— Внеплановое дежурство? — с гримасой гнева на лице спросила она. Иногда в своем гневе она казалась особенно привлекательной. — Но ведь ты должен придти ко мне! Мы ведь будем совсем одни!
— Это не имеет значения, — сухо ответил он.
Она подошла к нему ближе. Возможно, она догадывалась, что он ускользает из ее рук? Вряд ли! Нет, Лиза-Мерета была на это не способна! Но некоторая обеспокоенность в ней все же появилась.
— Но мы здесь одни, — гортанным голосом произнесла она и рассмеялась. — Не обжить ли нам теперь новый дом? Ты можешь перенести меня через порог и…
Он вынул часы, полученные обратно от Сандера Бринка, и сказал:
— Лиза-Мерета, у меня больше нет времени, я должен вернуться обратно в больницу.
Терять свое достоинство было просто немыслимо для нее. Тут же отойдя от него на несколько шагов, она непринужденно сказала:
— Да, конечно, я совсем забыла. Тебе пора возвращаться в твою драгоценную больницу.
И, уже подойдя к двери, она бросила на ходу:
— Тебе не кажется, что у нас будет двое детей? Мальчик и девочка. Сначала мальчик, так практичнее всего, потому что он сможет защитить ее, а когда они вырастут, она сможет познакомиться с его приятелями. «Господи, сколько же ей лет? Разве нормально для двадцатидвухлетней девушки нести такую детскую чушь?»
— Природа все решит сама, — ответил он, будучи совершенно не готовым говорить о подобных вещах. Ему сначала нужно было решить, как устроить свою жизнь. В настоящий же миг все было для него сплошным хаосом. Он должен подумать и о ней, чтобы не слишком жестоко ранить ее.
— Ты такой странный, — укоризненно произнесла она. — Что с тобой?
— Ах, ничего, — ответил он, проведя рукой по глазам, пока она запирала дверь. — Я беспокоюсь за одного пациента.
— За нее? — жестко спросила Лиза-Мерета, интуитивно поняв, о ком идет речь.
Он же сказал это просто для того, чтобы иметь хоть какое-то оправдание. Но, раз уж она сказала, то…
— Фактически, да, — без обиняков признался он. — Я беспокоюсь за ее будущее. Она совершенно одинока в этом мире. Поэтому я решил устроить ее на работу в больницу и подыскать ей жилье. У нее нет за душой ни эре.
В голосе Лизы-Мереты чувствовался леденящий холод, когда она сказала:
— Может быть, ты думаешь еще и снабдить ее деньгами? В таком случае, мне кажется, ты должен был подумать о своей жене и о своей семье, прежде чем швырять деньги всякому сброду! Или, другими словами, нищим престарелым бабам с хуторов!
Кристоффер почувствовал, как в нем закипает ярость и набирает опасную силу, словно вулкан перед извержением.
— Мы поговорим об этом потом, — сказал он. — Я уже опаздываю, тебе придется самой добираться домой. Всего хорошего, Лиза-Мерета!
Он слышал, что она что-то сказала ему вслед, но не так громко, поскольку это была оживленная улица, а она смертельно боялась скандала.
— Кристоффер! Кристоффер! — говорила она, словно подзывая непослушную собаку. Он сделал вид, что не слышит. Ему не хотелось именно сейчас говорить с ней, потому что с его языка могли сорваться слишком горькие и резкие слова.
Он был настолько взволнован, чувствовал себя таким несчастным, что добрался до больницы за рекордно короткое время.
Через три часа Бенедикте и Андре должны были сесть в поезд. Кристоффер заранее договорился с ними проводить их до вокзала, если в больнице к этому времени не произойдет ничего непредвиденного.
Но все было в порядке, и когда он вернулся домой, они уже ожидали его, готовые к отъезду.
Бенедикте пристально посмотрела на него.
— Вид у тебя очень хмурый, Кристоффер. Что-нибудь случилось?
Он плотно сжал рот, не желая никого посвящать в свои проблемы, но тут же подумал, что в этом замешана его «старшая сестра».
— Ты оказалась права, — проворчал он. — С меня довольно Лизы-Мереты, я вдруг понял, что сыт ею по горло. И теперь я собираюсь ей об этом сказать.
Бенедикте коснулась ладонями его висков и сказала:
— Превосходно, Кристоффер.
Предельно сосредоточившись, она провела рукой по его голове и сняла свое воздействие. Теперь глаза его были открыты, остальное он должен был сделать сам.
Одновременно с этим она освободила его от внушенных ею мыслей о Марит из Свельтена. Теперь, когда Лиза-Мерета вышла из игры, в этом не было необходимости. Человек никогда не должен экспериментировать с любовью. Любовь должна приходить сама собой, а не быть результатом колдовства и магии, или же результатом воздействия чьей-то воли. Кристоффер обещал Марит, что женится на ней. Поспешно, конечно, но Бенедикте считала, что он сможет сам разобраться во всем после того, как вредоносная Лиза-Мерета выйдет из игры.
— Почему ты так поступила? — с неуверенной улыбкой спросил он.
— Решила отблагодарить тебя за приглашение, — как ни в чем не бывало, ответила Бенедикте и убрала руки. — Ведь это благодаря тебе я снова встретилась с Сандером.
— У вас все хорошо? — негромко спросил он.
— Думаю, все будет прекрасно. Мы преодолели множество барьеров, ведь человек, если чего-то захочет, всегда своего добьется.
— Это верно, — сказал Кристоффер и повернулся к Андре, пытавшемуся самостоятельно нести чемодан. — Вот тебе немного денег, чтобы ты купил сладости. Это передал тебе один добрый человек из больницы.
Хладнокровно взглянув на Кристоффера, Бенедикте сказала:
— Этого хватит не только на сладости. Будет лучше, если я приберегу эти деньги для тебя, Андре, пока же для тебя это слишком большая сумма.
Андре запротестовал, и Бенедикте дала ему одну из монет и обещала купить конфет.
— И что же это за такой добрый человек? — поинтересовался Андре.
— О, ты скоро сможешь увидеться с ним. Но сначала ему нужно выздороветь. Он тебя знает.
— Марко? — широко раскрыв глаза, спросил Андре.
— Нет, не Марко. Пойдем, нам уже пора. Поезд не станет ждать опоздавших.
Лиза-Мерета Густавсен была в ярости. Она дрожала от возмущения. Как Кристоффер осмелился таким вот образом порвать с ней? Как он посмел уйти, когда она звала его? Ведь он выставил ее на посмешище!
Но ему придется убедиться в том, что с Лизой-Меретой шутки плохи!
Стоя у окна в доме своих родителей, она смотрела на улицу. И вдруг увидела его! Да, это был Кристоффер. Шел просить у нее прощения?
Нет, рядом с ним шла его родственница и ее приблудный сынок. Он нес чемодан, наверняка они шли на вокзал. Разве он не торопился вернуться в больницу? А сам вон где!
С нее хватит! Такого она больше не потерпит! Она надела пальто. Ему будет о чем подумать. Его следует воспитывать кнутом.
Лиза-Мерета ждала его возле дома. Пусть пеняет на себя, ему придется выпить горькое лекарство.
