Конан усмехнулся: в заплеванном зале явно запахло дракой, и, хотя дело это его никак не касалось, у киммерийца по старой привычке зачесались руки. Он понял, что не прочь поучаствовать. Жаль только, вина толком попить не успел. Впрочем, время стычки еще не настало. Он сделал хороший глоток и принялся наблюдать за развитием событий.
Вояк, похоже, не на шутку разозлил ответ франта, быть может, и не слишком остроумный, но обидно подчеркнувший разницу между ними. По их обозленным лицам можно было ясно понять: они никак не ожидали, что этот расфуфыренный индюк начнет огрызаться! Что ж, сам напросился!
— Ах ты, козий помет!— зло прорычал бритый наголо туранец.— Молчал бы, если не хочешь потом зубы верблюжьим дерьмом на место вклеивать!
Похоже, ничего более умного он сказать не мог. Взгляд Конана встретился с взглядом незнакомца, и они одновременно улыбнулись друг другу.
— Думаю, я, вряд ли, стерпел бы,— миролюбиво произнес Конан, ясно давая понять, на чьей он будет стороне, если начнется потасовка.
Причем сказал он это достаточно громко для того, чтобы его слышали все, в том числе и семеро сидевших рядом. Однако человеку в черном, похоже, было ровным счетом наплевать на оскорбления, равно как и на то, что, судя по всему, через мгновение начнется драка. Он усмехнулся и спокойно заметил:
— Обычно я стараюсь не обращать внимания на дерзости людей, которых Светозарный Митра явно обделил умом. Ты ведь и сам не обращаешь внимания на лай собак!
— Пока они не кусаются,— усмехнулся Конан.
— Тут ты прав,— не скрывая иронии, ответил его собеседник и слегка поклонился.
После такого оскорбительного диалога между гордецом и новичком, забияки усидеть уже не смогли.
Наперебой поминая Сета, Нергала и прочих темных божеств, а также их внутренности и испражнения, вояки шумно повскакивали с мест и начали хвататься за оружие. При этом они ревели, брызгали слюной и отбрасывали мешавшую мебель. Ярость их была великолепна и неподражаема. Непосвященному новичку могло показаться, что эти семеро готовятся не просто перебить всех находившихся рядом, но и перерезать прохожих, а также население соседних улиц, заодно ломая и хибары, в которых те обитают.
Все это время парочка спокойно сидела, с интересом наблюдая за приготовлениями семерки, и когда они, наконец, закончились, женщина мгновенно вскочила и отработанным движением выхватила из-за пояса меч.
— Только без крови! Только без крови!— истошно завизжал, прикрывая голову руками, хозяин, немало удивив этим Конана, который был уверен, что в заведении толстяка такие сцены должны происходить ежедневно.
Женщина замерла в боевой стойке и, обведя изготовившихся к драке бандитов задиристым, насмешливым взглядом, крикнула:
— А ну, шакалы, нападайте!— Она расхохоталась.— Кто из вас желает быстрой смерти?
Мужчина тоже приготовился к обороне, но в отличие от своей спутницы не проронил ни звука. На какое-то время, когда стало ясно, что противников запугать не удалось, вояки опешили.
— Вы! Трусы!— выкрикнула женщина.— Что стоите?!
Меч ее со свистом рассек воздух, лихо, крутнувшись в неподвижной руке, словно приглашая к началу веселья. В левой руке появился кинжал. Насмешка ее достигла цели.
Первый из семерки воинов, крепко сбитый шемит небольшого роста со смуглым лицом и длинными волосатыми руками, пьяно и неловко атаковал. Ударив наотмашь кривой туранской саблей и вложив в удар больше силы, чем умения, он, видимо, решил долго не возиться и разом снести дерзкой женщине голову.
Она же, уходя от удара, сделала то, что и должна была сделать,— присела и с разворота пнула противника по ноге, а когда он мешком рухнул на пол, ее кинжал словно ненароком чиркнул по шейной вене, и кровь брызнула на заплеванный пол, смешиваясь с лужами вина. Шемит пытался еще встать, но руки уже не слушались его. Он упал лицом в кровавую лужу и затих.
— Ну, кто следующий?— весело крикнула женщина.
— Эта сучка прирезала Фандона…— ошарашено прошептал кто-то.
Оставшиеся шестеро, мгновенно протрезвев, поняли, что легкого дебоша не предвидится. Они приготовились нападать организованно, и лица их не предвещали ничего хорошего.
— Не сбивайтесь в кучу!— крикнул им Конан, решив, что пора вмешаться, если он не намеревается ограничиться ролью зрителя.— Я тут!
Он мгновенно выхватил меч, всерьез опасаясь, что после такого бурного начала, промедли он еще немного, на его долю ничего не останется.
Впрочем, он зря беспокоился. Подонки быстро пришли в себя и мгновенно разделились на три пары. Те, что выбрали себе в противники киммерийца, видно, считали себя самыми хитрыми. Они сразу попытались обойти его с двух сторон, однако Конан не стал дожидаться окончания их маневра и первым напал на коренастого пузатого ванахеймца. Его удар сверху оказался настолько силен, что невысокий противник хоть и задержал его, выставив меч над головой, но колени у него подогнулись, и, недолго думая, Конан двинул правой ногой в толстое брюхо рыжего, едва успев отскочить от винного фонтана, брызнувшего из его открывшейся пасти.
Конан тут же развернулся и нанес удар, но, как и в первый раз, меч его наткнулся на блок. Боковым зрением киммериец заметил, что и девушка, ловко орудуя мечом и уходя от ударов, уже успела расправиться с одним из своих противников.
Киммериец пошел вперед, яростно нанося удары, но против него стоял настоящий великан — бритоголовый туранец, на полголовы возвышавшийся даже над ним. Верзила умело отбивал все его удары, и Конан понял, что если он хочет победить быстро, то должен, либо перехитрить, либо пересилить великана — его помощь в любое мгновение могла понадобиться новым друзьям.
Показывать свою ловкость на заблеванном ванахеймцем полу Конану совершенно не хотелось, и он, стиснув зубы, пошел вперед. На пятом или шестом ударе он увидел испуг в глазах великана. Тот отступил на шаг, еще на один, споткнулся о своего же валявшегося на полу приятеля, рыжего толстяка, и, отчаянно размахивая руками, опрокинулся навзничь. Падая, он ударился головой о край стола, да так и остался лежать без движения. Конан замер, ожидая, когда противник его поднимется, но тот, похоже, вставать не собирался.
Киммериец осмотрелся, выбирая, кому из двоих прийти на помощь. Один из напавших на девушку корчился на полу, с отсеченной по колено ногой, и тихо подвывал, второй был ранен уже дважды, в руку и живот, и, истекая кровью, отступал под натиском соперницы.
У спутника ее дела обстояли похуже: на него наседали сразу с двух сторон, но щеголь ловко уворачивался от мечей противников. В левой руке он держал длинный кинжал, в правой — узкий зингарский меч. Бандиты уже получили от него несколько ударов, к сожалению не слишком опасных, но продолжали наседать. Оба увидели, что Конан расправился с их друзьями и готов помочь противнику, и, естественно, забеспокоились. Киммериец же понял, что незнакомец в черном больше привык к дуэлям, нежели к дракам, и, хотя ввязался именно в драку, действовать продолжал по дуэльным правилам. Поэтому Конан раздумывал не слишком долго, а схватил с пола лавку, запустил одному из нападавших в голову, и тот рухнул как подкошенный.
