В трюме оказалось относительно светло: все-таки три дыры, проделанные Аделардом, да еще та, что я пробил своим телом, и сквозь них били яркие солнечные лучи. Когда я переступил с ноги на ногу, под сапогами хлюпнула грязь.
Оглядываясь по сторонам, шляпы мне обнаружить не удалось — вероятно, в полете она отлетела далеко в сторону. Например за то, что когда-то было заполненными чем-то мешками.
— Капитан! С тобой все в порядке? — В одной из дыр появились плечи и голова Энди, заслоняя свет. Мой приятель щурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь внизу.
— Жив, здоров и даже не чихаю, — заявил я в ответ. И тут же, как будто в опровержение своих слов, оглушительно чихнул, по привычке пытаясь придержать рукой шляпу.
— Сейчас Род лестницу доделает, и мы все спустимся, — пообещал Энди. Снаружи действительно доносился частый стук топора. Затем, вероятно, не удержавшись, он полюбопытствовал: — Есть там что-нибудь?
— Тут полно сокровищ, — заверил я. — Только духи к ним и близко не подпускают, тебя требуют.
Голова Энди после моих слов исчезла. Вряд ли он испугался духов, просто доски борта начали потрескивать под его весом, и Ансельм благоразумно удалился.
— Ну и запашок тут стоит! — не смог удержаться я, чтобы не поморщиться. Внутри корабля пахло сыростью, гнилью, тиной и еще чем-то не очень приятным. Мне вообще не многие запахи нравятся, и здесь, внутри трюма, не оказалось ни одного из них. А вот поднятые мной при падении частички пыли, плавающие в лучах солнца, смотрелись красиво, и я некоторое время даже позволил себе ими полюбоваться.
Обнаружив-таки шляпу, я надел ее на голову, предварительно отряхнув ударом по другой руке. Все, теперь можно приниматься и за поиск сокровищ.
Первым долгом следовало искать л'хассы и уж только затем — все остальное.
Зажмурившись, я некоторое время простоял, привыкая к темноте. Когда решил, что к стоящему в трюме полумраку привык уже достаточно, и открыл их, взгляд неожиданно упал на какой-то продолговатый предмет, смутно белеющий в нескольких шагах от меня.
Кость, и, судя по всему, человеческая, причем — берцовая, других таких больших у людей нет.
«Да, ростом-то ее бывший владелец еще повыше, чем Аделард или Родриг, был, не говоря уже обо мне самом, — пришел к выводу я, приложив кость к ноге. — Ну-ка, ну-ка! Вот и сам он, вернее, то, что от него осталось. Надо же, а ведь его когда-то в кандалы заковали! — определил я, сдвинув ногой глухо звякнувшую цепь. — А вот это ему точно уже не понадобится».
Я потянул за цепочку, выуживая нечто, что прежде висело на шее даже в таком состоянии удивляющего своими размерами человека. Да и человек ли он? Ростом я ему едва ли до пупа доставать должен.
— Эй, капитан! — Голос, раздавшийся сверху, снова принадлежал Энди.
Вслед за голосом в дыре показалась наспех сооруженная Родригом лестница. По ней спустились Энди, Гвен, сам Родриг и господин Глувер со своим помощником-телохранителем. У Рода в руке светился масляный фонарь.
— Нет, какой же у меня замечательный боцман! Самому мне и в голову не пришло, что фонарь может пригодиться, — в очередной раз похвалил я Родрига, забирая у него фонарь.
Теперь следовало поторопиться. Чтобы не возникло недоразумений, у л'хассов первым должен оказаться я или хоть кто-нибудь из моих людей. Пока Глувер и его спутник оглядывались по сторонам, пытаясь разглядеть внутренности трюма, я несколькими жестами успел объяснить своим парням, чего именно от них хочу.
Еще наверху, при осмотре, у меня сложилось впечатление, что корабль рухнул с высоты мачтой вниз, а затем уже завалился набок. Так что осмотреть помещения для людей и особенно — каюту капитана будет затруднительно: от них кроме обломков ничего не осталось. Да еще и болото постаралось, корабль ведь на самом его краю лежит.
«Крепкие раньше корабли строили. Пусть они и полностью были деревянными, но ведь смотри-ка, не рассыпался этот после удара о землю, что даже удивительно. И вот уж в чем совсем не хочется убеждаться, так это в том, что „Небесный странник“ после падения будет выглядеть ничуть не хуже», — размышлял я, пытаясь пробиться через завал из полусгнившего переломанного судового набора к тем местам, где должны находиться л'хассы.
Разочарования постигали меня одно за другим — всех шести л'хассов не оказалось на месте. Нет, никто не побывал здесь раньше нас — при крушении все они рассыпались серой пылью. Вернее, рассыпались пять из них, а один оставался цел, но и он потемнел и треснул.
— Уходим, — решительно заявил я тоном, не допускающим возражений. — Уходим немедленно. Энди, Гвен, Родриг, господин Глувер, быстро наверх!
Хвала Создателю, мне хватило авторитета для того, чтобы у меня не начали выяснять: в чем причина столь внезапного бегства? Сейчас, когда, возможно, стоит лишь чуть поковыряться во-о-н в том углу и неожиданно наткнуться на такое!..
Глувер и его помощник, глядя на то, как быстро отреагировали на мои слова Энди с Гвеном и Родригом, спрашивать ничего не стали. Я поднимался по лестнице последним, занятый сразу двумя делами одновременно: хотелось как можно быстрее убраться с корабля и в тоже время — сохранить на лице спокойное выражение. Наверное, со вторым делом у меня получилось не очень удачно, потому что наверху Николь сразу же спросила у меня:
— Что-то не так, Люк?
— Один л'хасс оказался с трещиной, — не замедлил с ответом я, после чего, не спрашивая разрешения, подхватил ее под руку, чтобы помочь поскорее отсюда убраться.
Трещина на л'хассе — это не просто плохо, а хуже некуда. Л'хассы — как и люди: живут и умирают. Правда, живут, если их не трогать, бесконечно долго, говорят, что тысячи лет. Но если заставлять их работать — поднимать в небеса летучие корабли, жизнь их сильно сокращается, становясь почти такой же короткой, как и человеческая. При этом они все больше темнеют, а бьющийся внутри их язычок пламени тускнеет до тех пор, пока не исчезнет.
Когда они рассыпаются в серую пыль, люди знающие утверждают, что происходит это событие совершенно беззвучно. Но если л'хасс начинает трескаться, в любой момент с ним может произойти нечто невероятное — он разнесет все вокруг с грохотом, дымом и пламенем. Случается, треснувшие л'хассы лежат себе с миром очень долго, но бывает и так, что они взрываются сразу же, как только на них появляется трещина. И нет на обнаруженном Энди корабле ничего такого, чтобы стоило бы риска потерять собственные жизни.
Едва останки корабля скрылись за поросшей густым ельником возвышенностью, все сбавили шаг — теперь можно не торопиться. Я же достал то, что успел найти на корабле и еще никому не показывал.
