– Думаю, что как благородный человек и дворянин, Маэт снимет амулет, – сказала девушка, – Тогда бы стал сражаться с ним из-за меня? Ведь если он делает неприличные намеки твоей возлюбленной, то это же прямое оскорбление тебя самого!
Далла рассмеялся:
– Если он снимет амулет, то у него не будет никаких шансов. Я ведь один из лучших фехтовальщиков империи. Даже если брошу вызов, было бы сущим самоубийством принимать его. К тому же, он может отказаться драться с даллой без ущерба для своей репутации!
Цурент, в отличие от многих жителей королевства Раниг, плохо знал Ференов, – они никогда не отступали.
– Пусть отказывается, пусть! – воскликнула девушка, – Но тогда все увидят, что моя честь надежно защищена тобой. Тебе ведь ничто не угрожает. Если мои подозрения верны, ты вызовешь его?
– Аннета, ну хорошо, вызову. Хотя мне кажется, что из этого все равно ничего не выйдет. К тому же, ты наверняка неправа. Маэт мне лично понравился.
'Императорский олень' представлял из себя дорогой ресторан. Ферен-младший впервые столкнулся с этим понятием. В Раниге ресторанов, как таковых, не существовало. Были трактиры, которыми путешественники пользовались чаще, чем местные жители. В Фегриде же произошла эволюция подобных заведений. Возможно, виной тому была слишком большая численность населения. Те трактиры, которые стали пользоваться успехом у местных, сразу же изменили свой статус.
Несмотря на странный разговор с Аннетой, далла встретил Маэта довольно тепло. Компания была тесной: вместе с Ференом-младшим пришел Манк, а Цурент привел с собой Аннету и еще двух девушек. Маэту трудно было понять, являются ли эти девушки подружками Аннеты или просто знакомыми даллы. За соседними столиками сидели две группы дворян, а в отдаленном конце зала – трое никому незнакомых ишибов в халатах.
Сначала все шло хорошо. Даже Манк, вопреки опасениям, пил умеренно. Его больше интересовали девушки, которым он рассказывал о своем славном прошлом и победах на поле брани. И вот, как раз в тот момент, когда Манк живописал, как под его командованием войска принца Нермана брали штурмом Сцепру, Аннета незаметно поманила Маэта к себе пальчиком.
Молодой Ферен наклонился к ней, чтобы узнать, в чем дело.
'Тебе нравится Фегрид?' – быстро шепнула уру.
'Очень нравится, – таким же шепотом ответил Маэт, – Здесь много прекрасных мест, где можно хорошо провести время'
Ответом была пощечина.
– Мерзавец! – воскликнула Аннета, ее голос разносился на весь зал, – Как можно делать благородным женщинам такие предложения!
Молодой Ферен был потрясен. Его рука потянулась к щеке.
– Что он тебе сказал? – спросил далла, интонации которого не предвещали ничего хорошего.
– Он предложил мне провести с ним ночь за сто золотых, – чуть не плача объяснила Аннета, – Такого я еще не слышала! Я так унижена!
– Ты негодяй! – Цурент был преисполнен возмущения, – Как можно быть таким неблагодарным! Я хорошо отнесся к тебе, составил протекцию дяде, а ты что сделал в ответ?!
– Да я ничего не говорил! – изумлению Маэта не было предела.
– Лжец! – загрохотал далла, – Ты оскорбил уру на виду у всех!
Хотя Ферен и был растерян, он не мог вынести такие слова:
– Знаешь, даже то, что ты далла, не дает тебе права говорить так со мной!
– Да ты просто щенок! Неблагодарный щенок! Я бы скрестил с тобой мечи, если бы ты не был так молод и так незнатен!
– Я знатен достаточно! – Маэт пылал негодованием, – У меня двенадцать поколений предков! Я ношу чин полковника! Это больше, чем тысячник, но чуть меньше генерала! И могу принять твой вызов, когда ты не побоишься его бросить!
– Немедленно! – далла был вне себя. Тот факт, что его собеседник, совсем мальчишка, обладал воинским званием выше, чем у него самого, еще больше усугубил ситуацию, – Ты ответишь за все немедленно!
– Как угодно, – ответил Маэт, постепенно остывая. Главный принцип, который его отец и Торк вбивали в него, был 'не дерись в гневе', – Где будем драться и когда?
– У него амулет. Пусть снимет амулет, – произнесла Аннета, – Иначе схватка будет бесчестной.
– Снимай амулет и начнем немедленно, – подытожил далла.
Маэт принялся расстегивать доспех, Манк помогал ему. Бедный тысячник в отставке не мог понять, что происходит. Ведь вечер обещал быть таким приятным!
Остальные посетители с живейшим интересом наблюдали за разыгрываемой сценой.
– Пожалуйста, будьте свидетелями честности поединка! – призвала их Аннета, – А то от этого негодяя всего можно ожидать!
Дворяне и ишибы, привстав, поклонились.
Через несколько минут вся компания вышла на задний двор заведения. Маэт начал делать быструю разминку. Когда одеваешь или снимаешь амулет Террота, то организму требуется время, чтобы привыкнуть к новому состоянию. Движения и скорость будут ведь уже не те.
– Господа! Одумайтесь! – Манк предпринял попытку к примирению, – Отложите поединок на завтра-послезавтра. Потом на свежую голову мы все обсудим!
Далла заколебался. Аннета бросила на него недовольный взгляд.
– Нет, это невозможно, – ответил он, – Такие оскорбления смываются кровью немедленно.
Маэт ничего не ответил, лишь обнажил меч, салютуя противнику. Далла сделал два шага вперед и клинки скрестились.
Цурент действительно был отменным фехтовальщиком. Но даже он не мог бы одолеть Маэта, прошедшего школу Торка и ушедшего в глухую защиту, в первую минуту схватки. Во вторую – возможно. Но ее не последовало.
В то время, как далла проводил одну из своих излюбленных серий, движения Маэта внезапно ускорились. Это было заметно абсолютно всем наблюдателям. Вот – перед ними хороший, но ничем не выдающийся фехтовальщик, а через несколько секунд – вихрь, который прервал атаку даллы и ударил того мечом из положения, из которого нормальный человек просто не мог нанести сильный удар, в отличие, скажем, от ишиба.
Клинок Маэта вошел точно в горло противника, разрывая его. Далла умер еще до того, как коснулся земли.
– Нет! – закричала Аннета, ее руки тряслись, – Ты убил его! Так не должно быть!
Маэт снова выглядел растерянным. Он ничего не мог понять. Ведь амулет Террота был снят! Он просто не в состоянии был бы сделать то, что сделал! К тому же, у него возникло чувство, что его движения кто-то мягко 'вел'. Маэт с ужасом взглянул на трех ишибов, пришедших с ними из зала ресторана. Но еще до того, как открылся его рот, чтобы высказать обвинения, один из ишибов криво усмехнулся:
– Сдается мне, благородный господин, ты жульничал. Боюсь, поединок не был честным.
Маэт бросил взгляд на всех собравшихся. На их лицах, даже на лице Манка, было написано одно и то же выражение. Выражение согласия с ишибом.
