Вскоре тропа закончилась, потому что была уже не нужна. Подлеска вокруг уже не было, под гигантскими деревьями вообще ничего не росло. Копыта лорсов и когтистые лапы медведя шуршали по желто-коричневой хвое и бурым сухим листьям. Теперь не было необходимости следовать строго друг за другом, и лорсы разошлись веером. Люди негромко переговаривались, постоянно поглядывая по сторонам. Несмотря на то, что медведь и лорсы могли почуять опасность задолго до того, как ее заметили бы люди, все же и воинам ни к чему было терять бдительность. Кто знает, какой сюрприз могут преподнести необжитые места…
Но день прошел спокойно.
Ближе к вечеру лес стал меняться. Деревья стали ниже, часто встречались прогалины, поросшие двухметровой лесной осокой, почти на каждом пригорке красовались пышные кусты наперстянки, появился и мятлик, среди узких листиков которого там и тут торчали шляпки грибов всех оттенков — синие, зеленые, коричневые, красные, белые, желтые… Эливенер несколько раз спускался на землю и подбирал грибы. Иеро видел, что брат Лэльдо берет только светло-желтые и ярко-зеленые моховики — они обладали целебными свойствами.
Потом наконец запахло тиной, сыростью, под копытами лорсов захлюпала вода.
Отряд приближался к Туманам Пайлуда.
Кое-где уже виднелись небольшие озерца, на поверхности которых плавали белые и розовые лотосы диаметром в добрых полметра. Попадались заросли болотных камышей с острыми, как ножи, листьями, и гигантские кусты серой таволги. Вместо кустарников люди все чаще видели папоротники, причем некоторые растения были таковы, что голова всадника, ехавшего на огромном лорсе, едва виднелась над их перистыми листьями.
Пора было останавливаться на ночлег. Отыскав сухую полянку, люди сошли со спин лорсов и начали совещаться. Стражи Границы считали, что расседлывать скакунов опасно. Они находились в таких местах, где в любую минуту следовало ожидать неприятностей. Лорсы были не против того, чтобы остаться на ночь с грузом на спинах. При их силе и выносливости это ровным счетом ничего не значило. На том и порешили. Люди завернулись в серые плащи слуг Нечистого, отлично защищавшие и от сырости, и от ночного холода. Первым встал на стражу брат Лэльдо. Затем его сменил Дэши Вест, потом настала очередь Иеро. Колину Гарсесу осталась предутренняя смена. Медведь снова где-то пропадал.
Ночью ничего особенного не случилось, если не считать того, что члены экспедиции то и дело просыпались от рева скрывающихся где-то в тумане чудовищ. То это был отчаянный рык и визг, то вдруг словно начинали гудеть огромные трубы, то что-то шлепало и хлюпало… но никто не попытался напасть на отряд.
И вот наконец начало светать. Наскоро перекусив, люди сели в седла и лорсы понесли их к Туманам Пайлуда. Горм вернулся как раз к моменту выхода и снова пошел впереди.
Вскоре деревья совсем исчезли, земля под ногами стала сырой и вязкой, ее тут и там прорезали узкие протоки, вдоль которых рос желтый тростник вперемешку с гигантским камышом. На мокрых насквозь полосках земли лежали кучи тины и гниющих водорослей. Воздух потеплел, вокруг теперь пахло болотными кувшинками и разлагающейся зеленью. Дышать становилось все труднее. Кроме того, тучи болотного гнуса взлетали вверх при каждом шаге лорсов и кружили вокруг людей и животных. Люди поспешили достать из своих личных сумок небольшие кожаные коробки с репеллентом и густо намазали лица и руки, а также поспешили натереть защитной мазью морды и уши лорсов, где шерсть была слишком короткой, чтобы защитить животных от ядовитых укусов. Горм тоже потребовал, чтобы его намазали репеллентом.
— Тебе-то он зачем? — насмешливо передал Иеро. — Твою шерсть и собака не прокусит, не то что гнус.
— Всех мажут — и я хочу, — категорически ответил медведь. — Тебе что, мази жалко?
— Нет, конечно. Давай сюда свою физиономию. И уши мазать? — поинтересовался Иеро.
— Мажь! — решил Горм. — Клуцу намазал? И мне тоже!
Репеллента, конечно, было не жаль. Эта мазь изготовлялась из трав, которые росли чуть ли не на каждом шагу, так что сделать еще порцию труда не составляло. А основой мог служить любой жир. И если бы на Горма ушло слишком много репеллента, медведю пришлось бы самому собирать ингредиенты для его приготовления. Горм отлично это знал, и потому мог бы даже потребовать, чтобы его вымазали с ног до головы.
Они шли по болоту уже больше шести часов, когда лорсы и Горм одновременно подали сигнал приближающейся опасности.
— Что это? — резко спросил Иеро. — Это на земле?
— В воде, — ответил Клуц. — В протоке слева. И оно уже близко.
— Ты хотел говорить со мной, — прогудело в голове Верховного Мастера С'жего. — Говори.
Мастер С'жего вздрогнул и выпрямился, а потом поспешно поклонился на запад, боясь выглядеть непочтительным, — он был уверен, что Безымянный Властитель не только слышит, но и видит его. И, глубоко вздохнув, передал в пространство:
— Меня пытались взять в плен, Властитель…
Верховный Мастер Желтого Круга сосредоточился и мысленно воссоздал картину нападения на его отряд, особенно подчеркнув образ гигантской стаи маленьких бронзовых лемутов. И наложил на это мысль о том, что подобных лемутов до сих пор никто не видел. Мастер С'жего старательно избегал каких-либо выводов. Его задачей было просто беспристрастно отразить факты. Выводы Безымянный Властитель сделает сам.
Но Безымянный Властитель, даже если и пришел к каким-то заключениям, не счел нужным ознакомить с ними Мастера Желтого Круга. После долгой (как показалось Мастеру — невыносимо долгой) паузы С'жего услышал:
— Следуй в Голубую Пустыню. Уничтожь их.
И в сознании Мастера С'жего вновь вспыхнул яркий, отчетливый образ странных существ — то ли растений, то ли животных, — окруживший невысокий холм в центре южной Голубой Пустыни.
И Безымянный Властитель удалился из сознания своего преданного слуги.
Мастер С'жего, обливаясь потом и тяжело дыша, сел прямо на землю, на сухую и пыльную степную траву, и схватился руками за безволосую голову. Капюшон свалился, но С'жего не обратил на это внимания. Он был слишком потрясен.
Глас Безымянного…
Безымянный Властитель чрезвычайно редко говорил со своими слугами. Обычно он внедрял в их умы образы, которые им приходилось расшифровывать и истолковывать самостоятельно. И ошибка грозила наказанием.
Но с Мастером С'жего Безымянный заговорил…
И отдал четкий приказ.
Тут уж не могло быть речи о непонимании. Никакой двусмысленности, никакого тумана. Иди и убей.
Но Безымянный ни словом, ни образом не упомянул ни об эливенерах, ни о невесть откуда взявшихся маленьких бронзовых лемутах. Что это могло означать?
