Правитель кочевников повёз своего гостя в святое урочище — и погиб. И никто, кроме нового тёмного владыки больше не выжил. Да меня даже слушать не станут — сразу попытаются убить… По-крайней мере — наладить отношения точно не получится. И уж наверняка никакой провизии получить не удастся…
Ялайская гниль! Ну почему всё всегда так сложно?!
Время снова ускоряется, и я делаю выбор. Выбор, который, хрраш его забери, мне совсем не нравится, которого я опасаюсь — но от которого не могу отказаться…
Скрипнув зубами, сосредотачиваюсь на перчатке, чувствую вибрирующую в ней силу — и даю одну-единственную команду.
«Разрешаю».
В тот же миг сосредоточенная мощь, только и ждущая моего разрешения, вырывается наружу. Я не теряю концентрации — в отличие от того раза, когда использовал частицу Арканума против Императора.
Мне нужно, необходимо понять, как управлять этой силой, и стоит ли вообще это делать? Поэтому я направляю всё внимание на «нутро» своего артефакта и вижу, что происходит на закрытом от глаз обычных людей уровне.
Точнее — пытаюсь разглядеть…
Внутри перчатки, внутри кристалла, из которого она состоит, словно спрессован целый океан… Океан, состоящий из струн энергии, непривычной силы, дыхания, что несёт отпечаток самих древних богов… Это не те нити разных видов, которые использую нынешние маги, практикуя разные школы магии. И даже не та древняя сила, которой сражались Ирандер и Беренгар.
Это нечто иное.
Что-то, что способно обернуться чем угодно — огнём, льдом, ветром, музыкой, словом, магией, мыслью… Что-то, что может менять саму суть мира. Что-то, что находится в постоянном движении, но имеет одну форму…
Образы, которые я пытаюсь ухватить, сложны для понимания человека. Но я вижу, что магия, заключённая в перчатке, не просто действует на окружающий мир. О нет — она сама становится этим миром, встраивается в него, вгрызается в энергонити чужих заклинаний, тел и структур, становясь тем же самым, а затем…
Подчиняет себе всё.
Шквальный поток сил проносится над поляной, оставляя за собой подрагивающий воздух. Мощь, которую я с трудом осознаю, движется сама — её не нужно направлять. Получив моё разрешение, древнее колдовство немыслимым образом опережает бирюзовый пепел и заставляет его замереть перед самым последним слоем защиты нахара.
Два внешних купола, разлетевшиеся на светящиеся энергетические куски, замирают в том состоянии, в которое их привёл удар монстра. Вокруг нас останавливается вообще всё — падающие с деревьев листья зависают прямо в воздухе, клубящийся туман, который я разметал, словно замерзает по границам поляны, пытающиеся приблизиться к нахару уцелевшие воины замирают на полушаге.
Сам владыка кочевников тоже неподвижен — лишь его зрачки дрожат, глядя на приближающийся туман…
А по мне пробегает волна невероятного удовольствия… От пяток до самой макушки по телу разливается тепло и чувство всемогущества… Оно так приятно… Я понимаю, что способен не просто спасти Эльхана — проклятье, это всего лишь порождение дикого Этерниума! Что оно может противопоставить мне — МНЕ! — владыке частицы Арканума?!
О не-е-ет, нет! Я могу сделать всё, что заблагорассудится! Могу велеть жилам Этерниума, которые чувствую глубоко под землёй, исторгнуть из себя всю свою мощь! Могу направить её чтобы очистить урочище Сахал…
… А могу заставить его разрастись до невероятных масштабов, заразить огромный кусок степей, и…
Стоп!
Меня пронзает вспышка озарения. Проклятье! О чём я вообще думаю?! Я же не… Это не мои желания! Не мои мысли — а то, что нашёптывает перчатка!
Ялайский пепел! Нельзя ей поддаваться!
«Закрой этот разлом» — командую я.
Замерший на миг поток древних сил снова приходит в движение. Не причиняя нахару никакого вреда — даже не разбивая его щит, а просачиваясь сквозь него — вырвавшаяся из перчатки магия сминает бирюзовый пепел, протаскивает его мимо владыки кочевников и зашвыривает в овраг, в трещину, откуда расползается туман…
Глубоко под землёй что-то грохочет, скрежещет — и из оврага вырывается ещё один мощный импульс. Он заставляет деревья вокруг пошатнуться, разметает остатки тумана и листья, устлавшие землю, ломает ветки. Но самое главное — мощный поток сбивает все кристаллические наросты на камнях и стволах растений, на кустарниках, перемалывает энергопаутину в кронах, «стирает» с земли тонкие трещины и иссушает светящиеся Этерниумом лужицы, превращая всё это в пыль.
Через несколько мгновений лес вокруг перестаёт быть мрачной, «заражённой» чащей — и становится просто… Лесом. Древним, здоровым.
Живым.
А я, внезапно ощутив страшную усталость, падаю на колени.
Получилось! Хрраш меня раздери — получилось! Проклятье, надеюсь, перчатка сейчас не исполнит какую-нибудь глупость…
«Только с разрешения владыки…» — слышится едва уловимый шёпот, и я вдруг ощущаю, что сила частицы Арканума словно бы засыпает…
— Не зря я пригласил тебя сюда, молодой владыка, — рядом со мной присаживается тяжело дышащий Эльхан. Я не заметил, как он подошёл, и как шестёрка оставшихся в живых каури встала вокруг нас. — Не зря… Спасибо.
Я поднимаю взгляд и вижу, как он смотрит на меня — с уважением и благодарностью.
— Рад, что смог помочь, — хрипло говорю я и вдруг сгибаюсь под натиском приступа кашля.
— Так трудно? — спрашивает нахар, когда я, наконец, откашливаюсь и сажусь на землю, привалившись спиной к ближайшему камню.
— Есть немного, — всё ещё хрипя, отвечаю я и прикрываю глаза.
Всё тело ломит, словно я провалялся в горячке целую декаду и только-только пришёл в себя. С чего бы это? В тот раз, когда я напал на Императора, ничего подобного не происходило… Хотя там магия, на первый взгляд, была даже мощнее…
Владыка кочевников садится рядом, снимает с пояса кожаную баклагу и протягивает мне.
— Не думаю, что кумыс будет к месту, нахар.
— Это вода.
Мы негромко смеёмся, и я делаю несколько глотков. Становится легче…
— Ты спас меня, — произносит Эльхан. — Я видел. Видел, как эта тварь, изменившись, сломала мои щиты… Ещё мгновение — и она бы добралась до меня, я это знаю. Но ты что-то сделал… Как ты остановил всё вокруг?
— Это сложно объяснить, — разумеется, я не решаюсь сказать, что и сам этого не знаю.
— Понимаю, — важно кивает правитель степняков. — И, наверное, это не столь важно. Спасибо, владыка Хэлгар. Теперь я — твой должник. Ты спас не только меня — но и наше урочище, очистил его, — он крутит головой, разглядывая изменившуюся местность. — И меньшее, что я могу сделать — это удовлетворить твою просьбу. Ты получишь столько еды, сколько сможешь увезти на своих кораблях.
— Благодарю, нахар, — облегчённо выдыхаю я.
Что ж, ради такого стоило постараться! Поездка прошла не зря, но… Даже три корабля еды, пока мы не наладим производство собственной провизии — капля в море… Мне нужны постоянные поставки…
Видимо, что-то такое мелькает в моих глазах, потому что нахар замечает:
— Понимаю, о чём ты думаешь. На твоих землях живёт много людей, и привезённая тобой еда не сильно исправит положение. Ты хотел торговать постоянно, верно?
— Да.
— Что ж… У тебя есть товар, который мне нужен, — улыбается Эльхан. — Теперь я знаю, что ты можешь очищать наши урочища — и предлагаю тебе сделку. Оставайся в наших землях, восстанавливайся, сколько тебе нужно — а когда это произойдёт, мы очистим остальные святые места, которые затронула скверна. Взамен я распоряжусь, чтобы твои корабли, приходящие в Ишшат, раз за разом загружали провиантом, пока ты здесь. И пока ты мой гость — поверь, ни в чём не будешь нуждаться. Еда, питьё, девушки — даже наши кони! Только скажи, что тебе нужно, и тут же получишь это.
— Заманчивое предложение, нахар, — улыбаюсь я. — Но, боюсь, мой народ ещё не привык к отсутствию нового правителя. Чем дольше я буду оставаться здесь — тем сильнее они будут беспокоиться. И тем больше глупостей натворят те, кто не слишком доволен моей новой… Политикой.
