Давай уточним все факты. Ты — рожденная человеком азраи (бывает не так уж и редко, ничего необычного), ты — имеешь дар смены ипостаси (очень странно, почти невозможно при таком близком родстве), ты перенесла процесс трансформации от чужого нейростимулятора (и жива как ни странно, хотя это может объяснить, почему ты таки обрела «хвост»). Ты — «случайно» получила в дар древнюю реликвию-нейростимулятор одной из величайших и загадочнейших императриц азраи, (я уж не знаю, где ты раздобыла такой процент везения). Ты пережила, практически безболезненно и без каких-либо неблагоприятных последствий, активацию азраи во сне (это вообще странно, я уже молчу про то, что со своим наблюдателем ты так и не познакомилась. Надо все же выяснить кто этот гений-камикадзе). Ты прожила сама почти год в море, без милид, помощи извне, и вообще любых достижений цивилизации (то еще заданье, под силу не каждому взрослому азраи), самостоятельно нашла страну азраи (вообще нереально, с учетом простора океана и твоей неопытности). Ты оказалась Белой лилией (это уже не так удивительно, с учетом всего вышеуказанного), ты смогла противостоять ментальному давлению леди Зиурелии, одной из самых сильных личностей, исключая императора и его семьи (при том, что ты не так давно перешла на мыслеобщение и вообще не должна была его ощутить). Я ничего не забыл?
— Ольга? — послышался стук в дверь, это была Нита с завтраком.
— Ладно, я тебя позже найду, вдруг, что еще не перечислил — махнул рукой Ивран и унесся, захватив с собой мелких желтых рыбок, название которых Ольга так и не запомнила до этих пор.
— Мда… какой занятный списочек…хоть на стену вешай… И что теперь?
§§§
— Был запрос на ее данные, — седовласый азраи предстал перед императором в небольшом рабочем помещении. Император поднял голову от полупрозрачного экрана с данными…
— Обычный или специализированный?
— Специализированный.
— Плохо… Чей запрос?
— Анонимный, но я могу постараться выяснить.
— Постарайся. Не хочу, чтоб у девочки были проблемы
— Вы уверенны, что, закрывая информацию, мы поступаем правильно?
— Да… Эту информацию не стоит пока открывать… Наш народ долго живет и еще хорошо помнит ту грустную историю… Еще не время.
— Ваше величество, а если вы не правильно его расшифровали? Если у них нет шанса? Если в этот раз смерть снова придет за своей добычей?
— Будем ждать следующую… У нас нет выбора…
— Но сын то у вас один…
— Да… И в этом не только моя беда… — Император кивком головы отпустил вошедшего, а сам вновь занялся, мелькавшей на экране с огромной скоростью информацией.
§§§
— Тамаз, ты идешь на императорский прием?
— Когда? — мысли брата, звучали глухо.
— Завтра. Официальное представление Белой лилии или объявление о помолвке, в зависимости от ситуации. Пропускать не советую, это будет расценено как неуважение к императорской семье. — Тараза подплыла к брату, что-то внимательно читающему, точнее делающему вид что читает.
— Да, я пойду.
— Уверен?
— А в чем ты сомневаешься, сестра?
— В тебе, Тамаз, в тебе…
— Зря. Я тебе уже сказал, что мне нечем стыдится, нечего боятся. Я не совершил ничего плохого в отношении к Белой лилии, особенно с точки зрения азраи.
— А в отношении себя?
— А это мое личное дело, и вряд ли оно в такой день будет беспокоить императора и его сына, как, впрочем, и саму Белую лилию.
— Кто знает… — Тараза, покачав головой, скрылась в своей комнате. Она не была согласна с братом, но и спорить не стала. Белая лилия не объявлялась, не требовала внимания Тамаза, никак не проявляла, что они действительно знакомы. Почему? Потому ли, что она увлеклась новой жизнью и браком с сыном императора, или просто готовит удар в спину? Тамаз явно ее обидел и если не своими действиями при их общении, о которых Тараза не много знала, так тем, что ее бросил, да и своим отрицанием их знакомства. Хотя он не мог иначе, чтоб не поднимать ту массу вопросов, которая непременно бы возникла. Но это отрицание, не смотря на всю его правильность, повод для обид предостаточный, особенно для юной девушки, еще недавно человека. Тараза знала, как максималистски может человеческое дитя в столь юном возрасте воспринимать обиду, и как жестоко мстить. И пусть она сейчас азраи и даже, как оказалось, Белая лилия, никто не гарантирует, что она столь же великодушна, как все азраи. Так чем же грозит ее брату обида Белой лилии? И как его от этого уберечь…? Тараза рассеяно провела рукой по мозаике украшавшей ее спальню — золотистое побережье, ветвистое дерево у самого обрыва с разлегшимся на его ветвях леопардом. Этот пейзаж был выбран не случайно… Он так много для нее значил…
Сама Тараза почти триста лет на поверхность не подымалась и с людьми не поддерживала контактов, но не потому, что плохо к ним относилась, а потому… Потому, что человек, которого она любила когда-то остался там, вопреки ее воле. Нет, она от него не отказалась, наоборот бросила ради него все, предала всех, бросила на алтарь свою жизнь, свою сущность но… Не судьба. Нет, он не отрекся от нее увидев с хвостом, не предал, не отказался. Он честно ждал ее на берегу каждую ночь, он честно прождал три, установленных правилами года до того, как у нее появилось право выйти к людям…Они были вместе… Ровно до тех пор, пока у нее открылся дар… Дар предвидеть некоторые события. Не все, и, увы, не так точно как хотелось бы, а жаль… Она предвидела землетрясение в океане 1755 года, которое едва не уничтожило город азраи и успела их предупредить. Их, но не своего единственного… Исправив одну несправедливость совершенную в отношении своего народа, она совершила другую — ушла от любимого человека именно в тот момент, когда могла его спасти… Или хотя бы остаться с ним в последний час… Тараза с тоской смотрела на настенную мозаику невольно вспоминая…
Она ушла от него на рассвете Дня всех святых… Они простились у такого же дерева, под недовольное урчание ручного леопарда, воспитанного с маленького котенка. Преданный мужу зверь вообще-то не слишком жаловал Таразу, но в тот день почему-то был не рад ее уходу… Он знал, а она — нет.
Человеческий праздник… День всех святых… Утро встретило Лиссабон, город в который они недавно прибыли, продолжительной дрожью земли, грохотом и криками о помощи… Огромные трещины в земле шириной по пять метров и более, практически отделили центр города от остальной части суши. Уцелевшие после самого землетрясения, которое длилось минут десять, люди кинулись к докам и с ужасом увидели, что вода отступила, дно моря оголилось, открыв взору обломки кораблей и грузов, местами даже трепыхающуюся рыбу, а через несколько мгновений огромная волна накрыла гавань и город. За первой волной последовало еще две… Районы города, не уничтоженные цунами, были уничтожены пожарами, продолжавшимися пять дней… Тараза, попавшая в город только на шестой день, долго, как неприкаянная бродила по развалинам города в котором была так счастлива, споткнувшись об чьи-то останки, она услышала тихий плач и, кинувшись на звук, вытащила их под обломков и затопленного водой подвала заплаканную, голодную, почти не раненую, но очень перепуганную малышку… азраи. Какими судьбами девочка там оказалась, так она и не узнала, малышка не разговаривала еще несколько лет… Ее родителей так и не нашли, ни в океане, ни на суше.
