– Я скоро уйду, – сказал Джек. – Куда-нибудь подальше, в лес. Чтобы никто не пострадал. Пообещай, что не пойдешь за мной.
– А если не пообещаю?
– Лучше бы ты пообещал, – криво ухмыльнулся стрелок. – Не хочется напоследок бить тебя по голове и закатывать в угол, чтобы ты не мешался под ногами. Вдруг переборщу?
– Почему ты хочешь уйти один?
– Ты все равно не сможешь помочь, – сказал Джек. – Это дело только между нами, стрелками. Ты бы не позволил мне присутствовать при твоем магическом поединке?
– Ошибаешься, я даже не стал бы возражать против небольшой помощи, – сказал Гарри. – В конце концов, а для чего еще существуют друзья?
– Не знаю, – сказал Джек. – У меня никогда раньше не было друзей. Ты первый.
– Спасибо.
– И ты меня очень обяжешь, если выполнишь мою дружескую просьбу, – сказал Джек. – Дай слово, что ты за мной не пойдешь.
– Хорошо, – сказал Гарри. – Но если этот парень вылезет здесь и сейчас, я все равно вмешаюсь.
– Здесь и сейчас он не вылезет, – сказал Джек. – Скорее всего, это произойдет в полночь. Тип, с которым я разговаривал сегодня днем, считает, что так и будет.
– Да что он понимает в таких вещах?
– Как ни странно, он понимает многое, – сказал Джек. – Он дал мне пару ценных советов. Он многое знает.
– Например?
– Например, он знает, что это произойдет в полночь.
– Почему именно в полночь? – удивился Гарри.
– По законам жанра, – объяснил стрелок. – Для пущего драматизма.
– А он не рассказал тебе, как можно победить?
– Победить нельзя, – сказал Джек.
– Так не бывает, – сказал Гарри. – Неужели ты забыл первое правило стрелка? Убить можно кого угодно.
– В последнее время я пересмотрел свое отношение к своду первых правил, – сказал Джек. – К тому же «убить» и «победить» – это два разных термина.
– Когда это они успели стать разными?
– Мир меняется, – сказал Джек. – Раньше я думал также, как ты. Убить врага значило победить врага. Но убийство – это еще не победа. А смерть – это не всегда поражение.
– Похоже на философию неудачников, – сказал Гарри. – Горлогориус утверждает, что смерть есть окончательное поражение. После него невозможно отыграться.
– Каждый сам устанавливает правила игры. – Стрелок втоптал окурок каблуком в землю и поднялся на ноги. – На тот случай, если мы с тобой больше не увидимся…
Неужели может быть другой случай, подумал волшебник, но у него достало такта не озвучивать сию мысль.
– Я рад нашему знакомству, – сказал стрелок. – Биться рядом с тобой, плечом к плечу, было для меня большой честью.
В устах служителя Святого Роланда эти слова были высшей похвалой любому человеку, не принадлежащему к ордену. Если бы эту фразу произнес кто-нибудь другой, она звучала бы банально, но Джек вложил в слова всю искренность и прямоту, чуть не заставив Гарри прослезиться.
– Для меня тоже это была честь, – ответил молодой волшебник, с трудом проглатывая подступивший к горлу комок.
Джек снял перчатку и протянул волшебнику свою ладонь. Крепкое рукопожатие стоило всех тех слов, что они могли бы сказать друг другу. Могли бы сказать, но не сказали.
Герои прощаются молча.
Никто не знал, где находится Черный Стрелок, когда все двери остаются закрытыми. Наверное, теперь этого уже никто и не узнает.
Ирина вышла во двор и увидела Гарри, тоскливо глядящего в звездное небо.
– Он ушел?
– Да, – сказал Гарри.
– Это произойдет сегодня?
– Да.
– Ты пойдешь за ним. – Это был не вопрос.
– Я обещал этого не делать. – Это был не ответ.
– Пообещай, что ты вернешься, волшебник. Хоть ты и не Гарри Поттер, но все равно мне нравишься.
– Я вернусь, – сказал Гарри. Но твердой уверенности в его голосе не было.
Любой взрослый человек знает, что он смертен. Однако до определенного возраста люди предпочитают об этом не задумываться. Обычно смерть кажется нам далекой, и мысли о ее неотвратимости вызывают лишь смутное недовольство, заслоненное более насущными проблемами.
И это правильно.
Если постоянно бояться смерти, не останется времени на саму жизнь.
Но…
Наверное, в жизни каждого человека бывают моменты, когда он с особой четкостью представляет свою жизнь конечной и, по большому счету, не такой уж важной для этого мира. Когда ты умираешь, на небе не гаснут звезды, планета не перестанет вращаться, а солнце по-прежнему восходит на востоке. И ты понимаешь, что все так же будут расти деревья, будут петь птицы, люди будут веселиться и горевать, занимаясь своими обычными, каждодневными делами. А тебя в этом мире уже не будет.
И ничего с этим не сделаешь.
В такие моменты особенно хочется жить. Любить, ненавидеть, совершать поступки, которые запечатлеются в памяти людей. Оставить после себя хоть какой-то след.
Если вы умрете сегодня, сколько человек придет на ваши похороны?
Результат подсчетов Гарри не обрадовал.
Он шел ночным лесом, и простенькое поисковое заклинание вело его по свежему следу Джека Смит-Вессона, а сам волшебник переживал момент осознания собственной смертности. Он отдавал себе отчет в том, что обратной дороги на дачу Ирины уже может и не быть, но почему-то – и это удивляло его самого – он был абсолютно спокоен.
Он делал то, что должен был сделать.
До полуночи оставалось всего несколько минут.
Такое случалось тысячу раз в тысяче миров.
Пройдя длинный путь, полный лишений и опасностей, герой выходит на решающий поединок, и далеко не факт, что он этот поединок переживет.
Вселенная бесконечна (не очень научное определение, но опровергнуть его пока так никто и не смог за неимением прибора, которым можно было бы эту Вселенную измерить), и в ней может случиться все, что угодно.
Где-то Роланд Дискейн добирается до Темной башни, а где-то не может выбраться с пляжа, на котором его съедают крабы.
В каком-то мире Фродо бросает злосчастное Кольцо в Ородруин, а в каком-то Горлум промахивается, откусывает ему не тот палец, и мир обретает нового Темного Властелина, небольшого роста и с мохнатыми ногами.
В другое время в далекой галактике Люку Скайуокеру не удалось смягчить черное сердце Дарта Вейдера, в результате чего повстанцы потерпели сокрушительное поражение, от которого уже не смогли оправиться, и власть Империи сохранялась еще десять тысяч лет.
