– Уй-я-а! – взвыл Парри. – Глаз, мой глаз! Я ничего не вижу!
Ос-толопофф задумчиво взглянул на инструмент.
– О-о, прошу прощения. Я хотел достать фонарик, а взял лазерную указку. Впрочем, это вполне нормальная реакция на лазер. Думаю, что с тобой все в порядке.
– Да что ж вы за врач такой! – возопил Парри.
– А я, в общем-то, и не врач вовсе, – объяснил Ос-толопофф. – Это очень длинная и запутанная история, но, думаю, дело в том, что очень сложно найти квалифицированных специалистов, которые согласились бы здесь работать. Моя основная специальность – подстригать и прививать деревья. А в медицину я так, втянулся, специальность-то вроде бы как смежная. Ну, конечно, большую часть времени я все равно уделяю деревьям, но тем не менее я всегда готов и людям помочь, чем могу, тем более что в саду Гордон и без меня неплохо справляется. Ну, как твое зрение?
– Такие здоровенные черные пятна плавают, когда я пытаюсь смотреть вот этим глазом. Ну, тем, что открывается.
– Ну что ж, этого и следовало ожидать, когда тебе посветили в глаз лазерной указкой с такого близкого расстояния. Абсолютно нормально. Если через пару дней зрение не восстановится, загляни ко мне. Я подумаю, что с этим можно сделать.
Гормошка помогла Парри встать с постели и дала ему его очки. Парри отчаянно моргал.
– Думаю, мне где угодно будет безопаснее, чем тут! – сказал он Гормошке.
– Вы что, уже уходите? – спросил голос с соседней кровати.
– Ага, – ответил Парри. – Ты можешь считать, что этот Ос-толопофф – толковый лекарь, но, по-моему, он просто опасен!
– Ну, ты напрасно боишься. Он просто чудо! Любого в момент приведет в порядок. Лично я не побоялся бы доверить ему любую из моих конечностей!
– Да ну? – недоверчиво сказал Парри.
Тут вернулся сам Ос-толопофф, с небольшим лобзиком и банкой вара.
– Что, – сказал он, – неймется тебе?
И отдернул занавеску у соседней кровати. За занавеской, на большой деревянной тачке, покоился… обычный куст!
– Ну что, Парри, приятно было с тобой поболтать, – сказал куст. – До свидания, как-нибудь еще увидимся!
Единственное, что спасло разум Парри от немедленного затмения, так это то, что он не смог как следует разглядеть того, кто с ним прощался, и решил, что куст ему просто померещился.
Гормошка, неся в одной руке корзинку, а другой держа за руку Парри, повела своих подопечных в Большой Зал.
– Ты же не хочешь пропустить ужин! – сказала она Парри. Парри про себя подумал, что по сравнению со всем прочим пропущенный ужин – сущие пустяки. – И в любом случае знакомые места пойдут ему на пользу, – сказала она, кивнув на корзинку.
Они немного прошли по коридору, потом спустились по длинной лестнице в Большой Холл и вошли в Большой Зал. Ложная перспектива, для разнообразия, Парри не помешала: он все равно ничего не видел дальше собственного носа.
Гормошка бережно повела Парри к столу, но тут она завидела еду, и ей стало не до Парри. Пришлось ему самому усаживаться за стол, в основном на ощупь. Зрение помогало мало: один глаз все еще не открывался, а второй был наполовину выжжен лазером.
Гормошка, не умолкая, рассказывала Парри о своих открытиях.
– По всей видимости, – говорила она, накладывая себе на тарелку все, до чего могла дотянуться, – о мальчике-волшебнике, у которого двое отцов, говорилось во многих пророчествах на протяжении трех тысяч лет, если не дольше. Пророчества сулят власть и могущество… НЕ САДИСЬ! – вскрикнула она, поскольку Парри сослепу чуть не раздавил Фредди. – Если хочешь сесть на это место, просто поставь его на пол. Да, вот так лучше. Так вот, судя по всему, сын двух отцов обладает необыкновенным могуществом.
– Что-то не замечал я в себе никакого особенного могущества, – буркнул Парри, подслеповато щурясь на «еду», стоящую перед ним.
– Нет, – сказала Гормошка, – этого не едят.
– Это почему еще?
– Потому что это образцы тканей для новых театральных костюмов.
Она взяла его руку и положила на блюдо, в котором находилось нечто вроде хлеба. Парри подумал, что, наверно, это и к лучшему – не видеть, что именно ты ешь. Однако он готов был поклясться, что за спиной снова раздались смешки.
– Проблема в том, – говорила Гормошка, – что все они ссылаются на гримуар[6] колдуна Аукинша. Книга эта очень редкая, но от сестры, которая работала в нашей библиотеке, я знаю, что у нас в школе экземпляр этой книги имеется. Я пошла в библиотеку – но книги там не оказалось!
Парри выковырял из зубов застрявшее там надкрылье. По счастью, он не видел, что это было.
– Тогда, – продолжала Гормошка, – я пошла к Саманте. Ну, знаешь, той девчонке, которой я тогда прислуживала. Саманта в библиотеке своя. И она спросила у Табиты, а Табита спросила у Арлин, и Арлин сказала, что ее подруге говорили, что все эти книги переданы на спецхранение.
Тут до Парри донеслись крики с другого конца зала:
– Эй, Парри, а это правда, что ты никогда не слышал про День Матери?[7]
– Слышь, Гормошка… Ты ведь никому не говорила про это пророчество, а?
Гормошка была оскорблена в лучших чувствах.
– Нет, конечно! – с негодованием ответила она. – Я никому не говорила. Но, разумеется, обсуждала кое с кем…
Через зал послышался другой голос:
– Эй, Хоттер, а это правда, что у твоей мамочки есть член?
– Интересно, – сказал Парри в основном самому себе, – может, этот тролль все еще голоден?
– Ты! – воскликнул гневный голос. – Это все-таки ты!
И из-за стола волшебников поднялся Брейк. Одной рукой он держался за живот, а другой обвиняюще указывал на ничего не замечающего Хоттера.
– Что случилось? – спросил Парри.
– Я так думаю, – сказала Гормошка, беря две тарелки с едой, – что нам пора сваливать.
– Ты, паразит моего существа!
Брейк был в такой ярости, что вокруг него взметнулся вихрь. Могучий смерч подхватывал посуду и столовые приборы. Нож и вилка столкнулись в воздухе и разлетелись в стороны с убийственной силой: нож вонзился в каменную стенку, вилка – в лопатку какого-то злосчастного ученика.
– Что случилось? – спросил Парри.
– Пошли! – крикнула Гормошка уже в дверях.
– О мерзостное создание! – воскликнул Брейк, медленно, с трудом приближаясь к нему. – Ты оскорбляешь меня каждым своим вздохом!
Мисс Фезерстоун бросилась между ними.
– Послушайте, Брейк, я не понимаю…
Но стоило ей приблизиться к вихрю, как ее подняло в воздух и швырнуло в небеса. В отремонтированном потолке зала появилась свежая дыра.
Следующими, кто попытался вмешаться, были Ярварис, преподаватель заклинаний, и казначей.
