В его воображении сияла полная луна, высоко среди звезд, в середине весеннего дня.
Конец детства.
Всю ночь по небу плыли облака и почти все время скрывали луну, но к рассвету последнего дня апреля небо прояснилось, и поднялся сильный ветер.
Дует мистраль, как просветила их Вера-кок за утренними круассанами. Здесь защищает от него склон горы, к которому прижалась вилла, но сегодня на горе Венту, в Авиньоне, или в таких горных деревушках, как Ле-Бо, Горд и Менерб, ветер очень сильный. Маленьких детей иногда сдувало с утесов, сказала она, скорбно качая головой, когда мистраль налетал с севера.
Но этот ветер тем не менее был мечтой фотографа с точки зрения освещения. Он очистил небо от всего, напоминающего дымку или туман, и оно стало твердым, сверкающим, точным: задник, который пропитал напряжением электричества дикие цветы, памятники, средневековые развалины, пригибающиеся к земле кипарисы.
Эдвард Марринер уже бывал здесь во время мистраля. Он не собирался карабкаться на утесы со своим снаряжением, но все же изменил планы на утро за второй чашкой кофе.
Мелани быстро сделала пометки в блокноте и взялась за телефон. Грег, назначенный водителем, унес свою кружку в столовую, где на столе были разложены карты, и склонился над ними, намечая маршруты. Стив начал грузить аппаратуру в микроавтобус.
Теперь они собирались ехать на восток, в какой-то монастырь под названием Торонет, примерно в часе езды отсюда. При таком освещении камни аббатства просто оживут, сказал Неду отец. Они остались одни за кухонным столом.
— В этом заключается ирония, — сказал Эдвард Марринер, — и это мне нравится. Есть много вещей, которые могут нравиться в средневековых монахах-цистерианцах, а кое-что может не нравиться. Они начали с неприятия богатства и хвастовства церкви, но они также ненавидели ученость, образование, сами книги. И даже земную красоту. Бернару Клэрво, создавшему этот орден, очень не понравилось бы то, что люди сейчас считают их аббатства красивыми. Они не должны были быть красивыми. Красота — отвлекающий момент.
— От чего? — спросил Нед.
— От Бога. От молитвы. Молчание и труд в самых отдаленных местах, какие они могли найти. Они пришли сюда в поисках одиночества.
— Откуда?
— Думаю, откуда-то из мест восточнее Парижа. Не надо на меня ссылаться.
Нед поморщился.
— Будто бы. Это не эссе, папа.
Эдвард Марринер не обратил на его слова внимания, выпил еще кофе.
— Дело в том, что Прованс всегда считали чем-то вроде рая, и это привлекает людей. У них на то свои причины.
— Греков? Как он говорил вчера за ленчем?
— Оливер? Да. В каком-то смысле каждый, кто приезжал сюда, был чужаком, пытающимся сделать это место своим. Повсюду следы ног и кости. Так бывает в некоторых местах.
— Разве так не везде?
Отец посмотрел на него.
— Может быть. Даже за Гренландию и Гебриды сражались, но в некоторых местах таких сражений происходило больше, чем в других. Это одно из таких мест. Быть желанным — это может стать сомнительным благословением. — Он вдруг ухмыльнулся, словно позабавил сам себя. — Сегодня утром, сын мой, при этом освещении, я собираюсь заставить старое, холодное аббатство выглядеть так великолепно, что кости Бернара Клэрво перевернутся в могиле, где бы она ни была.
— Как это любезно с твоей стороны, — заметил Нед.
— Чертовски верно. Хочешь поехать посмотреть?
Нед понял, и не в первый раз, что отец любит то, что он делает. По причинам, которые он решил не объяснять, Нед отклонил приглашение. Он немного почитает на террасе, сказал он, послушает музыку, пробежится… он не будет им надоедать и избежит неприятностей. Возможно, даже поработает над одним из эссе.
Мелани, которая пришла доложить, что вещи погружены в микроавтобус, напомнила ему, что номера их телефонов у него на автонаборе. Нед вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь. Она рассмеялась.
Он смотрел, как они уехали. Обе Веры были заняты наверху и на кухне. Он действительно немного почитал на террасе — роман, который, по мнению Ларри, был очень страшным. Но после вчерашней ночи сверхъестественные ужасы не оказывали должного воздействия. Нед подумал о том, доводилось ли Стивену Кингу когда-нибудь встречать у сторожевой башни существо с оленьими рогами. Может, и доводилось. Может, так к нему приходят его идеи.
Нед в этом сомневался. Но он слишком отвлекся, чтобы читать. Он все время поднимал глаза и смотрел на деревья на дальней стороне бассейна, гнущиеся под ветром.
Нед вошел в дом и проверил электронную почту. Ничего из дома, но Кейт прислала ему свое эссе.
Он прочел его, решил, что оно великолепное. Слишком великолепное, Кейт пишет недопустимо хорошо. Сам Нед писал школьные работы прилично, но никогда не тратил на них достаточно времени и не добивался такого качества.
Здорово, что можно думать о чем-то обычном. Он сидел за клавиатурой до тех пор, пока не сократил и не упростил эссе настолько, что оно стало похоже на то, которое написал бы Нед Марринер на каникулах во Франции, а в лысой голове мистера Друкера не зазвучал бы сигнал тревоги.
Прибавил пару опечаток и неправильно написал несколько имен собственных.
Он проделал почти столько же работы, сколько ушло бы на написание этого эссе. Правда, не совсем. Ему придется написать два остальных эссе как надо. Он обещал и сомневался, что Кейт Уэнджер даст ему еще одно эссе, не ожидая получить что-нибудь взамен.
Интересно, что бы это могло быть. Она была мила, как может быть милой худощавая чемпионка по бегу или ученица балетной школы. То, что она такая всезнайка, его не так уж волновало здесь, когда рядом нет ребят, чтобы его этим дразнить.
Ребята там, где мистер Друкер. Пусть страдают.
Нед загрузил фотографии Арля и отправил парочку Ларри и Кену, делая вид, что жалеет их.
Ветер дул слишком сильно, чтобы плавать в бассейне. Ниже дома, вдали от прикрывающего его склона, он видел, как мистраль гонит рябь по воде и раскачивает кипарисы. Нед взглянул на часы. Еще даже не наступил полдень. Надо убить время. Он должен встретиться с Кейт только после пяти часов.
Однако не только его отец изменил свои планы. Нед встретится с ней, но они не пойдут в те развалины. Сегодня — нет.
Он принял это решение в Арле. Одно дело — быть искателем приключений, другое дело — быть идиотом. Он придумает что-нибудь такое, на что Кейт согласится: они могут осмотреть ту студию, где назначена встреча, потом съесть пиццу или поужинать в китайском ресторанчике в городе. Она могла бы рассказать ему о Сезанне, вероятно, она все знает о Сезанне.
