Кэлен знала, что как минимум Шейла здесь не по своей воле и вынуждена подчиняться приказам Шоты. Может, остальные оказались в таком же положении?
Шота грациозно переступила через дымящиеся останки своей заместительницы и остановилась перед Кэлен.
— Так-так, Мать-Исповедница, кажется, ты сумела разрушить ковен. — Она склонила голову к Кэлен и заговорила низким смертельно опасным тоном. — Но теперь ты лишилась возможности применить свою силу, пока она не восстановится. Мы обе знаем, что это займет время. Сейчас ты беззащитна перед моими способностями. — Она указала на дымящийся пепел. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, что для этого не нужен ковен.
— Войны редко выигрываются в одном сражении, — ответила Кэлен. — Может, моя сила восстановится не сразу, но она восстановится. С другой стороны, ты навсегда утратила силу ковена. — Кэлен вздернула бровь. — Только если у тебя в кармане нет еще четырех ведьм.
Полные губы Шоты медленно растянулись в улыбке.
— Ниа была очень, очень хорошей ведьмой, но она недооценила тебя. Я не делаю таких глупых ошибок.
Кэлен и не пыталась улыбаться в ответ.
— Тогда тебе лучше меня отпустить; когда я восстановлюсь, то снова прибегну к силе исповедницы.
Шота уставилась на нее:
— Этого не произойдет.
Кэлен пожала плечами:
— Тогда придется убить меня, иначе окажешься предо мной на коленях, умоляя приказывать. Давай, преврати меня в груду дымящихся углей, как сделала с ведьмой, которая была твоей правой рукой. На твоем месте я бы не медлила. Меня нарекли Матерью-Исповедницей в том числе и потому, что моя сила быстро восстанавливается.
Улыбка Шоты вернулась и стала шире. Кэлен подумала, что ее вполне можно принять за улыбку восхищения.
— Убить тебя? Моя дорогая, я уже говорила, что не собираюсь тебя убивать. Ты слишком ценна для мира. Нет, ты пойдешь со мной в Предел Агаден, где будешь в безопасности до момента родов. А потом можешь идти своей дорогой.
— Как ты собираешься провернуть этот трюк до того, как я снова смогу использовать силу и убью тебя?
Шота лишь отмахнулась:
— Потребовалось немало времени и сил, чтобы собрать ведьм для ковена. Может, ты его и разрушила, но ты совершаешь грубую ошибку, считая, что без него я беззащитна против тебя. У меня осталась не только моя сила, но и сила ведьм за моей спиной, с которыми я могу установить связь, если понадобится.
— Тогда поторопись, — предупредила Кэлен.
— Ты права, Мать-Исповедница. — Улыбка ведьмы сменилась с предостерегающей на насмешливую. — Войны редко выигрываются в одном сражении. Кажется, ты пока не поняла, что тебе суждено проиграть войну.
— Я не верю в судьбу.
Шота вздохнула, устав играть в игры. Она провела кончиком пальца по подбородку Кэлен.
— Может, ты и права, Мать-Исповедница, но я все спланировала и предопределила нужный исход.
Кэлен вдруг почувствовала, как что-то сжало ее лодыжки. Не глядя вниз, она попробовала пошевелить ногами, но не смогла. Она была слишком сердита, чтобы впадать в панику.
— Умный трюк, Шота. Но я скоро закончу нашу войну раз и навсегда.
Шота выгнула бровь:
— Боюсь, у тебя не будет такой возможности. Видишь ли, сейчас ты погрузишься в глубокий мирный сон и в таком виде преодолеешь остаток пути до моего дома. Ты не проснешься до самых родов. После я убью твоих детей, как и обещала. Я предоставила тебе достаточно возможностей проявить разумность ради общего блага. Раз уж ты поклялась убить меня, то потом с тобой придется покончить — уже ради моей безопасности. Ты никогда не проснешься.
— Ты лжешь, — сказала Кэлен.
— Докажи, — снисходительно предложила Шота.
— Может, ты и правда планировала убить меня после родов — причем с самого начала, — но ты не собираешься убивать моих детей. Ни одного из них.
Глава 39
Самодовольная улыбка исчезла.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Правда? — Кэлен склонила голову набок. — Если бы ты действительно желала смерти моим детям, они уже были бы мертвы. Ты только что сказала, что собираешься убить меня. Так если в твои планы входит убить и детей, и меня, то сделай со мной то же, что и с Ниа. Тогда все мы будем мертвы. Ты же заявила, что этого и хочешь, так?
Шота не ответила.
— Но ты не можешь так поступить, потому что на самом деле не собиралась убивать моих детей, — продолжила Кэлен, — а если убьешь меня сейчас, то дети, рождения которых ты так ждешь, тоже погибнут.
Шота приняла озадаченный вид, словно такое заявление было абсурдом.
— Как тебе вообще могло прийти в голову нечто подобное? Я давно обещала, что не допущу рождения ваших с Ричардом детей, так с чего ты вбила себе сумасшедшую идею о том, что я не убью этих двух маленьких монстров?
— Потому что ты намеревалась вырастить их.
Шота стояла совершенно неподвижно, долго и напряженно глядя в глаза Кэлен.
— Как я вижу, лорд Рал не женится на глупых женщинах.
— Определенно не на такой, которая спустит тебе все с рук.
На лице Шоты снова появилось выражение угрозы.
— Ох, но тут ты ошибаешься. Мне уже все сошло с рук; нам с тобой осталось лишь сыграть финальные акты, и все будет кончено. По крайней мере, твоя роль.
— Ты действительно веришь, что я позволю тебе растить моих детей?
— Ты больше не имеешь права голоса, — отмахнулась Шота. — Я воспитаю их так, как ты никогда не сможешь.
— Хочешь сказать, превратишь их в двух своих подчиненных, которые пойдут по твоим стопам, почитая тебя как мать и выполняя твои приказы?
Глаза Шоты вспыхнули.
— Я заглядывала в поток времени. Я видела, как ты и Ричард зачнете монстра. Возможно, хотя и весьма сомнительно, что ребенок из потока времени был тем, которого ты потеряла. Но я заглянула в тот сложный поток и ни на секунду в это не поверю. Один из детей в твоей утробе — монстр, которого мне показало пророчество.
— Ричард покончил с пророчеством.
— Это не значит, что пророчество нереально или ложно, или что я не могла его использовать, когда оно находилось в нашем мире. Ты не видела того, что видела я. Пока Ричард не лишил меня способности заглядывать в поток времени, я видела, что вы с ним породите.
— Наши дети будут такими, какими мы их воспитаем. Говорю тебе, я не верю в судьбу. Неважно, что ты видела — это не значит, что один из детей окажется таким, как ты думаешь.
Шота покачала головой и устало вздохнула.
— Ты просто не можешь этого постичь, ведь так? Ты видишь лишь кусочек, свои наивные желания, надежды и мечты. Монстры или нет, они оба наделены вашей силой. Не тебе с Ричардом воспитывать столь могущественных созданий — девочку с силой исповедницы и даром боевого чародея и мальчика с даром боевого чародея и силой исповедника. Ни один из вас не в состоянии постичь величие того, что вы создали. Ты говоришь, дети будут поддерживать сеть магии и защитят мир от Гли, и ты права. Их сила создаст мощную сеть, которая навсегда изгонит Гли, защитит наш мир и его магию. Но ты сосредоточилась на непосредственной угрозе от Гли и не видишь общей картины. Вы с Ричардом слишком слабы, мягкосердечны и снисходительны к желанию своих подданных жить как им нравится. Низменные желания невежественной толпы в конечном итоге приведут мир на край пропасти, и даже Гли с этим не сравнятся. Вы двое долго сражались против Имперского Ордена. Думаешь, их разрушительная доктрина родом из другого мира? Нет, она зародилась здесь. Люди, которые поддались примитивным желаниям, однажды снова попадут под чары подобных верований. Так всегда было и будет, если только не править жесткой рукой, контролируя всех ради блага мира. Дети в твоей утробе, от рождения наделенные выдающимся даром, смогут править миром вместе; их силы и власти хватит, чтобы предотвратить повторение того печального опыта. Как видишь, я тоже в некотором смысле не верю в судьбу. Я предотвращу это ужасное будущее, не дам заразе шанса разрастись. То, что я сделаю сейчас, спасет множество жизней в будущем. Я буду защищать этих двоих, заботиться, наставлять, обучать и готовить их, и тогда они станут могущественными инструментами как для изгнания Гли, так и для контроля над миром, чтобы он никогда не попал под невежественное влияние толпы — слишком тупой, чтобы понять, что для них лучше. Я буду контролировать население, буду защищать интересы мира — во благо. У вас с Ричардом не хватит сил вырастить таких правителей, а у меня хватит. Я буду их матерью — такой, которая им нужна. Мальчик будет видеть меня в облике матери Ричарда, а девочка — в облике твоей. Оба будут видеть во мне свою мать, будут считать матерью, будут полностью доверять, как наставнице. Будут зависеть от меня во всем, узнают от меня обо всем, будут верить в то, во что я позволю. Я выкую из них могущественную силу, необходимую миру, превращу в могущественных правителей, чтобы не допустить процветания безумных и разрушительных верований. В прошлом, когда людям позволяли навязывать неработоспособные доктрины, мир погружался в войну, в которой гибли слишком многие. Я не позволю этому повториться. Эти двое будут править железной рукой. А я буду управлять ими.
