Все из-за того же дурмана я плохо видела в темноте, хотя заклинание произнесла верно. Мужчина, а это был именно мужчина: не высокий, но выше меня на голову, худощавый, подтянутый, и гибкий, бодренько махал лопатой, изредка отвлекаясь, чтобы убрать мешающие волосы. Длинная грива волос, заплетенная в тугую косу, растрепалась от частых резких движений. Кожаная рубашка черного цвета, заправленная в кожаные черные штаны и короткие полусапожки, сделали его невидимым к кромешной тьме однолунной ночи. Как бы я не старалась, мне не удалось вспомнить никого из своих знакомых с подобной внешностью.
Закончив работу над безымянной могилой, незнакомец оперся на лопату и окинул кладбище задумчивым взглядом.
— Долго стоять будешь? — неожиданно обратился он ко мне.
Голос у незнакомца оказался тихий и бархатистый, если мне позволительно так сказать. Я тут же подумала: "С таким голосом ему б девушек охмурять, а он могильным делом занимается".
— А тебе жалко? — не осталась я в долгу.
— Мне нет, а вот им, — он показал в сторону дальнего угла кладбища.
Упыри. Как я их сразу не заметила? Четверо, — с избытком на таком маленьком кладбище. Здесь хоронят только зажиточных горожан, а для рабочих и крестьян есть кладбище на самой северной окраине Столицы. Лица голубых и благородных кровей размещались в склепе в приделах замка. (в нашем мире это два совершенно разных сословия)
— Многовато для этой площади, — выразила я свое недоумение.
— Раньше был один, теперь четыре, — пожал плечами незнакомец, точно это его вовсе не волновало.
— В Столице только три некроманта, то есть жреца Зисса, и те под моим наблюдением.
— А мне то, какое дело? — удивился мужчина.
И, правда, какое?! Что-то я разоткровенничалась, но его голос так и манил меня посекретничать, как заядлой сплетнице. Н-да, не к добру.
— Не знаю, — сдалась я.
— Иди отсюда, пока они нас не учуяли.
— Поздно, — фыркнула я, сплетая заклинание.
У упырей превосходно развиты животные инстинкты, но мозгов, как и у немертвых — кот наплакал, зато силы, ловкости и проворства с избытком.
— Проклятья, зилир'магиор, — меня оттянули в сторону.
Я удивленно вскинула взгляд. Когда это он успел до меня добраться?! В руках незнакомца поблескивал короткий серебряный меч эльфийской работы. Н-да, это не мой охотничий нож.
— Подвинься, мне их не видно, — отпихнула мужчину с дороги.
— Что? С какой стати? — вроде бы даже обиделся он.
— Не мешай, — буркнула я, вспоминая защитное и огненное заклинания.
— А ты в таком состоянии вспомнишь?
Я зло скрипнула зубами. Они все, что издеваются надо мной?!! На почве крайнего раздражения у меня естественно все получилось. Щит блокировал атаку первого упыря и отшвырнул шагов на шесть. А теперь на бис — в рот другого напавшего упыря угодил не хилый огненный шар. Тварь взвыла. Вопль подхватили остальные, когда такие же шарики погнались за ними следом. Упыри бегали быстро, а магия огненного шарика не бесконечна. Конечно же, могла бы использовать более мощное заклинание, но, находясь в населенном пункте нужно соблюдать некие меры безопасности. Меня не погладят по голове, если я спалю парочку домов вместе с их обитателями.
— Драпаем отсюда, — потянула незнакомца за рукав.
— А они? — застыл он.
— На сегодня с них достаточно, — фыркнула, намечая скорый путь к отступлению.
Задерживаться на кладбище однолунную ночь чревато последствиями. Над Хиббиком властвует Зисс. А он, в последнее время, мной сильно недоволен. Не стоило мне отбирать у него законную душу. Знала же, что рассердится. Но дети — это моя слабость. Я просто не смогла пройти мимо.
— А если…? — что-то предположил незнакомец, но я оборвала его.
— Да куда им деться?!! — воскликнула, оттягивая его в сторону ворот, — У них же здесь могилы.
— Тогда вперед, — тут же покладисто согласился мужчина.
И мы понеслись к воротам кладбища. Пока упыри соображали, что к чему, мы заперли ворота на замок. И вот тут то и приключилась беда. Резко и без предисловия у меня отнялись ноги.
— Ты чего? — окликнул меня незнакомец, когда уже находился в пяти-шести метрах от кладбища, но резко обернулся, услышав грохот упавшего тела.
— Не знаю, — удивленно пискнула я, трясущимися руками цепляясь за деревянные ворота.
— Ну, надо же было так напиться! — заворчал он, как-то сразу оказавшись рядом.
— К дарнам вас всех!! — злобно рыкнула я, прощупывая ноги, которые в раз отказались повиноваться. Этого только не хватало! Гхар и все дарны!
— Можешь встать? — поинтересовался незнакомец.
— Если бы могла, уже бы встала, — пробубнила я, пытаясь подняться.
— Да, что с тобой?! — удивленно воскликнул незнакомец, ощупывая вялые икры.
— Ноги отнялись, — неохотно призналась я в своей беспомощности и вновь уцепилась за ворота в надежде принять стоячее положение.
Мужчина прощупал мои ноги почти по всей доступной части, и озадаченно присвистнул. Возможно, мне стоило возмутиться такому фамильярному отношению к моим конечностям, но благоразумно промолчала. Закончив обследование незнакомец тяжело вздохнул.
— Не шутишь, — резюмировал он.
— А разве этим шутят? — опешила я.
— Некоторым удается, — зеленые глаза по-кошачьи блеснули во тьме.
— Я не некоторые.
— И что будешь делать?
— Попрошу у тебя помощи, — нагло заявила я, протягивая ему руку.
— Попробуй, — лояльно согласился мужчина.
— Донеси меня, ради богов, до дома травницы Ясины, — вышло грубовато, но зато от всей души.
— А что мне за это будет? — зеленые глаза ехидно сощурились.
— Не знаю, — дернула плечом, — Я буду дважды тебе должна.
— Почему дважды? — в голосе незнакомца послышались нотки веселья.
Я задумалась, и пожала плечами. Даже если он не согласится, я и сама доползу, хотя утром и буду представлять собой чрезвычайно жалкое зрелище.
— Хорошо, я донесу тебя, — хмыкнул мужчина в самое ухо, когда поднял на руки, — только не дергайся.
Я скорчила рожицу, и обхватила незнакомца за шею. Сейчас в непосредственной близи от его лица, я видела каждую черточку, каждый шрамик. Длинное заостренное ухо проколото несколько раз и в дырочки продеты колечки из серебра, скрепленные витыми цепочками. У самой мочки тонкие, почти незаметные шрамы, один за другим, лесенкой, спускаются по шее за воротник. У него красивое лицо, с правильными чертами. "Эльф", — с грустью резюмировала я.
Миндалевидной формы глаза чем-то довольные, сощурились. Изящные чувственные губы искривились в усмешке. Эльф не выдержал:
