— Он никогда не будет твоим! Он уже мой.
Да, мой блохастый волк. А я его волчица. Глупая, трусливая, но все же его. И это наше логово, а это враги. Все ясно и просто.
— Ты смогла ур-р-расть у меня плюшевого волчонка, но его ты не получишь!
— Откуда ты… как…
— Подлая твоя душонка! Ты только что сама пр-р-ризналась! — торжествующе оскаливаюсь, нависая над ней.
Росту тоже прибавилось, как и ощущения силы. Стоит мне взмахнуть лапой, как от злобной блондинки останутся только клочья. Кровавые ошметки. Поделом ей. За предательство, за испорченные отношения с волками, за мои бессмысленные метания, за ее попытки уничтожить МОЕГО волка!
— Сдохни, твар-р-рь! — заношу руку, но опустить не успеваю, как за спиной раздается выстрел.
— Стой! — дуло упирается в затылок. — Дернешься и разнесу тебе мозги!
Бессильно рычу, гнев требует разорвать обидчиков, но не до конца задвинутый в сторону разум осторожничает. Нужно тянуть время. Выждать. Она отвлечется и тогда…
— Реги! Быстро звони, где там поддержка! Уже должны были быть тут!
Черт! Время тянула не только я! Отчаянье, страх захлестывают. Не за себя, но за Андрея, который опять пострадает из-за меня! Нельзя! Нельзя опускать руки!
— Кавалерия прибыла, — раздается от входа, и я знаю, что там стоит Одаренный.
Глава 22. Сейчас. Рыцарь на зеленом коне и плюшевый волчонок в придачу
— Кавалерия прибыла, — раздается от входа, и я знаю, что там стоит Одаренный.
Если он один, то какие-никакие шансы есть. Развернуться, уходя от дула пистолета, ломая попутно кости Карине. Потом бросок на пределе сил и… мой успех зависит от того, что за Одаренный явился по мою душу. Если кто-то из боевых магов, то его реакции хватит, чтобы убить меня в прыжке, до него я долечу оплавленным трупом. Или вовсе рассыплюсь пылью по ветру… Слыхала и о таком. Анализирую вероятности холодным разумом, уже без страха, без дерганий. Время бояться прошло, пора действовать.
Уже начинаю разворот, когда в ноздри бьет запах. Деревья, луга, залитые солнцем… Так пахнет лето. Разве может кто-то, пахнущий так хорошо быть плохим? Диссонанс между тем, что говорят инстинкты и тем, что требует мозг становится еще острее.
— И что у нас тут? — опять звучит его голос, а я внезапно понимаю сразу две вещи.
Первое — пистолет больше не упирается мне в затылок, Карина нацелила его на кого-то другого. Второе — голос мне знаком. Конрад.
— Ты кто? — напряженно спрашивает «тетя».
— Друид в пальто, — ехидно хмыкает мужчина.
Вот теперь я, наконец, поворачиваюсь ко входу и тут же меня настигает еще один запах. Лучший запах на свете! Так «звучит» свобода! Радость. Любовь.
Так пахнет моя пара.
— Андрей!
Не думая больше ни о чем, кидаюсь к нему, но пистолет опять меняет цель. Теперь он смотрит мне в грудь. Карина же переводит затравленный взгляд с меня на вход и обратно. Рука с оружием дрожит и это плохо. В таком состоянии, действительно, может выстрелить.
— Не двигайтесь! Пристрелю ее!
Угроза действует. Мы все замираем статуями. Глаза Андрея мечут молнии, но все мимо, а вот друид улыбается очень даже расслабленно и это вселяет хоть какую-то уверенность.
— Госпожа Игнашева, я вам настоятельно советую опустить пистолет. Во-первых, вы нервируете одно конкретного Альфу и его молодую и, скорее всего, еще очень агрессивную волчицу…
Это он про меня? Подмигивание зеленого глаза дает понять, что да — про меня. Ну, я бы не назвала себя особо агрессивной, не порвала же ей глотку! Пока.
— Во-вторых, — продолжает Конрад, — вы добавляете себе минусов, которые, поверьте мне, будут учтены на слушанье дела.
— Слушанье? — хмурится Карина. — Суд? Вы думаете, что я доживу до суда?!
Истеричный смех звучит жутко, кажется, мы загнали крысу в угол… Жди беды.
Похоже это понимает и друид. От его расслабленности не остается и следа. Миг, и он перетекает в странную стойку, вычурный жест рукой, и я впервые становлюсь свидетельницей такого волшебства.
Одаренных мало. ОЧЕНЬ мало. Намного меньше, чем Двуликих или, тем более, людей. Зато каждый из них вещь в себе. Рассказывают о них разное, но проявления магии редко можно увидеть. Чаще всего это амулеты, такие как у меня. Или другие зачарованные вещички, даже целые здания, но вот файерболами или чем-то таким маги пуляться не любят. То ли это не так просто, то ли еще по каким причинам. Поэтому к тому, что произошло дальше я была неподготовлена, впрочем, как и Карина с Региной, что намного важнее.
Паркет в холе встает на дыбы. Вот так и сразу. Мертвое, разрезанное, отполированное дерево вдруг оживает, прорастая острыми побегами, стремительно набирающими мощь. Карина вскрикивает, мечется, пытается убраться из зоны поражения, позабыв про пистолет. Секунда, и крепкие жгуты оплетают ноги двух незваных гостий, роняя их на пол. Зеленый хлыст с размаху бьет «тетю» по руке, выбивая оружие. Не успеваю я моргнуть, как обе женщины надежно обездвижены, лежат зелеными коконами, радуют молчанием и красивыми листочками.
— Так-то лучше, — хмыкает Конрад, вновь расслабляясь, вот только больше никто не обманется этой ленивой позой.
— Леся! — объятья Андрея как нельзя кстати, и я позволяю себе, наконец-то, выдохнуть. — Ты цела? Не пострадала? Все хорошо, милая, все уже хорошо…
Знаю. Не может быть плохо, если тебя обнимают самые нежные руки в целом свете. Прижимаюсь еще плотнее, а потом задираю голову, требуя то, что и так мне принадлежит. Ликан охотно целует, выпуская на волю страсть, тревогу, всю мешанину чувств. Они такие крепкие, такие пьянящие, эти чувства, что я и вовсе забываю о том, где мы, кто рядом. Имеют значение только его жаркие губы, его наглый язык. Все остальное может катиться к черту.
— Кхм, детки, это, конечно же, важно, но может все же подождете? Совсем чуть-чуть, обещаю, — ехидная подколка друида отрезвляет всего на секунду, но этого хватает, чтобы прийти в себя.
Из волчьей груди раздается недовольный рык, сам он покачивается, едва держась на ногах.
— Андрей! — это уже я вскрикиваю, вдруг замечая в каком он состоянии. — Твою мать, да что же это!
— Мать не трогай, — бурчит мой Альфа, прикрывая глаза. — Все нормально, Леся, просто немного потрепали…
— Немного?! — возмущаюсь. — Да у тебя ребра сломаны!
— Откуда ты… Были сломаны, сейчас только ушибы остались.
Про ребра я наобум сказала и попала в точку.
— Кто-р-р-р?! — мой рык мог бы и с Андреевым посоперничать.
Любимые шоколадные глаза чуть округляются, в радужке появляется больше золота. Рядом раздается смешок друида, но мне не до него. Поворачиваю голову, только когда он отвечает на мой вопрос вместо застывшего ликана.
— «Освобождение». Идиоты малолетние, решили, что лучше всех все знают… — Конрад качает головой, — чуть не наломали дров. Молоко на губах не обсохло, а туда же — править миром.
Друид ворчит, как старик и это наводит на мысль — или характер еще тот, или он, действительно, очень стар. Совмещение вариантов тоже не исключено.
— Вы их поймали?
— Кого поймали, кого положили, — безразлично пожимает плечами Конрад, словно и не о ценных жизнях собратьев говорит. — Дуралеи сунулись на руины Лаборатории, там мы их и скрутили.
— Лаборатория! — вскрикиваю, вспоминая, что должна им очень многое рассказать. — Тетя… то есть, Карина, она там такое разработала! Она мне сама призналась!
Один из зеленых свертков на полу дергается, но друид цикает, новые лианы добавляются к кокону и женщина опять затихает.
— Да? — заинтересовано задирает бровь рыжий. — Ну-ка, выкладывая, может, наконец, разберемся что почем…
— Конрад, ты мне друг, но я не постесняюсь двинуть, — Андрей задвигает меня за спину, — делить внимание Леси с кем-либо еще в ближайшие сутки я не намерен.
Мне нравится его настрой. Очень нравится. Прижимаюсь лицом между лопаток, счастливо вдыхая родной аромат.
