сам выберешь? — сдалась я, отступая от колб с разноцветной жидкостью.
— Так и знал, что все придется делать самому! — пафосно заявил Шепелявый.
Я даже обрадовалась, что парень начал вести себя как прежде и перестал трястись от страха.
К моему удивлению он смешал содержимое нескольких пробирок и с важным видом протянул мне получившуюся мутную, шипящую субстанцию.
— Ты же говорил, что нельзя все вместе! — возмутилась я.
— Я такого не говорил!
— А "ты его убить хочешь или спасти" не твои слова?
И, подозрительно прищурившись, добавила:
— Так может это не я, а ты решил избавиться от профессора?
Парень даже не стушевался, уверенно ответив:
— После того, как он чуть не сожрал меня, это был бы вполне оправданный поступок, но нет, я, как и ты, хочу спасти Льва Борисыча от печальной участи. А говорил я не об ингредиентах, а о дозе.
Я вздохнула. Спорить с единственным человеком, который сейчас на моей стороне, определенно не стоит. Я взяла колбу из рук Шепелявого и спросила:
— Что нужно делать?
На этот раз настала очередь студента глубоко задуматься.
— Думаю, лучше влить содержимое в рот, но не уверен, что у тебя получится, — наконец ответил он.
Я погладила мохнатого малыша, все ещё сидящего на моем плече, и спросила его:
— Что скажешь, получится у меня напоить монстра этой бякой?
Я демонстративно по бултыхала содержимое стекляшки в руке. В ответ Волосатик вновь облизал мои щеки.
— Надеюсь, это означает да? — спросила я, не ожидая получить ответ на свой вопрос.
— Если честно, я вообще не понимаю, что происходит, — сокрушенным голосом пожаловался Витя.
Я бросила на него понимающий взгляд и ответила:
— И я тоже совершенно ничего не понимаю. Но советую на всякий случай бежать к выходу.
С этими словами я дернула засов на двери, скрывающей за собой злобную версию профессора Туманкина. Осветив пространство фонариком, встроенным в телефон, я увидела на земле у противоположной стены сгорбленную фигуру мужчины в разорванной, грязной одежде, висевшей клочьями. При моем появлении Лев Борисович приподнял голову и прожёг меня взглядом красных, налитых кровью глаз. Впервые в жизни я видела профессора без очков (и почти без одежды), и, должна признаться, таким он мне совершенно не нравился.
— Ма-ри-нааа! — провыл Лев Борисович, вскакивая на ноги, и, словно дикий зверь, бросился на меня.
Я успела отскочить, но пока плохо владела столь быстрым и сильным телом. Телефон выпал из рук и упал на землю экраном вниз. Фонарик продолжал работать, освещая вольер, в котором мы вновь сцепились с профессором Туманкиным в неравном бою. Неравным он был потому, что благодаря необычному существу, прицепившемуся к моей спине, словно рюкзак, я стала невероятно сильной и быстрой. Мне снова удалось скрутить профессора, но он ни в какую не хотел открывать рот, чтобы я влила в него жидкость из колбы.
— Ну же, Лев Борисович, за маму, за папу, — сквозь зубы говорила я, уговаривая профессора выпить зелье, — за Изольду Генриховна, которую вы разорвали на куски!
Последнее высказывание, кажется, подействовало, потому что Лев Борисович озадаченно уставился на меня красными глазами. Воспользовавшись замешательством профессора, я все же разжала его челюсти и влила половину порции содержимого тары, помня упоминание шепелявого о смертельно большой дозе.
Лев Борисович взвыл и задёргался. Я держала профессора до того момента, пока его тело не перестало трепыхаться и обмякло в моих руках.
Я аккуратно опустила мужчину на землю и покинула вольер, закрыв за собой дверь на металлический засов.
С облегчением выдохнув, я позвала Шепелявого. К моему удивлению, он не сбежал, как я просила, а остался неподалеку, выглядывая из-за угла.
— Ты почему не ушел?! — возмущённо спросила я.
— Думал, вдруг понадобится моя помощь, — тихо ответил парень. — Ты же меня не бросила…
— Спасибо, — расчувствовалась я.
Какой же он всё-таки смелый, несмотря на пережитый кошмар, все же остался. А ведь мы даже почти не знакомы.
Кажется, благодаря этой истории с профессором и монстром из пробирки я заимела как минимум парочку добрых товарищей. Не зря же говорят — нет худа без добра.
— Что ж, дело сделано, — потерев ладони, сказала я. — Как думаешь, действия зелья хватит до утра?
— Должно, — неуверенно ответил Шепелявый.
— В любом случае, мне пора возвращаться домой, — сказала я, все ещё продолжая думать о раненом Пушистике и Гришке, который возможно уже вернулся в квартиру.
— Мне тоже, — уныло ответил студент. — Если опоздаю в общежитие до отбоя, придется ночевать на улице.
— Тогда поторопимся!
— Но как же профессор? — Витёк боязливо покосился на дверь вольера, в котором находился Лев Борисович. Его бесчувственное тело пришлось перенести в другое место, потому что дверь установить на прежнее место хоть и удалось, но в ее надежности теперь я сомневалась. Благо свободных помещений в подвале академии было предостаточно, так что никого из местных обитателей выселять не пришлось.
— Ты же сказал, действия зелья должно хватить до утра? — на всякий случай уточнила я.
— Должно, — повторился Шепелявый. — Но, а дальше то что?
— А что делать дальше, вы сами с ребятами решайте. Не я же в академии сверхъестественного учусь, — ответила я и поторопила Витька к выходу.
— Знаешь, я верю, что вы найдете решение, — сказала я парню, когда мы выбрались на поверхность и, крадучись в тени здания, а после и двора, покинули территорию учебного заведения.
— Эх, мне бы твою уверенность, — проворчал Шепелявый, но затем, воодушевившись, добавил. — Сейчас же соберу в общежитие консилиум лучших студентов, где будем думать, как помочь профессору.
— Спасибо, что помог мне сегодня, — искренне поблагодарила я Витька.
— И тебе спасибо, что не позволила профессору сожрать меня, — ответил парень.
— Ну, тогда до завтра? — спросила я, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
— До завтра, — ответил Шепелявый и потрусил в сторону девятиэтажного здания, являющегося прибежищем всех иногородних студентов академии Сверхъестественного.
Я же почти бегом бросилась в сторону дома. По дороге решила позвонить Гришке, чтобы узнать, вернулся ли он с работы. Достала телефон из кармана, щёлкнула кнопкой включения и разочарованно охнула. Весь экран пошел мелкой сеткой. Должно быть, разбился во время моей драки с профессором, когда упал на бетонный пол.
На потрескавшемся экране высвечивались целых сорок пять пропущенных звонков. Все они были от Гришки.
Я принялась тыкать пальцем в экран, чтобы перезвонить, но безрезультатно — сенсор телефона был поврежден и никак не реагировал на мои попытки нажать на иконку телефона.
— Вот, черт! — выругалась я и ускорилась в направлении дома.
По безлюдным улицам, освещенным тусклыми фонарями, работающими через
