— Работы всем, — приветствовал он присутствующих.
— И тебе не скучать, — ответил старший. — Начнем, — он кивнул Скелету.
— Коготь совсем нюх потерял! — Зачастил тот. — Лощенка на базар приволок, тот прописку не прошел, а работает!
Родич посмотрел на Когтя. Тот положил руку на плечо Отто.
— Это мой брат. Погремуха Медвежонок. Четвертый день в городе. Хвостом не шевелит. Шебуршит помаленьку. Как кости кинет — на прописку пойдет. Пока не с чем.
Родич кивнул.
— Принято. Навстречу предъяву кинешь?
— Скелет с Амбалом цаплями гуляют. Медвежонок сказал, что подо мной ходит. Дальше базар со мной должен быть.
— Тебя там не было! — крикнул Скелет.
— Ша! — стоящий за его спиной мужик влепил худому оплеуху. — Здесь без слова не базлают!
Родич одобрительно кивнул.
— Не было, значит, Когтя… А кто ж Амбалу жевалку разворотил? И тебе грабку попортил? — он подождал немного. — Что, варганку крутишь? Ладно, у молодого спросим, — он повернулся к Отто. — Скажешь?
Медвежонок пожал плечами.
— Гундосый Свину так мушку смазал, что у самого грабка дуба дала. Я только в сторонку отошел, чтобы не мешать.
Родич захохотал! Заулыбались и остальные.
— В сторонку отошел! Ай, молодца! Значит так. Медвежонок прописан. Скелет с Амбалом ему и Когтю по серебряку должны. И в общак вдвое. Чтобы людей от дел не дергали и Канон учили. Прямо сейчас.
Парни угрюмо засопели, но полезли за деньгами.
— И погремухи поменяем! Как ты сказал, малыш? — повернулся он к Медвежонку. — Свин с Гундосым? — Отто кивнул. — Вот так и будет. Всё?
— Еще базар есть, — сказал Коготь. — Не для гнилых лопухов.
Родич кивнул. Все вышли, оставив братьев наедине со старшим.
— Говори!
— Белку жгут завтра! — выпалил Коготь.
— За ячмень? — удивился родич.
— Стукачи за ларга сдали!
Вор присвистнул.
— Извини, братан. Сеструху твою жалко, но за ларга никто подписываться не будет.
— Так она не ларг! Ей нахалку шьют!
— Все равно. Это всем гореть! Старшему скажу, но… Кто сдал, знаешь?
— Свин с Гундосым!
— Кого-оть!.. — протянул родич.
— Я не обратку даю, старший, — заторопился парень. — Я сам протокол видел. А шляхтич, которого на выкуп развел, вслух зачитал. Так и написано «агенты Гундосый и Свин». Шляхтич разорался, а чинарик сказал, мол, проверенные люди, с рынка сдают! Только на правило их сейчас нельзя! Шляхтича подставим.
— В точку кладешь, — согласился вор. — Решим вопрос. Всё?
— Всё, — кивнул Коготь.
Родич подбородком указал на дверь.
Примечания
Шевелить хвостом — заниматься каким-либо криминальным промыслом
Кости кинет — здесь: решит остаться в городе.
Базлать без слова — говорить без разрешения старших
Крутить варганку — врать
Смазать мушку — ударить по лицу.
Базар не для гнилых лопухов — тайный разговор.
В точку кладешь — правильно понимаешь.
В последней в своей жизни беседе Готтлиб фон Каубах ничего не скрывал. И всё же он ввел командора в заблуждение. Обычно скрупулезно точный, в этот раз, старый граф не придавал значения мелочам. Его задачей было протянуть время, пока слабенькие язычки огня, окрепнут, наберут силу и вырвутся наружу неудержимой стихией.
Главная неточность, допущенная графом, состояла в определении местонахождения своих людей. Готтлиб, вольно или невольно, обманул командора. Резиденция Ордена погибла раньше. Через несколько дней после ухода основных сил, от которых теперь осталась жалкая сотня. Командор понял это, когда из лесу на дорогу вышла дюжина с чем-то вильдверов. И бросилась в атаку.
Времени для принятия решения у командора не было. Он только успел отдать команду: «К бою», как бой уже начался. Впрочем, братья и сами знали, что делать. К подобному их готовили всю жизнь. Не хватало опыта, но тут уж ничего не поделаешь. Самое главное — не хватало людей. Всего сотня! А с той стороны больше дюжины Зверей!
Но выбора не было. Убежать от вильдверов невозможно. Оставалось победить или умереть.
* * *
Имеющийся выбор был не более чем призраком. Им некуда было идти. И незачем. Смерть ждала в любом месте, и не собиралась давать отсрочки. Но они могли выбрать смерть! Вечное право сильного! И гибель в бою с мечом в руке они сочли привлекательней умирания от голода и старости. А возможность закончить дело, столь успешно начатое командиром, придавала гибели особый вкус. Вкус победы. «Медведи» не собирались ни бежать, ни прятаться. Жить они тоже не собирались. Они шли убивать.
Как делали это сотни раз за свою долгую жизнь. Им хватало опыта, знаний и умений. Им не хватало сил.
Пятнадцать уставших и израненных стариков против сотни с лишним молодых умелых воинов.
Но они выбрали сами. И теперь оставалось победить или умереть.
* * *
Ни о какой тактике не было и речи. Минута, и атакующие ворвались в ряды братьев, нанося удары во все стороны. Бой мгновенно развалился на множество мелких схваток.
Командор не торопился лезть в гущу событий. Успеется. Сначала надо приглядеться к противнику.
Братья падали один за другим… Но и вильдеры не были бессмертными. Вот упал первый. Затем второй. А его отряд тает, словно последние островки снега под лучами апрельского солнца. Но…
Командор усмехнулся.
Не бывает так, чтобы в сражении не выжил никто. Не говоря уж о победителях, но и кому-то из числа побежденных удастся сбежать, прикинуться мертвым или сдаться в плен. Так бывает всегда и везде. Но не в этом случае. Обе стороны могли либо победить, либо умереть. И, похоже, обеим удавалось и то, и другое.
Он вступил в дело, когда на ногах осталось всего три Зверя. Два израненных старика ожесточенно рубились с последней полудюжиной братьев. А третий дергал меч, глубоко засевший в теле убитого брата. Дергал и не мог вытащить…
Командор хищно оскалился, и, перекинувшись, шагнул к самому опасному противнику.
* * *
Командовать больше было не надо, и Клаус полностью отдался бою. Растворился в нем. Ударить… отбить… увернуться… ткнуть… выдернуть… Мечом, ножом, когтями, еще мечом… Рукой… Ногой… Еще рукой… Всё на одних привычках тела, вколоченных десятилетиями боев. Учебных и настоящих. Заведомо победных и безнадежных. С обычными людьми и вильдверами. С басками и урманами. У урман вильдверов называли берсерками. А в языке басков само слово «баск» означает и вильдвера, и человека. Не разделяют еретики рожденных от одной матери… Кончиком меча по горлу… Ножом в брюхо… Оставить нож в ране и когтями, так быстрее… Еретики? Возможно… Не нам, нечисти, их осуждать… Когтями … Дыхание срывается… Старый ты уже, сержант… Мечом… Всё?
