— Я хочу выйти, — сказал он громко, стоя посредине тесной комнаты, уперев руки в бока, все еще ища глазами исчезнувшую дверь. Он выстукивал, толкал, испробовал все, чтобы найти ее. Если бы он только помнил, как вошел! Но все, что он мог вспомнить, это то, что он прислонился к стене, которая повернулась вовнутрь, и он упал. Но куда он упал? В эту ванну с желе?
Росс, осененный, посмотрел на потолок. Тот был невысок, так что, стоя на цыпочках, он мог барабанить по нему пальцами. Сейчас он стал прямо на то место, где раскачивалась колыбель до того, как она сама свернулась.
Он постукивал и так, и эдак, и наконец его усилия были вознаграждены. Под его натиском появилась голубая кривая. Он начал надавливать, приподнимаясь на цыпочках еще выше, хотя в таком положении не мог надавить сильно. Потом как будто вдруг резко открылась застрявшая было задвижка, потолок качнулся так, что Росс потерял равновесие и упал бы, не ухватись за спинку одного из ковшеобразных сидений.
Он подпрыгнул и, держась руками за края отверстия, смог взобраться наверх и вьиезти; там он увидел маленькую полоску света. Его пальцы быстро заработали, и он открыл вторую дверь, ведущую в знакомый коридор.
Придерживая дверь, чтобы она не закрылась, Росс оглянулся, и от того, что он увидел, глаза его широко раскрылись. Ибо сейчас стало ясно, что он только что выбрался из машины, очертания которой не оставляли сомнений — это была ракета с укороченным носом. Маленький летательный аппарат — или реактивный самолет, или что бы это ни было — размещался в нише в стене большой структуры, как пуля в барабане, и, по-видимому, мог покидать эту конструкцию также подобно пуле. Но зачем?
Воображение Росса перескочило с фактов на теорию. Может быть, корабль-торпеда — это их самолет. Хорошо, он был в неважной форме, когда случайно попал в него, и машина-кровать поймала его, как будто была создана именно для такой работы. Что же за самолет мог быть оснащен таким лечебным аппаратом? Только тот, который предназначен для работы в чрезвычайных ситуациях, для транспортировки тяжело раненных живых существ, которым в спешке пришлось покинуть помещение.
Другими словами, спасательная шлюпка!
Но зачем зданию спасательная шлюпка? Это ведь оборудование, типичное только для корабля. Росс вошел в коридор и уставился вокруг с неприкрытым и скептическим удивлением. Неужели это какой-то корабль, оставленный здесь, заброшенный и покинутый, а теперь присвоенный русскими? Факты сходились! Они так хорошо сходились со всем, что Росс вдруг обнаружил, что уверен в своей правоте. И он был решительно настроен стопроцентно это доказать.
Он закрыл дверь, ведущую к причалу спасательной шлюпки, но не слишком плотно, чтобы открыть ее снова. Это было отличное место, чтобы укрываться. Передвигаясь бесшумно, он побрел назад к лестнице и стоял там, прислушиваясь. Далеко внизу раздавались звуки, скрежет металла о металл, неразборчивый шепот приглушенных голосов. Но сверху ничего не было слышно, так что он решил исследовать сначала верх, прежде чем отважиться проникнуть в более опасную зону.
Росс взбирался, миновал еще два уровня и добрался до громадной комнаты с изогнутой крышей, которая, должно быть, занимала всю верхушку шара. Здесь было такое изобилие машин, средств управления, вещей, которые он не понимал, что он замер в замешательстве, довольный уже тем, что хотя бы недолго на это смотрит. Там было — он медленно посчитал — пять панелей управления, как те, которые он видел в маленьком спасательном корабле. Перед каждой из них стояло два или три ковшеобразных сиденья, только здесь они были вращающимися. Он положил руку на одно из них, и оно послушно повернулось.
Панели управления были такими сложными, что панель в спасательной шлюпке была, наверное, детской игрушкой в сравнении с ними. Воздух в корабле был свежим; в спасательной шлюпке он отдавал приятным запахом желе; здесь же Росс унюхал слабый, но стойкий намек на гниение, на застаревшую вонь.
По лестнице он сошел от места, дающего хороший обзор, и пробирался между панелями управления и пустыми вращающимися стульями перед ними. Вот и главный зал управления, в этом он не сомневался. Именно отсюда вся эта махина приводилась в движение, отправлялась в том или другом направлении. Шла ли она по морю, или по воздуху? Шарообразная форма предполагала, что это воздушный корабль. Но настолько развитая цивилизация уж обязательно оставила бы после себя какие-нибудь свидетельства своего существования. Росс не сомневался, что находился намного дальше, чем в 2000 году до нашей эры, но был уверен, что следы тех, кто мог построить такое, существовали и в двадцать первом веке после Рождества Христова.
Может, именно так русские и нашли это. Ключом к разгадке было что-то, что они выискали в своей стране, скажем, в Сибири или где-то в забытых уголках Центральной Азии.
У Росса было немного знаний, кроме интенсивной зубрежки на базе и его собственного весьма свободного образования, и мысль о расе, которая создала такой корабль, привела его в большее благоговение, чем он сам признал бы. Если бы проекту удалось это найти, передать тем ребятам, которые в таких вещах разбирались... Ведь это было как раз то, что они так искали, а он был единственным человеком из проекта, кто обнаружил главный приз. Как-то, так или иначе, но ему нужно вернуться — из этого наполовину захороненного корабля и окружающего его мира, закованного в лед, — назад, туда, где он мог найти своих. Может, проделать такое было невозможно, но он должен попытаться. Люди, которые бросили его в расщелину, считали его выживание невозможным, но все же он выжил. Благодаря тем, кто построил этот корабль, он снова жив и здоров.
Росс сел на одно из неудобных сидений, чтобы подумать, и тем самым избежал почти неотвратимой катастрофы: он был скрыт от лестницы, с которой донесся топот ботинок. Человек, возможно, двое как раз поднимались по лестнице, а другого выхода из зала управления не было.
Росс упал со схваченного перепонкой стула на пол и постарался укрыться под платформой впереди кабины как можно незаметнее. Здесь, где была панель управления поменьше и впритирку друг к другу стояли два сиденья, отдавало странным, неприятным запахом, который становился все сильнее для напряженного Росса, ждавшего, когда же появятся поднимавшиеся по лестнице. Несмотря на его поиски, поблизости не нашлось ничего, что хотя бы отдаленно напоминало оружие. В последнем отчаянном рывке к свободе он отполз обратно к шахте лестницы.
За время тренировок его научили одному удару, который надо было нанести очень точно, и тогда — его предупреждали — он может оказаться смертельным. Теперь-то он его и использует. Человек, поднимавшийся по лестнице, был очень близко. Через отверстие в полу показалась коротко стриженная голова. Росс нанес удар. И когда его рука рубанула по складкам мехового капюшона, Росс уже знал, что удар ему не удался.
