воздух замерцал, и огненный запах магии дракона обжег его нос. Он отпрянул в тревоге.
— Что это было?
— То, чего я боялась, — Челси тряхнула мечом, будто белый клинок был покрыт невидимой жижей. — Проклятие. Парочка. Ничего страшного, но это не пустило бы тебя на голосование в ближайшую неделю.
Джулиус не мог в это поверить.
— Кто-то проклял мою пустую комнату?
— Многие, судя по виду, — она приподняла бровь. — Почему тебя это удивляет? Думал, только я знала, где ты жил?
— Я не думал, что кто-то обращал внимание! — завопил он. — Мы покинули тронный зал десять минут назад!
— Кому-то времени хватило, — Челси вытерла меч об свои плотные штаны, а потом вернула его в ножны. — Но я впечатлена, что они были так быстры. Твой Клык останавливает всех, кто активно думает о насилии, но ничего не делает с проклятием, оставленным до твоего прибытия. Это довольно умно. Тебе повезло, что клан Хартстрайкер, в основном, ужасен в магии, могло быть куда хуже.
Джулиус не хотел думать об этом. Он был частью Совета публично полчаса, а его родня уже искала способы пробить его якобы непобедимую защиту.
— Думаешь, будет больше?
— Ясное дело, — сказала она. — Ты только что расстроил тысячу лет статуса-кво. Конечно, есть те, кто недоволен. Теперь ясно, почему я настояла пойти с тобой сегодня?
Да.
— Спасибо, Челси, — он опустил голову. — Эм, уже безопасно входить?
Она кивнула, и Джулиус прошел внутрь, чуть не закашлялся от едкого запаха гадкой магии, которая еще горела в воздухе, пока он нес Марси к матрацу.
— Тебе нужна помощь?
Джулиус хотел отказаться, но понял, что из-за доспеха не мог склониться.
— Да, — сказал он, подвинул Марси, чтобы показать сестре скрытые шнурки, которые прижимали нагрудную пластину плотно к его ребрам. — Можешь снять с меня это?
Было непросто, но с помощью Челси Джулиус смог выбраться из доспеха Кетцалькоатля, не разбудив Марси. Особенно приятно было снять корону. Как только Челси сняла ее с его головы, огромный мертвый груз магии их деда пропал, и Джулиус ощутил себя легко, как перышко. Ему было все равно, что он стоял перед сестрой и Марси в трусах и майке. Он был просто рад снова стать собой.
— Спасибо, — сказал он, разминая плечи с выдохом облегчения.
Она пожала плечами и развернулась, опустила древний доспех в его пустой шкаф, осторожно устроила пернатую корону сверху.
— Я напишу Францу, чтобы он забрал это в сокровищницу. Даже если мы тут с ним, доспеху Кетцалькоатля лучше не лежать вот так.
Джулиус благодарно кивнул. Он хотел поблагодарить ее в третий раз, когда Марси пошевелилась в его руках, и Джулиус опустил взгляд и увидел, как она растерянно моргнула.
— Где мы?
— Моя комната, — виновато сказал он. — Или то, что от нее осталось.
Он ожидал, что она будет разочарована. После роскоши горы его комната выглядела как чулан, и он был в нижнем белье. Было сложно выглядеть несчастнее, но Марси не расстроилась. Наоборот. Ее глаза были огромными и искрились, потрясенно смотрели на него.
— Ты принёс меня в свою комнату?
— Тут почти ничего нет, — быстро сказал он, опустился на колени, чтобы уложить ее на матрац, только тут можно было сидеть, кроме пола. — Но я не мог принести тебя куда-то еще. Гора переполнена, — он схватил телефон с пола рядом с собой. — Я позвоню в службу дома, посмотрю, что удастся получить. Может, у них есть запасная мебель…
Марси бросилась вперед. Это произошло так быстро, что Джулиус не понял, что случилось, пока она не обвила руками его плечи и подтянулась по его телу. От резкого движения телефон вылетел из его рук вместе с мыслями о мебели и факте, что от нее слабо пахло Амелией… и вообще обо всем. Как только Марси прижалась телом к его груди в майке, вся вселенная Джулиуса сузилась до ее тепла на его теле и нежного щекотания ее дыхания у его уха.
— Знаешь, — тихо сказала она. — Можно и не летать этой ночью.
— Да? — ответил он, едва дыша, голос дрогнул.
Она кивнула, задев короткими волосами его щеку.
— Я хотела полетать, но это можно сделать завтра. Я бы хотела этой ночью сделать кое-что другое.
— Что? — глупо спросил он, его разум стал пюре из-за ее близости.
В ответ Марси склонилась ближе, ее голос стал шепотом:
— Можно покататься на драконе не только при полете.
Едва она сказала это, Джулиус был уверен, что взорвется. Он не мог смущаться еще сильнее, будучи при этом радостным и возбужденным, и выжить. Марси уже чуть отодвинулась, посмотрела на него из-под ресниц, пока ждала ответа, но Джулиус не мог заставить легкие работать для дыхания, не то что ответа. К счастью, говорить не требовалось. Как только стало ясно, что он не мог думать и связно говорить, Марси приняла решение за него, вонзила пальцы в его плечи, притянула его для поцелуя.
Мозг Джулиуса перестал работать. После ужасного дня без остановок радость из-за того, что он мог получить то, чего так долго хотел, была слишком сильной. Он не мог выдержать, не мог даже осознать это, так что не пытался. Было куда проще сдаться и позволить телу делать то, чего оно хотело, то есть — схватить Марси и поцеловать в ответ.
Это было верным выбором. Как только он сдался, сомнения и смущение пропали, и все стало ощущаться прекрасно и идеально правильным. Больше не было драконов, опасности, только теплое тело Марси возле его, он сжимал ее сильнее, вздыхая от радости, когда ее теплые ладони запутались в его волосах. Даже воздух, который он вдыхал, был наполнен ею: головокружительная смесь мела, магии и чудесного запаха самой Марси, который был для него как дом больше, чем даже знакомый запах его комнаты. Она была всем хорошим в мире для него: его драгоценная подруга, надежная союзница, гениальный маг, и она была с ним тут. Сама решила быть рядом с ним, как всегда было, и он любил ее за это.
Осознание было до боли очевидным, но все же ударило Джулиуса кулаком по животу. Он любил ее. Не как друга, союзника или в головокружительном потоке возможностей, к которым вел поцелуй, а во всем. Он любил Марси во всех пониманиях этого слова — и это было уже давно — и эта внезапная правда была самым ужасным и чудесным, что Джулиус ощущал в своей жизни. И только это было достаточно важным, чтобы пробиться сквозь дым его восторга и заставить его вспомнить две критичные детали
