— Заткнись! — сказал Джек.
Потом он встал и повысил голос.
— Стэб! Где ты, черт тебя возьми! Я вернулся домой!
Почти сразу появился черный человечек. Он почти бежал.
— Господин! Вы вернулись! Мы не знали…
— Теперь знаете. Принесите мне ванну, чистую одежду, новый меч и поесть… да побольше! Я умираю с голоду! Ну, шевелись, задница!
— Слушаюсь, сэр!
И Стэб исчез.
— Ты что, не чувствуешь себя в безопасности? Зачем тебе меч в твоей собственной крепости, Джек?
Он обернулся, улыбаясь.
— Есть особые случаи, душа. Если ты все время была рядом со мной, как ты говоришь, ты знаешь, что обычно в этих стенах я так не хожу. Зачем ты пытаешься вывести меня из терпения?
— Тревожить время от времени — привилегия души, можно сказать, обязанность.
— Оставь свои привилегии до лучших времен.
— Но сейчас великолепный момент, Джек. Такого подходящего момента не было давным-давно. Ты что боишься, что если ты высвободишь свои силы, твои вассалы могут восстать на тебя?
— Заткнись!
— Ты, конечно, знаешь, что они зовут тебя Злым Джеком?
Джек снова улыбнулся.
— Нет, — сказал он. — Не выйдет. Я не позволю тебе разозлить меня и обманом впутать в какую-нибудь глупость… Да, я знаю, что за прозвище мне дали, хотя немногие называли меня так в лицо — и никто из них дважды. Ты что, не понимаешь, что, займи мое место кто-нибудь из моих вассалов, он вскоре заработал бы это же прозвище?
— Да, понимаю. Потому что у них нет души.
— Я не стану спорить с тобой, — сказал Джек. — Хотя я желал бы знать, почему никто ни разу не высказался по поводу твоего присутствия?
— Меня видишь только ты — и то только тогда, когда я хочу этого.
— Отлично! — сказал Джек. — Почему бы тебе не стать сейчас невидимой и для меня! И не мешать мне вымыться и поесть.
— Извини. Я не совсем готова.
Джек пожал плечами и повернулся к ней спиной.
Через некоторое время принесли наполненную водой ванну. Когда земля дрогнула так, что по стене пробежала похожая на черную молнию трещина, часть воды разлилась. Две свечи опрокинулись и сломались. Из потолка вывалился камень и упал в соседнем покое, но никто не пострадал.
Не успел Джек до конца раздеться, как принесли новый меч. Он бросил раздеваться и опробовал его. Он кивнул.
Он еще не закончил мыться, а рядом уже поставили стол.
К тому времени, как он вытерся, оделся и взял меч, на столе появились прибор и еда.
Джек ел медленно, смакуя каждый кусок. Съел он неимоверно много.
Потом он встал из-за стола и вернулся в кабинет, где держал сигареты. Оттуда он прошел в основание своей любимой башни и поднялся по лестнице.
С вершины башни он, покуривая, принялся рассматривать черную сферу. Да, с тех пор, как он видел ее, она заметно сместилась. Джек выпустил дым в сторону сферы. Он ощущал восторг от того, что сделал — может быть, из-за того, что принял наркотик. Будь что будет, он — хозяин и творец нового положения вещей.
— Ты сейчас испытываешь сожаления, Джек? — спросила его душа.
— Нет, — сказал Джек. — Это нужно было сделать.
— Но тебе ЖАЛЬ, что это пришлось сделать?
— Нет, — сказал Джек.
— Зачем ты спалил гостиницу «Под Знаком Огненного Пестика»?
— Чтобы отомстить за то, как там обходились с Розали.
— А что ты чувствовал, когда потом шел по берегу?
— Не знаю.
— Только голод и усталость? Или что-то еще?
— Печаль. Сожаления.
— А часто с тобой бывает такое?
— Нет.
— Хочешь узнать, почему с недавних пор ты стал чаще испытывать подобные чувства?
— Скажи, если знаешь.
— Потому что я рядом. У тебя есть душа, душа, которую ты освободил. Я всегда неподалеку от тебя. Ты начал ощущать мое влияние. Так ли уж это плохо?
— Спросишь в другой раз, — сказал Джек. — Я пришел посмотреть, как обстоят дела, а не болтать.
…И слова его достигли ушей того, кто его разыскивал, когда дальняя гора стряхнула свою вершину, изрыгнула в воздух огонь и пепел и снова затихла.
Джек слушал грохот дробящихся камней и наблюдал, как черная точка падает. Он слышал стоны, шедшие из сердца земли. Он видел, как ее пересекали огненные линии.
Его ноздрей коснулись едкие запахи подземного мира. Пепел роился в холодном воздухе, поднимаясь и опускаясь, как нетопыри его предшественника. Раньше перемещений звезд в небе по чьему-то приказу не бывало. Вдали от стен стояли семь гор с вершинами, похожими на факелы, и он припомнил тот день, когда заставил одну из них двигаться. Небо постоянно прочерчивало скопление метеоритов, напоминая Джеку, как выглядело небо в день его последнего воскрешения. Иногда облака пара и струйки дыма затемняли созвездия. Земля дрожала не переставая, а далеко внизу Шедоу-Гард дрожал на своем фундаменте. Джек не боялся, что башня упадет, потому что так любил этот замок, что наложил на него сильное заклятие и знал, что пока он обладает Силой, Шедоу-Гард устоит.
Рядом с ним молча стояла его душа. Он снова закурил и стал рассматривать склон горы невдалеке.
Медленно наползли тучи. Они собирались вдали, где начиналась гроза. Подобно многоногим насекомым с огненными лапками, тучи перепрыгивали с горы на гору. На севере небо от них пылало, их пробивали метеориты, а атакуемая земля плевала в них. Позже Джек сумел расслышать ворчание, означавшее начало столкновения. Еще чуть позже он заметил, что грозовой фронт движется в его сторону.
Когда буря была почти над его головой, Джек улыбнулся и вытащил меч.
— Ну, душа, — сказал он, — теперь посмотрим, какова моя Сила.
С этими словами он начертил на камне узор и начал говорить.
Молния и гром разделились, обтекая подобно огненной реке Шедоу-Гард с двух сторон, не затрагивая его.
— Отлично.
— Спасибо.
Теперь они были словно бы в конверте: внизу горела и содрогалась земля, над головой бесновалась буря, небо было исполосовано падающими звездами.
— Ну, теперь ты можешь мне сказать?
— Могу. Теперь можно сказать уже о многом, правда? — сказал Джек.
Душа не ответила.
Услышав шаги, он обернулся к лестнице.
— Это, должно быть, Ивен, — сказал он. — Она боится грозы и всегда приходит ко мне.
Из двери на лестницу появилась Ивен, увидела Джека и кинулась к нему. Она ни слова не сказала. Джек обнял ее одной рукой и завернул в плащ. Она дрожала.
— Ты не сожалеешь о том, что сделал с ней?
— Отчасти, — сказал Джек.
— Так почему бы тебе не исправить дело?
— Нет.
— Потому что, вспомнив, она возненавидит тебя?
Джек молчал.
— Она не может меня услышать. Если я спрашиваю, можешь отвечать коротко. Она подумает, что просто что-то бормочешь… Или это больше, чем ненависть?
