронзившей бок боли. Мия посверлила меня своими кошачьими гляделками, а потом встала и взяв какие-то тряпки и миску, подошла ко мне. У меня аж зубы свело от досады, опять на жалость давлю, как-то это низко, просто и вообще не комильфо. Не дело слабаком себя перед леди выставлять. Чего мне эти синяки, я и сам могу о себе позаботиться. И вообще — вот хоть сейчас на осаду замка!
— Сиди уж, — вздохнула девушка, и приложила к заплывшему глазу кусок мяса.
— Я и сам могу, — раздосадовано буркнул я.
— Ага конечно, — кивнула она. — Рубаху сам задерешь?
Я попытался, но был резко остановлен.
— Понятно. Значит нет.
И уже спустя пару минут меня крепко перетянули бинтами. Было жутко неловко. Особенно из-за того что она меня снова лечит, пора бы уже завязывать с этим.
— Спасибо.
— М?
— Спасибо говорю, — вздохнул я и перевернул мясо холодной стороной. — И еще это — ты извини меня.
Слово "прости" было выговорить так же непросто, как и поднять Харпудов гребень, так что я обошелся облегченным "извини".
— Это за что же такое мне тебя прощать? — изогнула бровь леди, при этом сделав ударение на последнем слове.
Вот ведь…
— За то что утром накричал, — проскрипел я.
— Ох, так значит ты признаешь что был неправ?
Я чуть не задохнулся от возмущения.
— Ну уж нет. Я был неправ лишь только в том что накричал.
— То есть так себя вести для тебя в пределах нормы?
— Да как "так"?!
— Руки девушкам вязать, грубить и все прочее.
— Да если бы ты себя "нормально вела", ничего это бы не было!
— Ах значит теперь я виновата?
— Арррх! С тобой просто невозможно! Все, баста! Я иду спать, а ты что хочешь делай!
Я, скрипя зубами, поднялся и держась за стенку побрел к выходу на лестницу, где меня дожидалось новое испытание в виде приставной лестницы. Ну а как иначе мне пасть на крышу? Через чердак нельзя, не та планировка. И я уж было покинул помещение, в котором концентрация стерв на квадратный метр превышены в разы, как за спиной раздался заливистый смех. Обернувшись, я увидел смеющуюся Мию, и отчего-то это мне показалось знакомым. Скорбно вздохнув, я двинулся дальше.
— Постой, — сказала она.
Ага, сейчас. Начисто проигнорировав миледи, я продолжил свое паломничество к выходу. Но, увы, меня схватили за руку, конечно можно было вырваться, но мне казалось, что любое лишнее движение, отзовется нестерпимой болью в боку.
— Ну чего тебе еще от меня надо? — вздохнул я и повернулся.
И на меня смотрели такие большие зеленые глаза, а чуть надутые щеки лишь добавляли этой мордашки особого шарма.
— Вот только без этого пожалуйста, — чуть ли не прошипел я.
— Без чего, без этого? — переспросила смуглянка.
— Вот без этого, — я надул щеки и выпучил глаза, девушка улыбнулась. — Я на такое не ведусь. Все, мне пора на крышу, где я буду закалять свои нервы, дабы пережить завтрашний день.
— Прости.
Немая сцена и брови, медленно ползущие к затылку. Логика? Где логика? Какая логика? Нет, здесь без седины точно не разобраться.
— За что прости?
— Ну, я действительно себя неподобающе вела. Просто тут так все завертелось, и я случайно стала тебя воспринимать как слугу и относится так же. А ты все же не слуга.
— М-да, и кто же я?
— Компаньон, — решительно ответила Мия. — А с компаньонами так себя не ведут. Так что прости, хотя и ты был неправ.
Я только вздохнул. Вот без последнего уточнения она конечно не может обойтись, но и это уже хлеб. Глядишь и без нервного срыва обойдусь.
