Казалось бы на этом можно закончить войну, но она полыхала повсюду. Каждый воевал с каждым. Все словно посходили с ума от запаха крови и жажды наживы. Через пять лет ужасной бойни население на континенте сократилось втрое. Всеобщая война приобрела характер вялотекущего конфликта. Никто не хотел уступать и первым предложить мир противнику. Будто какая-то неведомая зловещая сила сталкивала народы в беспощадной бессмысленной войне. Но ни у кого уже не осталось сил на решающее сражение, которое могло бы уничтожить противника или заставить его капитулировать. Мелкие стычки небольших отрядов вспыхивали повсеместно. И уже трудно было разобрать, чьи войска нападают, и на кого нападают. Любой мог быть врагом.
Обнищание и разорение царило на некогда процветавших территориях. Торговля и ремёсла зачахли. Страх и подозрительность воцарились в душах людей. Эпидемии ужасных болезней косили мирное население, и неоткуда было ждать помощи. Казалось, не будет конца бесчисленным смертям, а война затихнет только тогда, когда воевать уже будет некому.
Таракан вырос на этой войне. После того как его приняли в ученики, ему дали новое имя — Стеналь. Что на местном наречии означало "Железный". Получалось, что именем ему стало прозвище, полученное в Мураване. Все эти годы он учился и воевал. Только его война проходила не в армейских колоннах с оружием в руках, не в кровавых битвах. Его готовили как и прежде выполнять тайные поручения. Жрецы Солнца вообще не принимали участия в открытых боевых операциях на полях сражений. Они всё время пытались найти выход из создавшейся труднейшей ситуации. Тайные переговоры, разведка, подкупы и тому подобные акции были их уделом. Стеналь не раз пробирался по вражеской территории, выполняя тайные поручения. С возрастом приходил бесценный опыт, а потому и задания становились всё труднее и опаснее. Своей безупречной службой и успехами в учёбе Стеналь заслужил право перейти из учеников в касту жрецов. Но не зря было затрачено столько сил и нервов, пролиты реки пота и крови. Не все жрецы возвращались назад. На руках молодого жреца умер от ран его наставник и старший друг Масар. Второй учитель Даруг, совершив немало подвигов, перешёл в ранг высших жрецов. Но и его тело страдало от многочисленных ран.
И вот теперь стали заметны успехи многолетней деятельности самоотверженных и незаметных служителей верховного божества. Некоторые военачальники согласились не возобновлять набегов на соседей. Двух правителей удалось склонить на свою сторону и заключить союз. Южные спарги заявили о своём нейтралитете и вышли из войны. Но если с противниками ещё и можно было договориться, ведь они тоже устали от войны, то с многочисленными разбойничьими шайками договориться было почти невозможно. Власти плохо контролировали свои территории, и этим успешно пользовались грабители. Как и в любое смутное время просыпаются и вылезают из своих вонючих нор самые мерзкие и отчаянные человеческие твари. Они не подчиняются никому. Нападают на всех, кто слабее их. И пусть недолговечны их разбойничьи банды; на их место приходят новые, пополняемые негодяями всех мастей или просто отчаявшимися людьми из разорённых войной селений, потерявшие всякую надежду на иную жизнь, кроме преступной.
Три года назад, когда надежда на окончание войны стала реальной, Архагор сложил с себя полномочия старшего жреца Солнца и отправился за океан, дав обет исправить свою роковую ошибку, отыскав истинное Дитя Солнца. Тяжесть собственного греха лежала на нём непомерным грузом, и он любым путём желал искупить свою вину. Но начавшаяся война и Высший Совет не позволили ему отправиться в путешествие раньше. А теперь он бродил по далёким странам как простой паломник.
Архагор разыскивал девочку с божественным клеймом, а в это же время узурпатор власти в Славии, царь-самозванец Антиох, узнав, что дочь Всеволода и его племянница жива, повелел своим людям тайно отыскать законную наследницу престола. Лишь она одна осталась в живых после гибели царской семьи. И только она мешала ему править государством на законных основаниях. Ведь если не останется в живых никого из детей прежнего царя, трон должен занять его младший брат. Поиски девочки, имени которой никто не знал, начались недавно. Раньше этому мешала война с кочевниками и разразившаяся вслед за ней междоусобица славских князей.
*
Уголёк плавно скользил по белой штукатурке стены, выводя чёткую выверено-изогнутую линию. Блестящие детские глаза с восхищением следили за каждым движением руки монастырского художника. Каким божественным даром нужно обладать, чтобы создавать эти прекрасные картины? Такой вопрос задавала она себе не раз, наблюдая как рождались сначала неясные контуры, а потом стена расцветала чудесными красками. Сердце замирало от радости, когда волшебные кисти и рука старого мастера рождали изображения райских птиц, благородных крылатых коней, строгие, но ласковые лики святых. Ах, как бы и ей хотелось уметь рисовать так же красиво, как он. Но пока из-под нетвёрдой детской руки выходили каракули, вычерченные палочкой на песке, лишь отдалённо напоминавшие птиц и животных. А пока она всё время, свободное от уроков, тайком наблюдала за волшебством монастырского живописца. Тайком — это она так думала, а острый глаз отца Филония давно примечал в тёмных углах блеск двух прекрасных сапфиров. Старчески ухмылялся в реденькие седые усы, но делал вид, что ничего не замечает. И он в детстве так же восхищался работой живописца. Долгие годы прошли в упорном учении прежде чем ему было доверено расписывать фресками божьи храмы и писать лики святых на досках драгоценного алебастрового дерева. Пусть смотрит, пусть учится. И даже если ничего у неё не получится, видения прекрасных картин заронят в младую душу живительные зёрна добра. Ребёнок умеющий восхищаться и понимать красоту, не сможет вырасти злым и алчным человеком.
Так думал старый художник. Но не все разделяли его мнения. Одноклассники и учителя считали её не от мира сего. Сторонилась она шумных детских забав, не играла с подружками в куклы, не выказывала особого рвения в учёбе. Лишь учитель каллиграфии не мог нахвалиться своей ученицей. Лучше всех выводила она буквицы, ровнее и аккуратнее всех ложились на восковую дощечку её строчки.
А впрочем, думали многие учителя, зачем девочке науки? Подрастёт, выйдет замуж, нарожает детей, и забудет всё, чему учили. Зачем женщине география и арифметика? Читать, и то не обязательно. Но раз уж было указано взять её в монастырское обучение, так тому и быть. Тем более что сам настоятель указал обучать сиротку наряду с другими детьми.
