— Скажи нам, что означает этот символ, — продолжал Банту. — Ты один из убийц или просто шпион? Эти вещи в твоем магазине — они украдены или это просто контрабанда? И какой кровью все это полито?
Покупатели перебросились несколькими словами и поспешили к выходу.
— Пожалуйста, — взмолился хозяин лавчонки, — я…
— Один раз чернокожего негодяя уже лишили власти, — донесся до него разъяренный голос. — Неужели ты думаешь, что честные граждане позволят этому пауку снова сплести свою сеть? Этот знак…
Дверь в лавку с треском распахнулась. Отбросив покупателей в сторону, в магазин ворвались пятеро мужчин с обнаженными мечами.
Банту не успел еще повернуться, как его спутников уже распластали по стенам, приставив к горлу кинжалы. Он потянулся было за мечом, но почел за лучшее убрать руку с ножен.
В движениях ворвавшихся чувствовалась холодная, спокойная уверенность тех, кто добывает себе пропитание мечом. В движениях сквозила почти военная четкость, хотя ни один солдат не смог бы работать так ловко. Уверенный в своем умении нагонять ужас на владельцев магазинчиков и лавок, Банту не мог не признать, что его превзошли умением. Окажи они с друзьями хоть малейшее сопротивление, в исходе дела можно было не сомневаться.
Невысокий плечистый мужчина скользнул вперед. Спокойно остановившись перед торговцем, он тем не менее не сводил с Банту глаз. — Горожанин, эти ребята беспокоят тебя?
— Нет, эти… люди просто спросили, что означает нацарапанный на моей стене знак? Им… кажется, что это символ Джабала.
— Джабала? — коротышка насмешливо поднял брови. — Парень, ты что не слышал? Черный Дьявол Санктуария мертв, по крайней мере, так говорят. Так что тебе не повезло…
В руке мужчины внезапно блеснул нож, глаза его сузились, вспыхнув недобрым огнем.
— …потому что ЕСЛИ бы он был жив и ЕСЛИ бы эта лавка была под его защитой и ЕСЛИ бы он или его люди застигли тебя в момент, когда ты встал между хозяином и покупателями, пришлось бы преподать тебе и твоим дружкам хороший урок!
Мужчина подошел ближе, и Банту с прилипшим к гортани языком с ужасом наблюдал, как тот махал вправо-влево ножом, точно придавая своим словам вес.
— Может быть, тебе стоит отрезать уши, дабы ты никогда не слушал вредоносные слухи… или язык, чтобы ты их не повторял… Лучше все же нос… да, отрубить нос и отучить совать его не в свое дело…
Банту чувствовал, что близок к обмороку. Такого не может быть. Днем, в восточной части города?! Такое может случиться в Лабиринте, но не здесь! Не с ним!
— Прошу вас, — вмешался хозяин, — если что-то случится с моим магазином…
— Естественно, — продолжал низенький, — все это чистой воды фантазия. Джабал мертв, так что нет нужды что-нибудь делать… или говорить. Я прав?
Резко повернув голову, главарь кивком головы направил бойцов к выходу.
— Да, Джабал мертв, — повторил он снова, — а с ним и ястребиные маски. Так что нет нужды забивать себе голову разными дурацкими рисунками на стене лавки. Верю, что мы не помешали вашим занятиям, граждане, думаю, что вы пришли сюда за красивыми безделушками, выставленными в этой лавке… и каждый из вас купит что-нибудь перед уходом.
***
Джабал, этот не такой уж и мертвый бывший повелитель преступного мира Санктуария, расхаживал по комнатушке, точно запертый в клетку зверь. Исцеление от ужасных ран, полученных во время набега на его поместье, состарило его физически, однако на живости ума это нисколько не отразилось. Но разум пока еще не мог смириться с этим новым — физическим состоянием, хотя такая плата за восстановление былого могущества казалась ему совсем незначительной.
— Так союз заключен? — осведомился Джабал. — Мы будем насколько возможно предупреждать и охранять пасынков, а те в ответ прекратят охоту на оставшихся в живых ястребиных масок, так?
— В точности с вашими указаниями, — подтвердил помощник.
Поймав нотку недовольства в голосе, Джабал на миг замер.
— Салиман, ты по-прежнему не одобряешь договор?
— Темпус и прочие сукины дети напали на наши владения, едва не убили тебя, нанесли удар по нашему влиянию, а потом занялись убийством наших сподвижников. Я возражаю против союза с ними… как я не стал бы ложиться в постель с бешеной собакой, которая к тому же укусила меня не один раз.
— Но ты же сам советовал не мстить им!
— Избегать противостояния одно дело, а брать на себя обязательство помогать врагу — совсем другое. Джабал, это твоя идея заключить с ними союз, а не моя.
Джабал медленно улыбнулся, и на миг глазам Салимана предстал тот, кто в былое время являлся почти некоронованным королем города.
— Такой союз в любом случае временный, старина, — пробормотал бывший гладиатор. — В конце концов интересы разойдутся, а пока у нас есть прекрасная возможность понаблюдать за врагом из его собственного лагеря.
— Темпус умен, — возразил помощник. — Неужели ты полагаешь, что он доверяет тебе настолько, что ослабит вожжи?
— Конечно же нет, — донеслось в ответ, — но сейчас Темпус уехал на север воевать, а к тем, кого он оставил здесь, у меня гораздо меньше уважения. Тем не менее позволить им продолжать отыскивать наших бывших бойцов мы не можем.
— Восстановление организации идет полным ходом. Сопротивление мало, и…
— Я говорю не о восстановлении и ты прекрасно это знаешь, — в голосе Джабала послышался гнев. — Меня тревожат бейсибцы.
— Но в городе до них никому нет дела.
— Дураки, не видящие ничего кроме сиюминутной выгоды! Торговцам не понять власти. Только власть понимает другую власть. Я понимаю их лучше многих, потому что знаю себя. Бейсибцы прибыли сюда не за тем, чтобы помочь Санктуарию. Да, конечно, они превосходно показали горожанам, сколь выгодно их присутствие, но рано или поздно наши дороги разойдутся. Настанет пора, когда им придется выбирать, что хорошо для их новых соседей, а что для Бейсиба, и у меня нет сомнений насчет их выбора. Если мы позволим им стать достаточно сильными, то при конфронтации Санктуарий проиграет.
— Они и сейчас не так уж слабы, — отметил Салиман, задумчиво покусывая губу.
— Ты прав, — пробасил Джабал, — вот почему они меня тревожат. Что мы должны делать… что должен делать город, так это набраться сил через наш альянс с рыбоглазыми, в то же время лишая их могущества, где только возможно. К счастью, Санктуарий хорошо приспособлен к этой роли.
— Немало найдется тех, кто сочтет, что ты скорее преследуешь собственную выгоду, чем заботишься о защите города, — осторожно заметил Салиман. — Бейсибцы и впрямь представляют угрозу твоим усилиям заложить основы власти.
