Положил руку на плечо — меня аж к земле пригнуло, и задушевно так спрашивает:
— А ты, приятель, куда собрался?
Вопрос чисто риторический, ответа не требует. Ну я и не отвечаю, чтобы совсем идиотом не выглядеть. Но чувствую, что все равно выгляжу. А он мне:
— У тебя допуск к овладению пространством имеется?
Я ему, дурак дураком:
— Чего?
А он, еще задушевнее: Бумага такая, со штемпселем, где русским по белому написано, что тебе сюда можно… Или хочешь, чтоб ребята под мостом твои «фрагменты» собирали? Пока я подыскивал возражения, на лицо моего избавителя вдруг набежала тень. Он достал сотовый телефон и отрывисто бросил в трубку:
— Гавриш, тут у меня небольшая проблема. Не подскочишь на полминуты?
Не успел он договорить, опять-таки, не разбери-поймешь откуда вылетел второй белый «мерс», сверкая фарами. Видно, там ночь была. Затормозил.
Выходит оттуда такой же прикинутый, уверенный паренек, только в кости потоньше, в плечах поуже, темноволосый и лицо, извиняюсь, поинтеллигентнее.
Улыбнулся мне, руку подал и…
— Зачем звал, Миша?
Слушай, браток, пошукай в своем бортовом компьютере, этот тип у нас по реестру в «усопших» значится? Глянь "несчастные случаи" и «суицидников»… Я, признаюсь честно, похолодел. Желудок стал тяжелым, как камень, а колени мягкие. Потому что я, братцы, только сейчас понял, на кого меня нанесло. И сообразил, что если сейчас Гавриил меня в своем «реестре» отыщет, то придется мне садиться и ехать… прямиком на тот свет. И жаловаться ведь не на кого — сам напросился. Но тут Гавриш из машины вылез, улыбнулся ободряюще, нету, мол, тебя, можешь выдохнуть. Миша тоже заулыбался, хлопнул меня по плечу и махнул рукой: "езжай, с Богом". Я развернул «козла» — мама моя женщина! Никаких, понимаете, гор — шоссейка ровнехонькая, как скатерть. Садись и поезжай. Оглянулся я назад… Сами знаете, что бывает, когда назад оглянешься. И никаких «мерсюков», конечно, нет и в помине.
Вот и все. Завелся я и поехал. И только километров через десять, у ближайшей заправки понял, как испугался. Канистра запасная так и не понадобилась.
Пару мгновений в кафешке висела тишина с неким оттенком раздумчивости.
Потом, словно обвал в горах, грянул молодецкий хохот, так, что звякнули бутылки а кошка, не сообразив с дремы, метнулась в подсобку. Невольно улыбнулся и Леший. "Байки склепа". Фольк…
Стеклянная дверь снова противно скрипнула. Леший скосил взгляд чисто машинально, и вдруг заметил, что хохот как то сразу обрезало да и голливудские улыбки в 45 зубов попритухли. Вошедший — паренек лет двадцати, не больше, темноволосый, в американской кожаной куртке «Пилот», шагнул через порог и обежал "Золотую рыбку" быстрым, внимательным взглядом. Стряхнул с куртки капли дождя. Шагнул к стойке. И по причине высокого роста паренька и малой площади помещения одного шага ему как раз и хватило.
— Ша! — в одну восьмую голоса рявкнул бородатый, тот, кого Леший окрестил Ильей Муромцем, — отключили приборы. Закрыли глаза. Задача на сообразительность: кого принесло — серого или черного?
Мотогитарист, по аналогии — Алеша Попович, фыркнул, но глаза прижмурил, хотя и не слишком старательно. Добрынюшка, судя по движениям крутых плеч тихо похмыкивал.
— По каким приметам определяем врага? — прошипел Муромец, — отвечать быстро, не думая…
— Если купит 50 грамм коньяка, значит черный, а если банку пива — серый, — предположил Попович.
Паренек у стойки хмыкнул, мягко, словно на шарнирах развернулся к продавщице и голосом, насквозь нейтральным, попросил:
— 50 грамм коньяка и банку пива.
Добрыня заржал первым, богатыри подхватили и с грохотом отодвигая стулья выкатились из «рыбки» под мелкий дождик. Сыто заурчали моторы. Вспыхнули фары, вырывая кусок дороги прямо перед колесом. Не отдавая себе отчета, словно что-то тянуло его, Леший двинулся следом. Передвижная "богатырская застава" уже оседлала своих «коней». Внезапно Муромец обернулся, весело оскалился и отдал Лешему скаутский салют. Тяжелая машина взяла с места, как Бурушка Косматый, неспешно и мягко, но с каждым оборотам колеса набирая силу и скорость, чтобы метров через 200 превратиться в ревущую комету. Красная «Ява» пристроилась в кильватере, Попович закинул гитару за спину и узкий, стремительный «Иж-Планета-Спорт» лихо сдернул с места, оглашая ревом окрестности, глушителя на нем, конечно, не было, кто их ставит на «гончаков»? Лешего окатило выхлопом, он сморщился и заморгал. Троица уходила в темноту. Случайные парни. Совершенно пустая встреча. И тем не менее, Леший не отводил взгляда. Там, куда исчезли «богатыри» проезда не было. Кривая улица упиралась в глухой забор старого монастырского комплекса, уже лет пять, как заброшенного напрочь и занятого, в основном, бомжами, мелко-уголовным элементом и бродячими кошками. Ходили слухи, что бомжи их едят со страшной силой, но кошки там все равно селились с упорством, достойным лучшего применения.
Леший ждал, что с минуты на минуту послышится затихший, было, звук моторов, но на улочке было тихо.
— Развлекаются ребята, — негромко заметил кто-то у левого плеча. С нервами у Лешего с недавних пор было плоховато (а у какого труженика пера с ними хорошо?), он едва удержался чтобы не шагнуть в сторону. В следующую секунду он узнал голос — это был тот паренек из кафе, кому же еще? Леший скосил глаза и, как ему показалось, незаметно оглядел незнакомца. Сухое лицо с правильными чертами, как-то сразу вызывавшими симпатию, правда, немного резковатое. Тонкий, прямой нос, узкий подбородок. Такие лица бывают у людей от природы не слишком сильных, приключений не ищущих, но бесстрашных и умеющих, если надо, ответить ударом на удар. Он слегка качнулся с носков на пятки и обратно, шевельнул плечами, словно разминался. Леший поднял глаза… и неожиданно встретился с таким же изучающим взглядом. Отчего-то стало неловко и он поспешно отвернулся. Но внимательный взгляд незнакомца не отпускал. Леший чувствовал его кожей. Дождь монотонно барабанил в стекло витрины, то затихая почти, то вновь набирая силу, как заедающий пулемет из старого фильма о Гражданской войне. Становилось зябко.
Собственно, никаких дел у Лешего на сегодня больше не было. Самое разумное, что он мог сейчас сделать — это вежливо кивнуть случайному собеседнику и сесть в подходящий автобус. А там и дом. Кофе. Футбол по телевизору. Наши с футбольным клубом первой лиги острова Мальты… Исход известен заранее… Пара телефонных звонков: один — Татарину, другой — бухгалтеру, Марине, чтобы завтра в «Гелиополе» его не искала. Но привычные мысли не настраивали на нужный лад, казались скользкими и увертливыми и все время норовили сбежать, оставив вместо себя звенящую пустоту. Должно быть, их сбивал дождь.
