действительно... Эй, куда все собрались?
После губительных слов «урежет мне содержание», новообретённые друзья наследника растворились в поисках новых пастбищ. Через несколько мгновений Тамлин, Эскевар и Вокс оказались в одиночестве. В баре никто, даже грузчики навоза, грабители могил и сборщики налогов, не захотел к ним подсесть.
- Треклятая тьма, - Тамлин пригубил стаут и рыгнул. - Пр-стите. Хотел спросить у этих парней кое-что, но никак не припомню, что именно. Содержание... ах да, видел кто-нибудь Заррин Фоксмантл? Она блондинка, примерно такого роста... Оой!
Взмах его руки едва не заставил Тамлина рухнуть со скамьи, и он забыл, о чём спрашивал. Напротив лицом вниз храпел Эскевар. Вокс случал парочку похожих на сестёр певичек, возникших на крохотной сцене. Впав в ступор после предательства друзей, Тамлин хлебал стаут и вынашивал мрачные мысли, пока девушки выводили сладкими голосками:
Забудь отныне о дамах,
Что носят золото в волосах.
Иди в Каменные Палаты,
Там ждёт тебя Тэм Лин.
Тамлин навострил уши. Это была «Тэм Лин», песня старая, как сами холмы и как его тёзка. Он попытался проследить за словами, которые часто слышал, но никогда над ними не задумывался. Тэм Лин, прекрасный рыцарь, по несчастливой случайности рухнул с лошади. Его поймала и поработила королева фей. Он был вынужден служить при её полуночном дворе, который лишь в полнолуние соединялся с миром смертных. Рыцаря назначили в жертву кроваворукому богу, но дева Линделль, что была храбрее прочих, вошла в священный зал и встретила призрак Тэм Лина. Призрак сказал, что его единственная надежда освободиться — если она поймает его после падения с лошади. Они всё подстроили, и Линделль отправилась на отчаянную вылазку адской ночью, чтобы поймать своего новообретённого возлюбленного. И когда Тэм Лин освободился, пара поженилась и песня закончилась.
- Но зловещих знамений полно. Что, если бы она его не схватила? Удача и добрые времена не могут длиться вечно...
Тамлин дрожал, бормоча себе под нос. Просочившаяся сквозь алкогольный дурман песня звенела в мозгу, как набат. Проклятья фей, молодой лорд, которого настигли несчастье и дурная судьба, призрачная не-жизнь и приговор к жертвоприношению — так похоже на судьбу Тамлина, молодого лорда, которого прогнали из дома. Неужели его последняя надежда — на спасение от рук невинной девы? В Селгонте невинных не было...
- Милорд Ускеврен?
Тамлин подскочил, услышав своё имя. Он высунул нос из кружки, чтобы увидеть бледную и стройную, как эльфийка, девушку. Под тонким плащом — простым одеялом, — на ней была лишь раскрашенная сверху батистовая блуза и рваные лоскуты на ногах. Под её рукой топорщилось собрание перевязанных блеклой лентой пергаментов. Её большие глаза были красными от холода или слёз.
Истерзанный собственными суевериями, Тамлин промямлил:
- А, да, я лорд Ускеврен — или буду однажды, когда отец умрёт, а я нет, если он, конечно, не исполнит свою угрозу, а он может, хотя я сомневаюсь — или надеюсь... Так, о чём это я?
- Милорд.
Девушка облизнула обветренные губы и пустилась в речь.
- Я хотела спросить, сэр, не желаете ли вы получить свой портрет? Меня зовут Симбалин...
- Симбалин! - выпалил Тамлин. - Как девушку в песне! Ещё одно знамение. А нет, погоди. Её звали Линделль...
- С-сэр? - девушка не слышала песню, поэтому просто продолжила. - Я — одна из лучших художниц в городе. Могу показать вам свои работы. Умнейшие лорды считают их прекрасными. У каждого господина и госпожи должен быть свой портрет, тем более у такого красивого и притягательного, как вы...
- Нет-нет-нет. Нет, спасибо.
Тамлин хлебнул стаута, чтобы успокоить нервы.
- Мне не нужен портрет. Никто не захочет повесить моё лицо на стену, хотя отец с радостью повесил бы мою тушу на фонарном столбе. Не могу поверить, что он выкинул меня, как какой-то мусор...
Он прекратил бормотать, когда девушка заплакала. Она пыталась сдержать своё горе, но по белым щекам текли слёзы. Содрогаясь и всхлипывая, она не могла остановиться. Тамлин пристыженно таращился на неё. Даже Вокс, который обычно смотрел по сторонам, перевёл взгляд на девушку.
Бармен поспешил к столу с дубинкой, которая висела на шнурке у него на запястье. Он схватил тоненькую руку девушки.
- Не приставай к посетителям, мразь! Простите, милорд, я немедленно выкину дерзкую девчонку на улицу...
- Нет! - Тамлин помотал головой в напрасной попытке прочистить мозги. - Слишком многих выбросили на холод! Мы... торгуемся. Посадите её здесь. Садись, девушка.
Симбалин села, медленно, как будто она сломалась. У неё в животе заурчало. Тамлин прищурился.
- Что это было?
Поморщившись от отвращения, Вокс смахнул кружку Тамлина со стола, расплескав стаут на пол. Щёлкнув пальцами, он мимикой потребовал у бармена заставить едой весь стол. Вскоре служанка принесла поднос с мясными пирогами, маринованными яйцами, утиной грудкой, арбузными корками, чёрным и белым хлебом, свежим маслом, зелёным и белым сыром, фигами, изюмом и холодным куском свинины. Вокс грубовато сделал жест тощей девчонке, и та набросилась на еду.
- А, так она голодная, - Тамлин посмотрел на её тонкую, изношенную одежду. - И нищая.
Тяжёлая рука Вокса отвесила Тамлину подзатыльник, но тот едва почувствовал удар. Учитель фехтования согнул пальцы над бровями и нахмурился, затем провёл рукой вниз по лицу и притворился, будто что-то рисует.
- Мой отец. Его лицо. Нарисованное, - пытался заставить себя размышлять Тамлин. - Нет, ему это не понравится. Мать рисует своё лицо, но женщины любят...
Необходимость увернуться от нового подзатыльника немного прочистила ему голову.
- Ага, я понял! Девочка, как тебя зовут? Симбалин? Дай взглянуть на твои работы, пожалуйста.
Художница продолжила одной рукой поглощать пищу, а второй развязала ленточку. Тамлин просмотрел наброски лордов и леди Селгонта, затем акварельные пейзажи.
- Мило. Ярко. Много... цвета и всяких штук. Да, я найму тебя, чтобы нарисовать портрет отца. Последний его портрет был нарисован довольно давно, и если мне повезёт, отец не станет жить вечно. Сделаю ему такой подарок на новый год, если он вообще меня впустит. И нарисуем портрет матери к Лунному празднику. И Тази, если сумеем прогнать эту мерзкую усмешку с её лица. И Тала тоже. Повесим его портрет на воротах, чтобы отпугивать попрошаек — ха!
- Спасибо, милорд, спасибо! - Симбалин вытерла рот салфеткой и снова зарыдала. - Простите, что плачу, милорд, но зима была тяжёлой. Мне поручили нарисовать лорда и леди Соргил, и я несколько дней делала наброски, чтобы найти позу,
