Голос юноши дрожал от едва сдерживаемых чувств. Его интонации и сопровождающие их эмоции рассказали девушке о душевном смятении Сейнала больше, чем многочасовой монолог.
Эра молча улыбнулась и осторожно потёрлась щекой о склонённую голову жениха, давая ему возможность прийти в себя после пережитых волнений. Она знала такое состояние и понимала, что ему сейчас просто необходимо быть рядом с ней. Принцесса наморщила нос, осторожно отгораживаясь ментальной стеной от его переживаний, способных, казалось, вот-вот разрушить хрупкие барьеры воли и вырваться наружу. Эра не хотела случайно спровоцировать у Сейнала истерику или что похуже, ненамеренно добавив к его эмоциям воспоминания о своих собственных волнениях в эти пять дней. Девушка прекрасно понимала, что если она сама не смогла справиться с собой и устроила едва пришедшей в себя матери свой вариант нервного срыва, то человек, пережив все её душевные метания, точно сойдёт с ума. Подобное развитие событий принцессу категорически не устраивало, поэтому она озаботилась более серьёзной, чем обычно, ментальной защитой. Эра тихо заворчала, пытаясь успокоить Сейнала, но, ощутив его состояние, поняла, что в данной ситуации требуются более радикальные методы снятия стресса, и немедленно приступила к осуществлению необходимых для этого действий.
Девушка сгребла ошеломлённого внезапной атакой до полного паралича конечностей жениха в охапку и без усилий перетащила его на диван, справедливо рассудив, что пол, даже покрытый мягким ковром, наверняка для человека менее удобен, чем специально предназначенная для сидения мебель. После чего свернулась в клубок на пружинящих подушках этого чуда дизайнерской мысли и принялась в красках живописать свои приключения в трущобах столицы, особый упор делая на их юмористическую сторону. Судя по её ощущениям, обо всех серьёзных разговорах следовало забыть по крайней мере до завтра, когда душевное состояние Сейнала придёт в относительную норму и он вновь обретёт способность думать о чём-либо, помимо возможных опасностей, угрожавших ей в недавнем прошлом.
Поглощённая своим рассказом о событиях в их вольной интерпретации, что потребовало от неё значительных усилий (что поделаешь, даже такое творчество, как превращение сухого отчёта о проделанной работе в увлекательный, слегка подкорректированный рассказ, было для неё почти недоступным), Эра пропустила момент, когда юноша полностью успокоился и начал внимательно анализировать её повествование. Просто он вдруг прервал её монолог и на полном серьёзе поинтересовался, почему она вообще обратила внимание на странную парочку обитателей трущоб и уж тем более начала тратить время на то, чтобы оказать им помощь.
– А почему нет? – по привычке ответила вопросом на вопрос принцесса, пытаясь выиграть время для придумывания ответа, который, с одной стороны, не слишком погрешил бы против правды, а с другой – не содержал бы некой информации, пока что не предназначенной для её будущего принца-консорта.
– Потому что тебе подобное поведение несвойственно. – Сейнал решил ответить на риторическое замечание со всей характерной для него обстоятельностью. – Ты бы не стала помогать совершенно незнакомым людям, неспособным оказать тебе ответной услуги, в ситуации, когда все твои мысли были сосредоточены на проблеме собственного выживания. Эра, ты просто не могла предвидеть почти за двое суток до того момента, как твоя мать пришла в себя, что тебе потребуется курьер для передачи послания диинам, следовательно, тебе они понадобились зачем-то ещё. Если не можешь говорить из соображений секретности, то так и скажи, не тратя время на изобретение правдоподобного ответа. Я не обижусь и всё пойму, в конце концов, подобные ограничения действуют повсеместно.
Девушка насмешливо фыркнула, потешаясь над собственной самоуверенностью. И с чего она взяла, что Сейналу потребуется больше времени, чтобы прийти в себя после пережитого стресса, чем ей самой? Поразительное самомнение. Теперь ей предстояло за него расплачиваться, в своём нормальном состоянии её жених отличался поразительной способностью к анализу ситуаций. И хотя он терпеть не мог ничего, связанного с войной и насилием, Эра сама позаботилась о том, чтобы её рассказ не вызвал у него негативных эмоций и ничто не помешало ему разложить полученную информацию на составляющие. Только вот как теперь объяснять свои действия?
– Это дейс-с-ствительно конфиденциальная информация. – Принцесса решила быть предельно откровенной (насколько позволяли здравый смысл и соображения безопасности, естественно). – Но не потому, что имеет гос-с-с-сударс-с-ственное значение. Прос-с-сто это с-с-семейная тайна друга моей матери. Тайна, о которой знают даже не вс-с-се родс-с-ственники, нас-с-столько она неприятна и опас-с-сна для душевного здоровья некоторых из них. Пойми, я не хочу, чтобы они с-с-случайно узнали об этом.
– Понимаю. – Сейнал серьёзно посмотрел на неё и вдруг довольно улыбнулся. – Приятно сознавать, что некоторые вещи не меняются ни при каких обстоятельствах. Кстати, пока не забыл, я хотел обсудить с тобой безопасность предстоящих нам мероприятий и некоторые вопросы нашего последующего сосуществования. Это очень важно для меня, так что будь, пожалуйста, серьёзной.
– Хорошо, – коротко сказала Эра, несколько оторопевшая от его странно торжественного тона и немного недоумевающая, когда это она не была с ним серьёзной? Вроде бы всегда её упрекали в отсутствии чувства юмора и способности веселиться, но никак не наоборот. Или, выслушав её предельно эмоциональный и ироничный монолог о своих приключениях, парень решил, что у неё теперь именно такое отношение к жизни? Ну, если так, то он ещё поплатится за столь нелицеприятное мнение о ней! Однако следующие слова жениха мгновенно вышибли у неё из головы все мысли о мести.
– Эра, я не знаю, как начать. Если честно, после того как я вернулся в столицу, я всё время чувствую себя чужим в собственном доме. Мне неуютно во дворце из-за постоянного ощущения, что он не просто не охраняется, а целенаправленно превращается в рай для наёмных убийц. Наверно, я слишком привык к ощущению абсолютной защищённости у вас в Империи. И знаешь, вдобавок ко всем остальным своим странностям я поймал себя на том, что не только осмеливаюсь противоречить отцу и высказывать своё мнение, отличное от его выводов, но и иногда реагирую на происходящее скорее как имперец, чем как подданный своей страны. Никогда не думал, что подобные изменения личности возможны за какие-то жалкие шестьдесят-семьдесят дней, проведённые вдали от дома… Наверно, я ненормальный…
