Пепел минут закружился в воздухе горько пахнущим снегом, плавно оседая на изъеденную оружием Скелрона утварь, закрывая прорехи в коврах, забивая дыры в паркете. Моррон подставил ладонь, поймал несколько «снежинок», полюбовался на них и сдунул прочь – в хоровод сестренок. А я вдруг понял, почему мой Дом называется Домом Дремлющих. Потому что не стоит отнимать спокойный сон даже у собаки, не то что у дракона. И потому, что можно мешать мгновения, как угодно, но истина останется истиной: время было, есть и будет, а все несогласные с сим утверждением лишаются права плыть по незримой реке из прошлого в будущее.
Но больше всего прочего – больше таинств власти над временем, пространством и волей – мне хотелось знать, почему. Почему отец защитил меня? Только выполняя долг слова, данного своей любимой, или же… Нет, не позволю себе ТАК думать, ошибка в решении этой задачки приведет к слишком печальным последствиям. Лучше займусь другой. Например…
– Ты все равно не сможешь напасть! – огрызнулся побежденный, но не сдавшийся пришелец. – Твое оружие служит лишь для защиты!
– И служит великолепно, не находишь? А большего мне и не нужно, если могу защитить свою семью от любой угрозы.
– Самая страшная угроза – это твое отродье! И от него ты не защитишься ничем!
– А надо ли? – усомнился мой отец. – Магрит была совершенно права: Джерон никогда не нападает первым.
– В отличие от твоей дочери, – вставил Ксо.
– Моя дочь неспособна даже на…
– Зато замечательно строит пустотные сферы.
Моррон резко повернулся к племяннику:
– Что я слышу? В мир снова вернулось запрещенное знание? Но для чего Шеррит понадобилось прикасаться к… этой грязи? Неужели не было иного средства? Кого она уничтожила?
– Попробовала уничтожить, – поправил Ксаррон. – Без успеха, к счастью.
– Но твои слова означают…
– Она пыталась убить дракона.
– Моя малышка?! Ложь!
– Спроси у нее сам, Скелли. Ловушка была расставлена и захлопнута, и если бы все свершилось, как задумано, мы бы ничего не узнали. Только твоей дочери не повезло, не на того напала.
– Ксо, прекрати ходить кругами! – рявкнул мой отец. – Кто должен был умереть?!
– Джер. И Эл, раз уж попался под ноги.
Моррон застыл на долгий вдох, потом начал медленно сжимать правую ладонь. В кулак? Ох, не хотелось бы! Если щелчок приводит к столь впечатляющим последствиям, что случится, если все пальцы соберутся вместе?
– Это неправда! – Глухая глубина голоса Скелрона опасно приблизилась к визгу. – Я доберусь до каждого из лжецов и…
– Папа!
Она стояла чуть в стороне, словно вошла не через парадный вход, а со двора. Позвоночник выпрямлен, как спица, и, верно, столь же безжалостно пронизывает спину, потому что черты лица Шеррит мелко подрагивают, словно от боли, кипящей где-то в глубине плоти. Черные волосы распущены и тяжелыми волнами стекают по плечам вниз, заканчиваясь только у талии пронзительно-белого платья, туго стянутой узорным поясом. Более из украшений на девушке нет ничего.
– Это правда, папа.
– Шерри, драгоценная моя…
– Я пыталась его убить.
– Но зачем?! Почему?! – Отец несостоявшейся убийцы самым первым из присутствующих задал волнующий меня вопрос.
И ответ приходит, медленно, но уверенно покидая бледные прикушенные губы:
– Мне стало страшно.
Стало. И продолжает быть. Я вижу в ее взгляде то, что мешает мне дышать. Страх. Необъятный, как бездна. Неужели я настолько ужасен? Лучше бы был ненавистен…
Все, последняя подробность выяснена. Больше не о чем спрашивать и не на что надеяться. Остается лишь одно: тихо уйти, освободив от своей близости ту, которая… Будет вечно меня бояться. И теперь еще больше, чем раньше, потому что видела бессилие передо мной самого разрушительного из известного драконам орудий убийства.
Пресветлая Владычица, ну за что?! В чем я виноват? Почему страх поселился именно в тех глазах, где мне хотелось бы найти…
– Любовь?
Кошка, сонно распластавшаяся по постели, служит уютным ложем подростку, в незапамятные времена нарочно заблудившемуся между детством и юностью. Светлые косички снова торчат в разные стороны и торчат криво, словно их хозяйка меньше всего времени и желания уделяет своему виду. Тоненький палец задумчиво рисует на пушистых, мерно вздымающихся боках, неразборчивые узоры.
– Зачем ты пришла?
– Разве нужен повод, чтобы заглянуть к старому приятелю?
Вернее, к старой игрушке. Конечно, повод не нужен. Но я слишком привык к тому, что меня не тревожат попусту – все время требуется участие в разных сомнительных и странных событиях.
– Попробую поверить.
– Да уж приложи хоть немножко усилий!
Куда они спрятали мою одежду? Ага, нашел! И даже почистили и постирали… Надо будет сказать «спасибо» тем из мьюри, что снизошли до забот обо мне. Непременно надо сказать. И скажу. Но уже перед самым уходом.
– Чем-то расстроен?
– Нет.
– А почему никак не можешь попасть ногой в штанину?
Ей не нужно знать. Почему? Она и так знает. А если старается вызвать меня на разговор, сегодня, в первый раз за прошедшую Вечность, потерпит неудачу. Мне сейчас нужно думать, а не сорить словами:
– Все так, как и должно быть.
– Ага!
Она перевернулась на спину, сползла с кошки и погрузила босые ступни в ворс ковра.
По весне стает лед,
Осень плод принесет,
Заберет старый год
Ночь в запас, день в расход.
Шалый бег вольных вод
Судьбы вместе сольет
Там, куда заведет
От ворот поворот…
Где она раздобыла эту песенку? Уж не подслушивала же под дверьми какого-нибудь сельского домишки? А впрочем, все равно. Вроде собрал, что нужно, остальное приложится… Пора.
– Я хочу побыть один, Эна.
– Твое желание – закон для меня!
Пресветлая Владычица отвесила шутливый поклон, выпрямилась, повернулась и зашагала прочь, остановившись лишь на короткий вдох, чтобы добавить:
– Но не для мира.
Орлиное Гнездо, Гильдия Навигаторов, Постоялый Двор, Егеря — наименования подразделений Тайной Стражи Четырех Шемов. Поименованные службы занимаются каждая своим делом, не покладая рук и не снижая усердия. Впрочем, все их усилия направлены в большей мере на поддержание собственного достатка и укрепления негласной власти, чем на заботу о мире и порядке вокруг.
