Пастора Брауна нужно было вышвырнуть из его жизни.
***
– Эй, пастор! А ну-ка стой!
Рейвен говорил зло и агрессивно, чтобы жертва сразу поняла, что сейчас будет. Но внутри у него злости не было, и оттого получалось неубедительно. Он и сам это чувствовал, а пастор Браун не проявлял ни малейшего испуга.
– Я тебя слушаю, сын мой, – спокойно ответил он.
– Рот закрой! Никогда меня так не зови, понял? Мой отец – Великий Ворон Элдрик!
– А я думал, Роджер Уайлд. Он был добрым прихожанином. А вот его сын – страшным непоседой. Вечно шалил, скучая на моих проповедях.
Рейвен опешил.
– Откуда ты меня знаешь?
– Мы живем в одном городе. А ты похож на отца. Хотя нрав взял от матери. Шейла часто не могла совладать с гневом, в чем потом каялась.
Рейвен помотал головой.
– Заткнись! Это было давно! Я – Ворон. Ты называл нас тварями смердящими и призывал убивать.
– Я сожалею об этом, – пастор Браун склонил голову, – я заблуждался. Ты простишь меня?
– Нет! Ты должен знать свое место, старый ублюдок! И оно не возле Великого Ворона! Приблизишься к нему еще раз – и я переломаю тебе ноги, а потом брошу в реку!
Пастор Браун внимательно посмотрел на него.
– Тебя прислала Шарлотта. Никак не успокоится. Не потакай ее дурным стремлениям. В тебе нет столько злобы, сколько в ней.
Рейвен расхохотался.
– Шарлотта – горлица по сравнению со мной!
– Мужчины всегда так думают. Женщины этим пользуются. Оставь эту распутницу и найди себе достойную жену.
– Шарлотта – самая достойная, – ощерился Рейвен. Он, наконец, разозлился, как следует. – А ты – кусок дерьма! Я превращу твою жизнь в ад, если не заткнешься и не перестанешь лезть к Льюису!
Он схватил наглого святошу за грудки и собирался как следует встряхнуть, но его внезапно оттащили.
– Не надо бить пастора, – твердо сказал Курт, вставая между ними, – это нехорошо.
– Не лезь под руку, – процедил Рейвен, – а то сам получишь.
– Получу так получу. А пастора бить нельзя.
– Забыл, кому подчиняешься? Отойди в сторону!
– Великому Ворону. А он запретил бить других. Вы нарушаете его приказ, господин Рейвен.
Тот стиснул зубы. Так-то мальчишка был прав. Но пастора требовалось запугать, а он мешал этому.
– Уйди, я сказал!
Курт покачал головой и поднял кулаки.
Рейвен усмехнулся.
– Ну, давай проверим, чему я тебя научил.
Завязалась драка. Рейвен мог гордиться собой: Курт правильно прикрывал голову от ударов и не поддавался на провокации. Но он был слишком крепким, чтобы его можно было вырубить, не нанося тяжелых повреждений. Добраться до пастора Брауна не получалось, и Рейвен потихоньку сатанел.
– Да уберешься ты или нет?! Я все равно этого святошу в землю зарою!
– Не зароешь. Оставь их! И следуй за мной.
Рейвен замер. Оборачиваться не хотелось, но пришлось.
Льюис был в ярости.
***
Вначале он залечил синяки и ссадины Курта и отпустил его отдыхать. Потом выслушал пастора Брауна. Наконец сердито обернулся к Рейвену.
– По-хорошему ты не понимаешь, да? Только по-плохому?
Рейвен угрюмо молчал.
– Тебе есть что сказать? Я слушаю.
– Прогони пастора. Он не достоин быть возле тебя.
– Это не тебе решать. А с достойными личностями в моем окружении туго, – едко заметил Льюис, – ты опять нарушаешь мои приказы и нападаешь на людей, хотя я потратил уйму времени, чтобы объяснить, почему так делать нельзя. Придется принимать меры.
Он глубоко вздохнул.
– Рейвен, ты уволен. Отныне ты – не боец и больше мне не служишь.
– Что? Погоди, ты не можешь меня выгнать!
– Почему это?
– Я – твоя правая рука и самый верный подданный, – вспыхнул Рейвен, – этот святоша не был с тобой семь лет, а я – был!
– И все семь лет ты приносишь мне одни неприятности! Не слушаешься, вредишь и портишь мою репутацию! Тебя невозможно контролировать, а последствия твоих выходок всегда приходится устранять именно мне!
– Но ничего же не случилось! Святоша невредим, а Курта ты вылечил!
– Это не значит, что ты можешь избивать кого захочешь, – ледяным тоном сообщил Льюис, – вседозволенность ударила тебе в голову. Все. Это была последняя капля. Больше тебе веры нет, и служить мне ты не будешь. Живи с этим как хочешь.
Рейвена затрясло, и он вцепился в косу, чтобы успокоиться.
Да не могло это быть взаправду. Льюис просто пугал его. Рейвен не мог подвести Великого Ворона настолько серьезно, чтобы от него избавились. Он не был бесполезен! Он просто ошибся! Он нужен Льюису!
– Я больше не буду. Я исправлюсь! Я должен защищать тебя!
– От кого? От пастора Брауна?
– Да! Он подучит тебя выйти и умереть, как Элдрика!
Льюис нахмурился.
– Пастор Браун, вы знали его лично? Общались?
– Что ты, сын мой? Такая встреча закончилась бы моей смертью.
– Тогда что это за бред? Рейвен, говори правду. Зачем ты пытался избить пастора?
– Я не собирался этого делать, ты же запретил! Я хотел просто его напугать, чтобы он не влиял на тебя! Шарлотта и Бернард сказали, что он вложит тебе в голову любые мысли, и ты пойдешь умрешь, как Элдрик!
– Что? Так, успокойся и объясни, с какой стати мне умирать?
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Шарлотта.
– Повелитель, это я виновата! Я попросила избить пастора, Рейвен просто выполнил мое желание! Пастор меня оскорбил, а Рейвен вступился за мою честь!
Она бросилась к нему и обняла. Рейвен уткнулся лицом в ее длинные волосы и вдохнул знакомый аромат. Стало полегче. Нервная дрожь утихла.
– Я не припомню, чтобы оскорблял эту женщину, – негромко возразил пастор Браун.
Льюис раздраженно вздохнул.
– Шарлотта, говори правду. Что вы там затеяли?
– Мы хотели прогнать от тебя пастора, чтобы он не влиял на тебя, – послушно ответила та, – Рейвен вызвался его запугать.
– У меня плохо получилось, – мрачно сказал тот.
– Ничего. Ты старался, – Шарлотта нежно поцеловала его в щеку, и Рейвен окончательно успокоился.
Льюис не мог его выгнать. Это наверняка временное наказание. На месяц или два, а потом его вернут на службу. Льюис – добрый повелитель и ценит Рейвена. А еще они друзья. Друзей прощают, а не винят.
Тут он некстати вспомнил Нила. Стоило ли простить его за то, что тот стал Рыцарем? Пока что у этого решения не было дурных последствий. Нил стал убийцей Воронов, но никого не убивал. Зачем, спрашивается, становился?
– Шарлотта, за что ты продолжаешь ненавидеть пастора Брауна? – устало спросил Льюис, прерывая его размышления.
– Он считал нас монстрами и врагами. Поддерживал Белую Мразь и натравливал на нас людей. Моего мужа убили из-за этого, и Джона убили, хотя он был обычный парнишка! Как можно такое прощать? А теперь он ходит и делает вид, что он – святой, и ждет от нас уважения и извинений!
Пастор Браун опустил голову.
– Прости, дочь моя. Моего раскаянья хватило ненадолго. Я снова повел себя высокомерно и жестоко. Твоя пощечина была мною заслужена.
– Шарлотта била вас? – нахмурился Льюис.
– Один раз. В порыве гнева.
– Так. Мне кажется, здесь не хватает последнего заговорщика, – Льюис вышел на балкон и крикнул: – Бернард! Поднимитесь ко мне немедленно!
Тот влетел на балкон, быстро оценил обстановку и глубоко поклонился.
– Чем могу служить Великому Ворону?
– Говорите правду. Зачем вы послали Рейвена запугивать пастора?
– Рейвен ваш любимчик. Его бы не наказали. После Бломфилда ему ничего не было.
– Я так и знал, что ты забудешь придумать и озвучить наказание, – проворчал Льюис, – но я спрашивал не об этом. Зачем вообще вы все это затеяли?
– Я боюсь, что вы умрете, повелитель, и нам всем будет плохо. Пастор вечно твердит о раскаянии, а вы и без того слишком добрый: жалеете нас, горожан и даже своих врагов. Если вы поверите ему, он задурит вам голову и отправит на смерть, как тех дураков из «Врагов Воронов». Если бы их не повесили, мы бы порвали их на части. Так и так они бы умерли, послушавшись этого святошу. А вам умирать нельзя, от вас зависит наше благополучие.
