Погруженный в свои мысли, я прошёл на территорию замка, огляделся и, что называется, выпал в осадок.
По ощущениям, словно попал в фильм или компьютерную игру! Просто не может человек создать такую красоту своими руками!
Идеально ровные, выложенные фигурной плиткой дорожки тянулись от ворот в пяти направлениях подобно лучам. Центральная — выводила на светлую площадь, к главному зданию замка. По центру этой площади, прямо напротив ступеней, струями воды искрился огромный белый фонтан. Главная его деталь — еще одна статуя Милосердной — стояла с раскинутыми руками, подставляя лицо и грудь падающей с неба воде.
Замок со всех сторон окружает растительность, и создается впечатление, что вокруг шумит сказочный лес. Фигурные клумбы с распустившимися цветами, аккуратно подстриженный кустарник, группы декоративных камней и какие-то ленты на стоящих вдоль дорожек деревьях… И вот хрен поймешь, что со мной происходит. То ли я наконец-то научился чувствовать красоту, или это тоже пришло из самурайского прошлого? Вместе с верховой ездой, запредельной реакцией и умением обращаться с мечом. Как бы то ни было, я ни о чем не жалею. Смотреть на эту красоту так же приятно, как и отрубить чью-нибудь поганую голову. Тут бы еще погулять под ручку с какой-нибудь…
— Таро, послушай! — голос князя выдернул меня с неба на землю. Нори остановился прямо посреди дороги и, обернувшись, с сомнением посмотрел мне в глаза. — Хотел тебя попросить…
— О чем? — поинтересовался я, слегка напрягшись из-за его взгляда. Было заметно, что князь чего-то там себе нарешал, и зная его склонность к суициду…
— Хочу попросить, чтобы ты никому не говорил о том, что происходило в лесу.
— Да без проблем, — мысленно выдохнув, покивал я. — Не думаю, что мне вообще нужно перед кем-то тут отчитываться.
— Нет, — покачал головой князь. — Если кто-то спросит — рассказывай. Все, что было в Сато, и то, как Кимура превратился в чудовище… Только скажешь, что Сасаки-сан освободил тебя по дороге, избавив от подозрений, и ты просто спал в момент нападения демонов. Никакой лисицы и астрала — просто проснулся, убил они, закинул меня в лодку и уплыл в лес. После нападения рыбы выбрался на берег и тащил меня на себе, пока случайно не наткнулся на источник Каннон. Разговора с богиней, Хозяйки леса и храма не было, и уж тем более ты не слышал ни о каком самурае Луны. Это очень важно до тех пор, пока я не разберусь в том, что здесь происходит. Просто не хочу, чтобы насторожились те, кого еще придется убить…
— Да, — кивнул я. — Согласен. Лишнее внимание нам сейчас ни к чему.
Нори пару секунд смотрел мне в глаза, затем резко обернулся и пошёл в сторону замковой площади. Я смотрел ему в спину и думал о том, что князь за эти дни заметно прибавил. Нет, понятно, что после той череды встрясок изменится кто угодно, но ещё утром это было не так сильно заметно.
Известие о смерти старшего брата стало последней каплей, и он, взвесив произошедшее на незримых весах, решил не раскрывать свою козырную карту. Да, я понимаю, что мне отведена роль джокера в рукаве. Солдат из другого мира, до которого снизошла Прародительница. Личный враг Сэта, способный поспорить с лучшими мечниками этих земель. Да, конечно, умение драться не поможет мне против моих врагов, но здесь, в Ки, мы обязательно разберёмся со всем дерьмом. Князь оказался отличным парнем и надежным товарищем, и пусть все его враги обделаются от страха. Главное, чтобы сам Нори сгоряча не натворил каких-нибудь глупостей.
[1] Японские часы использовали двенадцатичасовую систему, сутки были поделены на две части, соответственно части поделены на 6 дневных и 6 ночных промежутков — «часов». Отсчет дневных часов начинался с рассвета, ночных— с заката.
В отличие от традиционной европейской системы измерения времени с постоянной величиной часа, в японской системе дневные часы были длиннее в летнее время и короче в зимнее, и наоборот.
[2] Борёкудан — термин (как и Якудза) обозначающий в японском языке организованную преступность. Некоторые криминологи оперируют словом «борёкудан» в значении «банда» («группировка»), а под «якудза» понимают членов борёкудана, то есть гангстеров, состоящих в организованной группе. Другие специалисты употребляют термины «борёкудан» и «якудза» синонимически, в значении «банда».
[3] Часто мечи вакидзаси и катану делал один мастер, мечи имели качественное оформление и один стиль. Эту пару мечей называли дайсё.
[4] Шенкель — обращённая к лошади часть ноги всадника от колена до щиколотки, помогающая управлять лошадью.
[5] Карьер — самый быстрый аллюр. Тело животного ритмично сгибается в пояснице, а задние ноги выбрасываются перед передними. Последовательность движений почти как при галопе, и карьер может рассматриваться как его быстрый вариант.
[6] Бисямон-яри — копье с комбинированным наконечником, состоящим из игольчатого (круглого или гранёного) копейного острия и клинка боевого с острым обухом, проще говоря — алебарда.
[7] Начкар — начальник караула.
Глава 13
Резиденция Ясудо внутри напоминала музей: настолько каждая деталь интерьера вписывалась в окружающую обстановку. Вазы, картины, статуэтки органично дополняли друг друга и тот, кто все это расставлял и развешивал, был натуральным мастером, остро чувствующим окружающую красоту.
Пройдя мимо охреневших от нашего вида охранников, Нори зашёл внутрь и, кивнув какому-то седому дядьке в расшитом золотом кимоно, направился в сторону мраморной лестницы. Просто пошёл, не глядя по сторонам! Ну да, он-то здесь живет, а я… Я вдруг почувствовал жгучий стыд. В грязной рваной одежде, босиком, не мывшись несколько дней! Это как бомжу заглянуть в Эрмитаж!
Холл утопал в сдержанной роскоши — одних только зеркал на стенах висело пара десятков. Какие-то пейзажи на стенах, вазоны с цветами и мягкий тростниковый ковёр… Нет, я понимаю, что князю горит, и переодеваться нет времени, но… Сука! Мне и по ковру-то ходить стремно. Особенно учитывая то, что местные повёрнуты на чистоте.
Поднявшись на пятый этаж, мы прошли по широкому коридору вдоль резных дверей, кивая по дороге каким-то непонятным персонажам, у которых при виде нас на лицах читалась целая гамма чувств. Кто-то искренне радовался, кто-то удивленно хлопал глазами, кто-то наоборот — хмурился, наблюдая наш внешний вид. Мужчины, женщины в дорогих одеждах, слуги, часовые в пластинчатых доспехах — все смешалось у меня в голове, и никого из них я даже не пытался запомнить.
Коридор привел нас в просторное помещение с красно-белым гербом Ясудо на дверях и двумя самураями, дежурившими у дальней стены. Зайдя внутрь, Нори положил на стойку свой тати и поинтересовался у одного из часовых:
— Керо-сан у себя?
— Да, — кивнул самурай, — вместе с госпожой Аякой. Ожидаем господина Огаву…
— Ясно, — Нори перевел взгляд на меня и кивнул на гостевую циновку. — Таро-доно, подожди меня здесь. Мне нужно переговорить с братом.
Произнеся это, князь зашел в кабинет. Я проводил его взглядом, тоже положил меч на стойку и, усевшись на ковер, стал ждать.
Вот не знаю, зачем Нори меня сюда притащил, да еще и в таком затрапезном виде, но, наверное, какой-то смысл в этом есть. Ладно, скоро мы это узнаем.
Минуты текли за минутами, я разглядывал рисунки и узоры на стенах, часовые изображали из себя статуи и разглядывали меня, когда дверь в коридор распахнулась и в приемную зашел высокий широкоплечий мужик в лакированном ламеллярном доспехе.
Судя по внешнему виду — кто-то из большого начальства. Расшитый золотом пояс, резные рукояти мечей, оранжевый плащ с красноватым шитьем, броня — ценой в небольшую деревню… Высокие скулы, перебитый нос, кривой шрам на лбу и высокомерный взгляд человека, привыкшего повелевать многими жизнями. Неприятный тип, и такого командира я себе точно бы не хотел. Слишком уж самовлюбленным он выглядит. Впрочем, первое впечатление часто бывает обманчивым…
