Песнь Крови не проронила ни слова.
– Вполне возможно, что она права, мама,- заключила Гутрун.- И, как верно заметила Ульфхильда, это не первый раз, когда Один является тем, кого он избрал исполнителем своей воли.
– Так я, оказывается, исполняю волю Одина!
– А почему бы и нет? - спросила Хальд.- Я не знаю никого храбрее тебя.
– Ну уж… Я сражалась только, чтобы выжить и сдержать клятву любви и ненависти.
– Невзирая на преграды, часто казавшиеся непреодолимыми,- заметила Гутрун.
– И, несмотря ни на что, ты всегда добивалась победы,- вставила Ульфхильда.
– Когда другие давно бы отступили и сдались,- прибавила Хальд.
– Все лишь потому, что у меня не было выбора!
– Не имеет значения, что думаешь ты, если Один другого мнения,- отметила Ульфхильда.- Возможно, в его хитроумный замысел всегда входило влияние на твою жизнь. Говорят, что он закаляет своих самых близких соратников, заставляя проходить через жесточайшие испытания. У нас, ульфбьернов, есть пословица: «Если битва не убьет, то закалит».
– Если,- начала Хальд,- ты не хочешь верить, что ты соратник Одина в его непрерывной борьбе с Хель и что вся твоя жизнь была лишь долгой подготовкой к предстоящей битве с могущественной Владычицей Тьмы,- можешь в это не верить! Одину и нам это неважно. Я уверена, главное - твои действия. Но в то же время важно,- продолжала Хальд,- что волшебство, виденное тобой, не представляет опасности - будь то проявление магии Одина или нет, а поэтому ты позволишь мне отправиться в глубину леса, за голосами, которые я слышу, чтобы найти ложе любви Фрейи!
– Я по-прежнему говорю: нет,- твердо стояла на своем воительница.
– Свет не видывал подобных упрямцев, зубы Фрейи! Песнь Крови, если ты не хочешь, чтобы мы все туда шли, позволь рискнуть хотя бы мне,- попросила Хальд.- Это так важно для меня, и не только потому, что грядет битва с Хель. Разве ты не понимаешь, как много значит для меня найти это место? Я желаю этого так же сильно, как ты хотела освободить Гутрун из Нифльхейма. Возможная единственная опасность для меня: присоединиться к танцу Радости, в котором можно кружиться до рассвета, но могу тебя уверить, что делать этого я не собираюсь. Не старайся меня удержать, потому что удержать меня нельзя. Моя сила в этом священном лесу очень велика, и я могла бы заставить тебя меня отпустить. Поступать так мне не хочется, но, клянусь Фрейей, придется, если ты сейчас же не посмотришь на это здраво и не изменишь своего мнения!
Служительница Фрейи сердито смотрела на подругу, сверкая глазами, в которых ярко горел золотисто-желтый огонь. Все молчали.
Песнь Крови недовольно заворчала, но затем крепко сжала плечо Хальд.
– Теперь, а возможно и дальше, противостоять Хель придется нам четверым,- напомнила она.- Если с тобой что-нибудь случится, мы лишимся в преддверии битвы поддержки твоей колдовской силы и ночного зрения, если уже в эту ночь столкнемся с опасностью.
Ведьма поняла ход мыслей Песни Крови.
– Уверена, ты достаточно знаешь меня, чтобы не сомневаться во мне. Я бы ни за что не пошла в лес, если бы не была уверена в вашей безопасности и своем возвращении.
– Да,- ответила Песнь Крови,- рассудок противится, но я сердцем чувствую, что должна отпустить тебя.
Со вздохом облегчения Хальд благодарно стиснула руку подруги.
– А мы останемся,- прибавила воительница.
– Хорошо.
– Не могу рисковать, отпуская ночью одного человека в эти неизвестные леса.
– Я понимаю.
– Храни тебя Фрейя.
– Да,- рассмеялась Хальд,- она так и сделает.
– Мне бы тоже хотелось пойти,- Гутрун покосилась на мать.- Пойдем все вместе. Я верю, что она права, мама, и опасности нет.
– Гутрун было бы очень полезно побывать рядом с ложем любви Фрейи и ощутить силу сосредоточенной магии Жизни. Это могло бы помочь ей в борьбе с Тьмой, угнездившейся в ее душе, особенно когда Владычица Смерти движется сюда.- Хальд вопросительно посмотрела на Песнь Крови.- Отпусти ее со мной, а я обещаю, что мы не присоединимся к танцу Радости, а всего лишь поглядим на него.
– Нет и нет!
– Не думаю, что это верное решение. Извини, Гутрун. Я постараюсь принести тебе горсть земли или что-либо еще, что поможет тебе в дальнейшем успешно противостоять Хель.- Служительница Фрейи торопливо обняла молодую колдунью, а потом повернулась и заспешила вниз по склону холма. Скоро она скрылась из виду.
Глава семнадцатая. ТАНЕЦ РАДОСТИ
У края леса Хальд остановилась, чтобы поближе рассмотреть плывущие мимо золотисто-желтые блестки. Когда одна из них проплыла так близко, что до нее можно было дотронуться, оказалась, что это всего лишь крошечная искорка золотисто-желтого огня.
Размышляя над этой тайной, ведьма вступила в лес и двинулась в глубь его. Ночное зрение помогало ей видеть все вокруг в мягком золотисто-желтом свете.
В священном лесу в изобилии росли березы, дубы, ясени, вязы и много других деревьев, не встречавшихся в обычных лесах в этой местности. Лианы обвивали их мощные вековые стволы, покрытые грубой в наростах корой. Теплый воздух благоухал нежным ароматом распускающихся ночью цветов. Маленькие лесные зверьки торопились прочь с ее пути, а потом смотрели ей вслед любопытными блестящими глазенками.
Хальд огорченно покачала головой, жалея, что осторожность Песни Крови не позволяет ее подругам вместе с ней наслаждаться чарующей прелестью заповедного леса.
Все дальше и дальше уходила она в глубь чащобы, увлекаемая поющими и смеющимися, так похожими на детские, голосами. Звуки эти усиливались, и Хальд начала замечать, что светящийся рой становится гуще и движется быстрее в ту же сторону, куда направлялась она. Скоро золотисто-желтых крапинок стало так много, что ей уже не нужно было ночное зрение.
Служительница Фрейи ускорила шаги, стараясь поспевать за быстрым потоком летающих блесток. Скоро она уже бежала, подгоняемая нараставшим страстным томлением, и ей стало казаться, что она вот-вот взорвется от переполнявших ее чувств.
Деревья обступали ее все плотнее и плотнее, низко нависавшие ветви заставляли пригибаться. И вот они уже образовали настоящий коридор, по которому она стремилась вперед и вперед, не замечая, как ветви царапают ее и рвут одежду.
Вместе с потоком кружащихся огоньков Хальд неслась по туннелю со стенами и потолком из коры и листьев. Голоса становились громче по мере ее приближения.
Туннель извивался, за поворотом следовал поворот. Через каждые несколько шагов он то поднимался, то шел под уклон. Постепенно проход сузился, и ей сначала пришлось опуститься на четвереньки, а потом и вовсе поползти вверх. На вершине подъема деревья внезапно расступились.
