на правой руке и уже собрался резануть себя, Оррик неожиданно перехватил его левое запястье.
— Позвольте, господин Ялар. Мне сдаётся, что нож, который вы только что взяли, сделан из се…
Неожиданный удар кулаком в лицо Оррику тоже был правильным решением в складывающейся ситуации. Но одну фатальную ошибку Ялар всё-таки допустил. Когда этот удар не достиг цели, и Оррик резко выкрутил ему руку, он начал оборачиваться. А в процессе этого любой оборотень становится уязвим. Ненадолго, возможно всего на дюжину вдохов. Едва достаточно времени, чтобы типичный зритель успел понять что происходит и начал как-то действовать. Но почти что вечность для опытного дваждырождённого вроде Оррика. Как раз к тому моменту, когда прочие люди в зале успели повыхватывать оружие, Ялар рухнул на пол. Его тело, лишь частично успевшее превратиться в получеловеческую тварь, напоминающую вставшего на задние ноги леопарда извивалось в предсмертных судорогах, сбрасывая с себя остатки разорванной одежды, с одним из кинжалов Оррика в сердце, а другим в глазу, хватаясь когтями передних лап за разрезанное до позвоночника горло.
Оррик отскочил в сторону, и опёрся на стол, глотая воздух. Хотя схватка была очень короткой, сил на неё ушла масса. В нападении даже относительно небольшое увеличение скорости движений — увеличение по сравнению с и так уже сверхчеловеческим проворством дваждырождённого — требовало также ускорять восприятие, чтобы сохранить точность удара, всесторонне укреплять мышцы, сухожилия и суставы всего тела, чтобы при движениях они и не разорвались, и не утратили гибкости. Считанные мгновения использования этой техники отнимали куда больше физической и умственной энергии, чем простой рывок или прыжок, даже если ускорение при последних теоретически было выше в разы. Зато она идеально подходила, чтобы нанести серию страшных ударов противнику, которому хватило глупости серьёзно раскрыться.
— Фух… Ну, кажется… оборотень найден.
Его слова едва ли кто-то услышал в затопившем залу галдеже. Ну, разве что Йолль. Потому что она уже подбегала к Оррику, чтобы заключить его в объятья:
— Я уж перепугалась, прям до смерти! Ты настоящий герой! И умница!
— Должен согласиться с мнением красавицы, — несмотря на вежливые слова, Лоримар выглядел кисло. Такое выражение сделало его лицо ещё более неприятным. Впрочем, а как ещё было выглядеть хозяину гостиницы, под крышу которого пробрался кровожадный оборотень, да к тому же этим оборотнем оказался охотник на нечисть? Как минимум, слухи о происшествии вываляют репутацию Снежного Приюта в грязи. Вполне возможно, заявятся с неприятными и не подразумевающими возможности не отвечать расспросами коллеги покойного Ялара по профессии. А может и желающие подсидеть этих коллег. В общем, у Лоримара было о чём печалиться. Но манер он не утратил:
— Отличная работа, почтеннейший. Не знаю, просто не знаю, как отплатить вам за ваш подвиг. Могу лишь надеяться, что бесплатное проживание, лучшая еда и пара бутылок моего отборнейшего вина, станут хорошим началом.
Оррик пробурчал что-то вежливое в ответ. Заискивающий и благодарный Лоримар ему по-прежнему не нравился. Мелькнула даже в голове мысль, что для хозяина гостиницы под чьим кровом меньше чем за полдня образовалось три трупа, он как-то слишком уравновешен. Но Оррик отложил её в дальний угол — сейчас его ум был сосредоточен на другом.
* * *
Совершенно никого не могло удивить, что к тому времени, как в комнату Оррика принесли обещанное Лоримаром вино, там же находилась и Йолль. Оррик болтал без умолку, вспоминая разные похожие приключения, в которые попадал во время своего долгого путешествия, в которых ему помогли внимательность, наблюдательность и знания о различных чудовищах, Йолль смеялась и поддакивала, но казалась несколько скованной, а потом даже и напуганной. Это было заметно в различных мелочах, например в том, что когда Оррик налил ей вина, она почти сразу осушила чуть не половину кубка.
Тут Оррик почувствовал себя даже почти виноватым за то, что заставлял её дёргаться, хоть она его и обманывала. Он отпил из собственного кубка и решил потихоньку переходить к делу:
— Любопытный нож, кстати, был у Ялара. Мне поначалу показалось, что он позволил лезвию покрыться патиной, чтобы не сразу был заметен материал. Но похоже это какая-то алхимическая дрянь, которая должна была ненадолго останавливать исцеление. И то сказать, он вешал нам лапшу на уши, говоря, что против всех оборотней помогают серебро и огонь. Оборотни-кошки, такие как он сам, залечивают на глазах раны, чем бы эти раны ни были нанесены, хоть серебром, хоть огнём, хоть вообще святым светом и небесными молниями, их надо убивать примерно так же, как и обычных дваждырождённых, только ещё куда более живучих — остановить сердце, не дать дышать, разрушить мозг.
— Интересно, — Йолль отхлебнула ещё вина.
— А то. Прикрытие для себя он продумал не так уж плохо, со мной ему просто не повезло. И вообще он явно был не лишён предусмотрительности. Как же так вышло, что он был уверен в своей способности выявить в толпе оборотня, не считая себя? И почему на тебе, моя красавица, лица не было, когда ты увидела его в первый раз.
Напускную весёлость Йолль как ветром сдуло. Она посмотрела на Оррика поверх кубка глазами, радужки которых, казалось, чуть поменяли цвет, став ближе к кошачье-жёлтому.
— Как же так вышло, что ты говоришь мне об этом один на один, если, наверное, догадался уже в обеденной зале?
— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
— А ты?
Оррик сделал ещё глоток, отставил кубок в сторону и посмотрел Йолль в глаза:
— Ладно, не буду ходить вокруг да около. Я решил, что нам лучше поговорить наедине, потому что мне не нравится, когда кого-то убивают за то, что она не совершала. К тому же, Ялар, наверное, затеял весь этот спектакль, начиная с самого убийства, в расчёте заставить тебя раскрыться среди толпы, в которой было минимум три известных ему дваждырождённых, если Лоримара считать. Пусть он и недооценивал меня, но если он был уверен, что два оборотня смогут устроить тут бойню, значит ты настолько сильная, насколько я подозревал…
Уже на середине короткого монолога Оррик заметил, что с Йолль что-то не так. Её взгляд странно застыл, и ему даже показалось, что у неё дрожат руки. В тот момент, когда её кубок со звоном упал на пол, Оррик
