Даже я вздрогнула. Одна вышла вперед:
– Господин куратор, мы здесь ни при чем. К шкафчику иаты никто из нас не подходил, - ее звали Саргона Ти, а ее ниясыть - Луна.
– Врешь! - кинула Лия. - А почему вы так шептались перед ее приходом? Косились на ее шкафчик?
– Я сказала, что мы здесь ни при чем, значит, так и есть, - Саргона выглядела просто великолепно. Красиво - мало сказано.
Она гордо подняла голову и из всей ее позы брызгало презрение к Лии. Тут зашевелилась другая, по-моему, Пернона Груг.
– Я пришла первой, господин куратор. Когда я вошла, из комнаты выходил какой-то молодой человек в форме студента. Но я его никогда не видела, - робко произнесла она.
Наран нахмурился. Посмотрел в мою сторону. Поджал нижнюю губу в раздумье. Снова повторил ту фразу у раздевалки.
– Ладно, потом разбираться будем. А сейчас занятия.
Вторым уроком у нас поставили технику. Опять новый предмет. Сколько их?!! Я же ничего не упомню. Вел ее, как и говорил, господин Лахрет. Занятия начались в аудитории по теории техники. Потом, вроде, обещали, что будет и практика по технике. Я зачаровано следила за тем, как вошел господин Лахрет. Что-то было новое сегодня в нем... Вроде, все то же самое, и в то же время нет. Я невольно принялась разглядывать весь его силуэт. Мой взгляд упал на его широкие плечи, могучий торс. Чего это на меня нашло? Мамочки! Я начала рассматривать мужчин вокруг себя! Это, наверное, после того разговора. Каким-то образом это сказалось на моем подсознании. Я принялась анализировать мужчин. Прицениваться. Называется, если ничего не можешь изменить, то измени свое к этому отношение. Мысли побрели куда-то в глубокие дебри. Я так абстрагировалась, что не заметила, как Лахрет начал говорить. Я не слышала и того, что он говорил. Пока... он не глянул на меня. Я вздрогнула, словно обожглась. Смущенно опустила взгляд на Забаву. Та следила за каждым движением преподавателя.
– Повторите, пожалуйста, иата Лана, о чем я только что сказал, - его голос хоть и был доброжелательный, но за ним прятались нотки метала.
Я широко распахнула веки и озадаченно распахнула рот. Сложно отвечать то, чего не слышал. Лахрет подошел к своему столу, оперся на него правой рукой и уставился на меня. Ждет. Я бросила взгляд на Забаву, мол - выручай. Она почувствовала мой призыв и передала мне: "Он говорил, что сегодня мы будем коротко рассматривать теорию движения и принципы действия механизмов флайера малой тяги". Я повторила все слово в слово. Он кивнул и произнес:
– Хорошо, хоть Забава слушает, а то совсем бы потерялись в сегодняшнем материале, - он ехидно улыбнулся.
Сразу видно, что с Нараном общается. Даже поддевки его. Я скорчила гримасу замешательства. Он хмыкнул и продолжил дальше распинаться в разных технических словечках. Интересно, а он заметил, что я его рассматривала?
"Он много чувствует", - услышала я в голове довольно уважительный голос Забавы.
С чего это она так уважает его? Как тяжело, что я не могу говорить ей тоже мыслеобразами, подумала я.
"Ты думай, - услышала я тут же ответ маленькой королевы. - Я слышу твои мысли."
Я удивленно уставилась на нее. Отлично! Ее глаза блеснули убедительным светом любви и веры в меня. Значит, я обрела того, кто всегда знает мои мысли. Но это меня ничуть не расстроило. А даже обрадовало.
Я погладила ее по голове и услышала довольное урчание. Как это здорово - гладить Забаву! Скользить по горячей шелковистой шкуре, ощущать легкую вибрацию от ее урчания. Опять я улетела в своих мыслях. Слышу, кто-то остановился возле моей парты и я... я услышала его аромат, то есть аромат господина Лахрета. Он напомнил мне что-то очень далекое... из моего забытого прошлого. Сразу в голове возник образ леса. Там росли деревья. Высокие. А листья длинные и тонкие, как иголки. Мы их называли соснами. Голова закружилась от запаха и воспоминаний. Вообще, я, конечно, очень остро начала слышать все запахи. Особенно наездников. Одни меня раздражали. Другие - дурманили, как например, запах куратора. Ванильный такой. А этот... я вдохнула глубже, и сердце сжалось в восторге от тяги к тому давнему воспоминанию. Вот бывает же такое, когда обоняешь какой-то аромат и мозг сразу выдает тебе воспоминания и ощущения того мига. Так случилось со мной и сейчас. Аж голова закружилась от этого. Я понимаю, что это личный запах фермента ниясыти, и он пропитывает своего наездника им насквозь, как и меня. Но от этого голова не перестала кружиться. Говорю я много о своих ощущениях, а вот прошло ровно пол секунды, как он подошел.
– Что же вы, госпожа Лана, сегодня так заторможены? - спросил господин Лахрет.
Я не знала, что мне отвечать.
– Это она отходит от физры, точнее от испорченной формы, - кто-то хихикнул в сторонке.
Думал, что он что-то остроумное сказал. Лахрет повернулся к источнику. Нахмурился. Когда он хмурил брови, его добрые глаза становились суровыми и не обещающими ничего хорошего. Тогда становилось жутко не по детски.
– Кто? - одно слово, но все всё прекрасно поняли.
Он спрашивал о виновнике. Странно как-то. Когда спросил Наран, я почувствовала раздражение и испуг. А когда спросил Лахрет, я захотела рассказать и то, чего не знала. Он всем своим видом вызывал необычное чувство покорности. Почему? Я следила за каждым его движением. Все молчали. Я кожей почувствовала, что Лахрет начал сердиться. С чего это вдруг? Каким боком это его касалось?
– Я ясно спросил? - его голос стал тверже.
– Простите, господин Лахрет, но никто не знает, - ответил все тот же голос.
Он еще сильнее нахмурился.
– Что сказал господин куратор? - спросил он все тем же тоном.
Это выглядело уже как допрос.
– Что разберется.
Я смотрю на него, а сама себе в голове произнесла (я точно знаю, что про себя): "А чего это вы так гневаетесь, господин Лахрет? Ведь не вашу же форму-то порезали!" Он резко повернулся и пронзил меня своими черными глазами. Я приникла. Неужели он услышал?! Не может быть! Меня никто не слышит! Он продолжал смотреть на меня секунды две и потом я услышала четко в голове:
– Я считаю своим долгом требовать ото всех учащихся полного уважения к кашиасу. Пусть еще молодой и неопытной, - у меня от его голоса внутри все скукожилось и в изюм превратилось, маленький и морщинистый.
Вот это сила! Глаза широко распахнулись от удивления. Я нервно сглотнула. Клипаю веками. Что делать? Даже боязно стало. Он дрогнул и отшагнул от моей парты, словно почувствовал мой испуг. И тут же ощутила, что его давление быстро исчезло. Попустило. Я четко для себя уяснила, что лучше не гневить господина Лахрета! Оказывается, он во гневе страшнее Нарана Ниасу. Тот горит, но я не обжигаюсь, этот только на миг чуточку вспыхнул, а я уже приникла. За его доброй и приветливой улыбкой пряталась большая сила. Лахрет оглянул всю аудиторию и произнес для всех:
