Однако прежде чем Юджио успел двинуться с места, чарующий голос снова потек ему в мозг через уши.
– Интересно, правда ли это?.. Действительно ли та девочка любит тебя и только тебя?..
Под слоем сочувствия в этом голосе прятался легкий смех.
– Ты просто забыл. Но я позволю тебе вспомнить. Я верну тебе истинные воспоминания, погребенные в самых потайных глубинах твоего сердца.
В это мгновение мир вокруг Юджио пошатнулся.
Роскошная пуховая кровать растворилась в пространстве, и Юджио свалился в глубокую, черную, бездонную яму.
Внезапно его нос защекотал запах свежей травы.
Зеленый свет, пробивающийся сквозь кроны деревьев, мерцал в уголке глаза; птичье чириканье перекрывало звук шагов по траве.
Юджио обнаружил, что идет где-то в глубине леса.
Глаза, которыми он смотрел на мир, располагались ужасно низко, шаги были совсем короткими. Посмотрев вниз, он увидел, что из полотняных штанишек торчат ноги ребенка, худые и слабые. Но ощущение неуверенности мгновенно исчезло, сменившись невероятным раздражением и чувством одиночества.
Почему-то он с самого утра не видел Алису.
Покончив с утренней работой – уходом за коровами и прополкой огорода, – Юджио со всех ног помчался к обычному месту встречи – старому дереву за околицей. Однако сколько он ни ждал, Алиса не появлялась. Как и второй его друг, тот, черноволосый.
Прождав этих двоих, пока солнце не поднялось в самую верхнюю точку, Юджио побежал к дому Алисы; им владели неописуемые чувства. Видимо, ее поймали за какой-нибудь проказой и запретили выходить из дому, чтобы поиграть. Так он думал; однако мать Алисы, поздоровавшись с ним, озадаченно склонила голову набок и сказала так.
Это странно, она сегодня ушла рано. За ней зашел Кири-бо, и я была уверена, что и ты с ними, Ю-бо.
Пробормотав «спасибо» и выйдя из дома старейшины, Юджио с беспокойством, переходящим в раздражение, принялся обшаривать деревню. Ну, то, что он не найдет Кирито и Алису на главной площади, которую облюбовала ватага Джинка, сына капитана стражи, было очевидно, однако Юджио не нашел их и в других местах, где они обычно играли или прятались.
Лишь одно еще место пришло ему в голову. Идеально круглая полянка, которую они совсем недавно нашли в глубине восточного леса; другие дети туда не ходили. Это было потайное место их троих, там росло множестве цветов и сладких ягод. Взрослые такие места называют «кругами фей».
Чуть не плача, Юджио отчаянно понесся туда. Его вели чувства одиночества, сомнения и еще одно какое-то, которому он не мог подобрать названия.
Пробежав узенькой петлявой тропинкой, он добрался наконец до потайного клочка безлесной земли, окруженного особенно толстыми, старыми деревьями; ослепительное золотое сияние покачивалось между стволами прямо впереди. Юджио резко остановился.
Это знакомое сияние точно шло от золотых волос Алисы. Сам не зная почему, Юджио стал дышать тише и весь обратился в слух. Ветер донес до него обрывки шепота.
Почему… почему?
Одно лишь это слово крутилось у Юджио в голове, пока он бесшумно подходил ближе к полянке. Чуть не раздавленный собственной тоской, он укрылся за замшелым стволом и заглянул в секретное местечко, освещенное богиней Солус.
Алиса сидела спиной к нему посреди цветочного великолепия. Ее лица Юджио не видел, но спутать с чем-либо ее льющиеся прямые золотые волосы, ее темно-синее платье и белый передник было невозможно.
А рядом виднелась голова, покрытая колючими черными волосами. Его лучший и единственный друг, Кирито.
Сжатые кулаки Юджио были все в мокром, холодном поту.
Порыв ветра послал в уши неподвижно стоящего Юджио голос Кирито.
– Эй… пошли уже обратно. Кто-нибудь заметит.
И ответный голос Алисы:
– Пока еще ничего. Еще чуть-чуть… чуть-чуть, ладно?
Нет.
Не хочу больше слушать.
Однако ноги Юджио отказывались подчиняться ему, будто их оплели древесные корни.
Не в силах отвести взгляд, он стоял и смотрел, как лицо Алисы медленно придвигается к лицу Кирито.
Он уловил обрывок ее тихого шепота.
Пара, обнимающаяся посреди цветущей поляны под ярким солнечным светом; это выглядело как картина.
Нет.
Ложь. Это все ложь.
Так кричал Юджио во мраке. Но как бы он ни отбивался от увиденного, убежденность, что эта сцена извлечена из самой глубины его памяти, хлынула ему в грудь струей ледяной воды.
– Ну… так как?
Хи-хи.
Шепот со спрятанным внутри смехом стер лесную картину.
Юджио вернулся на гигантскую кровать в комнате первосвященника на верхнем этаже Центрального собора, но даже несмотря на плотно зажмуренные глаза, он продолжал видеть то золотое сияние. И шепчущие голоса Алисы и Кирито продолжали звучать в его ушах.
Голос разума, который объяснял, что Юджио повстречал Кирито в лесу всего два года назад, намного позже, чем Алису забрали в собор, не мог затушить черные чувства, переполняющие его грудь. Открыв глаза и тяжело дыша, Юджио увидел, как сидящая рядом с ним девушка с серебряными волосами смотрит на него, и глаза ее полны сочувствия.
– Теперь ты понимаешь, не так ли?.. Даже любовь того дитяти не принадлежала тебе одному. Да нет… было ли там для тебя вообще хоть что-то?
Сладкий голос вливался в Юджио, путая его мысли. Безграничный голод и одиночество вспухали у него в груди. Он чувствовал, как его сердце трескается, как от него откалываются кусочки.
– Но я не такая, Юджио.
Самый соблазнительный за все это время голос вплыл ему в голову, как аромат плода, полного нектара.
– Я буду любить тебя. Я отдам всю свою любовь тебе и только тебе.
Полуоткрытые глаза Юджио, как в тумане, видели девушку – Администратора, первосвященника Церкви Аксиомы с блестящими серебряными волосами и глазами, с чарующей улыбкой на губах.
Сдвинув ноги, тонущие в мягком матрасе, она села прямо.
Медленно приподняла руки, принялась играться с лентой на светло-фиолетовой шелковой ночной рубашке, удерживающей груди.
Гибкие пальцы взялись за концы ленты из серебряных нитей и медленно, мягко потянули.
Все больше красивой белой кожи становилось видно в вырезе; груди дрожали, словно затягивая Юджио.
– Иди ко мне, Юджио.
Этот шепот походил одновременно на голос матери, который он слышал в том сне, и на голос Алисы, который достиг его ушей в том наваждении.
В спутанном сознании Юджио смотрел на тонкую фиолетовую материю, порхающую подобно цветочным лепесткам вокруг ужасно тонкой талии.
