Но – нет. Солнце светило, в небесах радостно заливался жаворонок, и даже развалины замка, некогда носящего имя Ротрик, выглядели достаточно гостеприимно. Впрочем – так оно и было. Его хозяева встретили нас добром и добром проводили, кем бы они ни являлись.
Ребята весело гомонили, седлая коней, Карл по обыкновению подначивал де Лакруа, который делал это два раза – один для себя, и один для Луизы. От него не отставала Флоренс, правда ей двигали не столько юмористические соображения, сколько легкая женская зависть – за нее-то лошадь никто не седлал, все самой приходилось делать. Единственное – седельные сумки она сама не носила, это была наша забота.
Я управился быстрее остальных и, перекинув сумку через круп коня, задумался, глядя на длинный предмет, завернутый в тряпку. Это была приснопамятная шпага, которая досталась мне в лесу, как трофей. Выкинуть я ее так и не решился, вещь-то дорогая. Но и таскать с собой её было небезопасно.
Постояв с минуту, я взял этот сверток и вернулся туда, где мы провели ночь.
В этом помещении все было так, как и накануне – полумрак, тишина, груды мусора по углам, потухший очаг и запах остановившегося времени.
Осмотревшись, я подошел к одной из куч, состоявшей из битого камня, каких-то обломков и ржавых металлических предметов, кое-как разгреб ее, развернул ткань и положил шпагу в получившийся незамысловатый тайник.
– Присмотрите за клинком, – негромко сказал я тем, кто, возможно, меня слышал. – Хорошее оружие, но не могу я везти его с собой дальше.
Тишина была мне ответом.
А потом я сделал то, чего не смог сам себе объяснить ни в тот момент, ни потом.
Стянув перчатку, я сжал клинок шпаги голой рукой. Он был заточен на совесть, а потому моя кровь немедленно запятнала и его, и камни под ним.
– Спасибо вам, – произнес я, не рассчитывая на ответ.
По комнате пронесся легкий ветерок, в очаге на миг поднялось и тут же опало яркое пламя, а моей щеки чуть ощутимо коснулось что-то, более всего похожее на девичью ладонь, но при этом пронзительно-ледяную.
– Эраст, – донеслось с улицы. – Мы отбываем. Ты где есть?
– Прощайте, – я закидал шпагу мусором, поклонился очагу, и, на ходу затягивая ладонь платком, поспешил к выходу.
Гарольд заметил повязку на моей руке, но говорить ничего не стал. Точнее – мне не стал, а вот Луизу, как только мы немного удалились от развалин, спросил:
– Скажи мне, Лу. Ты не слишком интересовалась легендами и преданиями сопредельной державы, это понятно. Но историю родного королевства ты же изучала?
– Обязательно, – подтвердила Луиза, хрустя сухарем, завтракали мы всегда на ходу. Флоренс была против, говоря о том, что завтрак — это самая главная еда, но кто ее слушать-то будет? – Историю знать надо. Папенька всегда говорил о том, что если человек не знает своего прошлого, то он лишен будущего. И потом – это же интересно! У нас богатое прошлое, за века чего только в королевстве не случалось.
– И войны, конечно, тоже? – гнул свою линию Гарольд.
Мы с Амандой переглянулись – было ясно, что он хочет вызнать.
– Полно, – Луиза глотнула воды из меха, который ей подал Робер. – У нас королевство на торговых путях стоит, место торное, хорошее. То и дело кто-то нас завоевать хотел. Пару раз даже завоевывали, еще до Века Смуты. Но потом этих агрессоров все равно с наших земель изгоняли.
– А про совсем древнюю историю тебе рассказывали? – сузил глаза Гарольд.
– Монброн, если что-то хочешь узнать – так и спроси, – чуть не подавилась де ла Мале. – Что ты вокруг да около ходишь?
– Был такой случай в истории Форнасиона, что маги королевскую конницу огнем сожгли? – не выдержала Аманда.
– Был, – немедленно ответила Луиза. – Очень давно, две тысячи лет назад, если не больше. Я почему помню – дело небывалое. У нас обычно железом воевали, магических битв не было почти. Нет, маги всегда воинов усиливали, до Века Смуты, само собой. А вот чтобы наоборот, чтобы маги главные, а воины им в помощь – только один случай такой и был.
– Две тысячи лет, – тронув мою руку, почти шепотом сказала Аманда. – Я знаю, кто их учитель.
Я тоже знаю, чьи именно они ученики. Ночью, во время разговора я это только заподозрил, а сейчас просто уверен в своей правоте.
– Это случилось во время мятежа мага Виталия, – продолжила де ла Мале. – Ну, того, который себя Черным Властелином назвал. Помните, нам наставник рассказывал про него, и про то, что после этого боги отняли у магов способность заниматься каким-то одним видом магии. Его потом сожгли где-то неподалеку от нашего замка, в герцогствах.
Я про него до Ворона слышал, от мастера Гая, он мне даже фрагменты из старых рукописей зачитывал. Как там?
«И поднял Виталий мятеж против законов людских и божественных, огнем и мечом пройдя по Рагеллону. И мрак следовал за ним и воинством его, как собака идет за своим хозяином. И было у него двенадцать учеников, которые погибли еще до того, как его самого сожгли на столбе на горе Штауфенгрофф, у подножия которой теперь каждую осень шумит веселая ярмарка».
Не знаю, каков был этот Виталий и в самом ли деле он собирался повергнуть этот мир во мрак, но вот ученики у него были отличные ребята. Может, это и неправильно, ведь по идее эти трое были среди тех, кто выступил на стороне Тьмы, а наши помыслы и устремления должны тянуться к Свету, по крайней мере, боги требуют именно этого, но мне их жалко. И их, и тех девятерых, которые нашли свой конец в других местах. Тьма, Свет – это все слова, которые все произносят походя, даже не задумываясь об их смысле. Даже слуги богов, доводя до людей их законы, просто бросают эти слова в воздух, даже не стремясь узнать – упало ли семя в души тех, кто их слушает?
А эти двенадцать человек были просто молодые люди, которые шутили, дурачились, дружили, а может, и любили, как вон, Луиза и Робер. Да просто жить хотели! Весной дышать, осенью любоваться…
Но пришлось умирать. И даже это они сделали так, что аж зависть берет.
И еще я совершенно не сожалел о своем поступке. Слова мастера Гая о том, что такое кровь, мной помнились отлично, и объяснить, зачем я это сделал, тоже не мог, но при этом был уверен – не причинят мне зла эти три призрака. Все они правильно поняли, потому и погладила меня Гертруда по щеке.
Пока я обо всем этом думал, Гарольд поделился с нашими спутниками ночной историей.
– Я все проспала, – расстроилась Луиза. – Ведь слышала бубнеж, даже злилась на вас во сне, а глаза так и не открыла.
– А я не проснулась и очень этому рада, – поделилась с нами Флоренс. – Я привидений боюсь, если честно.
– И этот человек пойдет с нами в гробницу, – показал на нее пальцем Карл. – Ха-ха!
