Ознакомительная версия.
21 июля. Сегодня в театре в ловушку попалась крыса, и мы с Буззом пересадили ее в клетку. Правда, это была совсем маленькая крыса, скорее детеныш, но все равно, просовывать к ней палец я бы не стал. Как назло, зачем-то явился Наггульн и хотел ее тут же прирезать, но я не дал ему, потому что решил ее дрессировать, пока она еще молодая и хорошо обучаемая. Не знаю, кстати, самец это или самка, да и какая разница, крыса – она и есть крыса. Я читал в учебнике природы, что это очень умные зверьки, вот и придумал сделать с ней цирковой номер. Только как ее заставить выполнять приказания? Перво-наперво нужно, чтобы у нее была возможность свободно двигаться. Но как выпустить ее из клетки и не дать скрыться в норе? Это вопрос! Короче, я принес клетку домой и совал ей всякие отбросы, и она все пожирает, как с голодной помойки. Я знаю, почему – организм у нее молодой, ему расти надо. Еще просунул ей в клетку плошку с водой и подливал в нее из чайника, просовывая носик между прутьев.
24 июля. Вчера целый день мастерил медную цепочку с застежкой, такую, чтобы ее можно было одним концом надеть на запястье, а на другой конец посадить зверька. Надел парусиновые перчатки, сапоги покрепче и открыл дверцу. Ну и юркая же тварь! Пока просунул ей голову в петлю, потом облился, перчатки чуть насквозь не прогрызла. Тут Бузз из театра пришел, вздумал посмотреть, как у меня дрессировка идет, смеялся как сумасшедший! Я ему говорю: «Думаешь, это так просто? Взял бы да сам попробовал». – «Нет уж, спасибо! – ответил он. – Мне моя жизнь еще дорога». Но я точно знаю – такого номера в цирке еще ни у кого не было. Раз я собирался выступать вместе с Маккафой, нужно было приучить зверя к тому, что у меня есть партнер. «Поможешь мне Зублю воспитывать?» – спрашиваю Бузза. Он давай опять хохотать. «Ты что же, в самом деле ее так назвал?» Не понимаю, что в этом такого особенного, она же зубастая тварь, имя вполне подходящее, короткое и вполне сценическое, по-моему. «А у тебя еще одни такие же перчатки есть? – спросил Бузз. – А то как-то страшновато». И то верно, я Зублю с утра не кормил, хотел, чтобы она меня слушалась. Я вообще-то почти ничего не смыслю в дрессировке, но мне кажется, что для начала нужно приучить зверя принимать пищу с руки. Потом уже можно ставить перед Зублей какие-нибудь задачи – например, прыгнуть через кольцо, сплясать на задних лапах и так далее. Хотя я не уверен, что она сможет ходить на двух лапах. Но если собаки могут, почему бы и крысе не суметь? Так что сегодня я часа два подавал ей самые сочные отбросы, какие только сумел найти, и она их алчно пожирала. При этом за шкирку ее через палку переносил, чтобы в ее тупой башке что-нибудь осталось. Потом я подумал, что неплохо было бы ее искупать, все-таки она по всяким помойкам шлялась, и мыл ее в тазу целый час, наверное! Чуть не утопил от злости, так она вырывалась и хотела меня укусить. Для нее же самой старался! Высохла она в своей клетке, посмотрел я на нее и что-то особенной разницы не заметил. Как была серой тварью, так и осталась. Зато я знаю, что она теперь чистая. Вот сейчас допишу и буду перчатки зашивать.
26 июля. Зубля уже не бросается на меня с такой злобой, как в самом начале, и я считаю это великим успехом дрессировки. Попробовал палку над полом приподнять, но она все норовила под ней проскочить, пришлось ее шлепнуть пару раз и показать, как нужно прыгать через препятствие. Кажется, она начала понимать, что если не будет стараться, ничего не получит.
28 июля. Сегодня ко мне в гости пришел Клуппер, и я показал ему Зублю и ее достижения. Правда, она сперва стеснялась при Клуппере подпрыгивать, но потом все же пару раз перескочила через палку, и я подарил ей особо сочную корку, пусть погрызет. Надо приучать Зублю при публике выступать. Вчера хотел позвать отца, чтобы он посмотрел на ручную крысу, но потом подумал, что он вряд ли обрадуется, что у нас в доме грызун живет. Да и не ручная она пока, ошейник я с нее не снимаю, пусть привыкает. Правда, Зубля уже немного подросла с того дня, как я ее на цепь посадил, так что придется постепенно звенья добавлять. Клуппер мне рассказал, что по-прежнему работает у Блобба, а потом они с Динникой иногда ходят купаться. Вот он и спросил меня, не хочу ли я к ним присоединиться, а то, мол, Динника про меня спрашивала, почему я больше не прихожу в магазин. Так что почти всю вторую половину дня я провел на нашем купальном месте, возле стены. Динника оказалась совсем не такой нудной, как мне показалась вначале, хотя она слишком много о себе воображает. Может, все девчонки такие?
5 августа. Сегодня проходил Бузз, он почти закончил свою вторую декорацию, осталась самая простая – интерьер таверны. Я показал ему успехи Зубли, но он не слишком заинтересовался, сказал, что зверек очень маленький для цирка и его будет плохо видно. Чепуха, все будет видно замечательно. Но когда он сказал про цирк, я представил себе, что выхожу на арену и вижу толпу людей, окружающих ее, их разинутые в криках возмущения, страха или восторга рты, и мне стало дурно. Я посмотрел на Зублю: передо мной сидела обыкновенная, почти взрослая крыса неприятного серого цвета, неопределенного пола и с голым коричневым хвостом. Что скажет Маккафа, когда я предложу ей выйти на арену с крысой на поводке, кормить ее с руки и позволять через себя перепрыгивать? Думаю, что ничего хорошего. «Ты прав, ее будет плохо видно», – сказал я. Я посадил Зублю в клетку и накрыл куском ткани, потом мы с Буззом вышли на улицу, там я поставил клетку на землю и открыл дверцу. «Ты что же, хочешь ее отпустить? – спросил Бузз. – Обязанность каждого гражданина – убивать грызунов». – «Вот и убей, если такой умный», – сказал я. Зубля высунула нос и огляделась, как будто не верила, что обрела свободу, потом вылезла и уселась перед своей тюрьмой. Я взял клетку и пошел в дом, Бузз посмотрел на зверька и отправился за мной. «Все равно ее кто-нибудь зашибет, – сказал он, – потому что она людей уже не слишком боится». Он был прав, поэтому я взял совок, пошел к Зубле и огрел им ее по макушке, она взвизгнула и скрылась в куче мусора. Теперь, может, будет осторожнее. Весь вечер чувствую себя так, словно сам в помойной яме вывалялся.
16 августа. От нечего делать ходил сегодня в школу, а то уже стал забывать, какой в классах запах. Смотрю – Холль грядки полет. У нас под окнами есть клумба, на ней растут всякие цветы и растения, и мы иногда на уроках природы к ней ходим, чтобы посмотреть на какую-нибудь траву вблизи. Я и не знал, что Холлю приходится за ними следить, хотя садовника в школе не было, а кому-то же надо этой грядкой заниматься. Я с ним поздоровался и говорю: «Хотите, я помогу вам сорняки выдергивать?» Он меня спрашивает: «А ты не забыл наши уроки, отличишь сорняк от хорошего растения?» Честно говоря, я не был уверен в своих силах, да заняться все равно было нечем. Я решил, что буду смотреть, какую траву он рвет, а какую оставляет, и так же точно делать. К счастью, сорняки оказались все одинаковые – этакие квелые ростки бледно-зеленого цвета, так что дело споро пошло, и уже через полчаса с ними было покончено. «Что, по урокам соскучился?» – с улыбкой спросил меня Холль. Я подумал немного: и в самом деле, хочется, чтобы поскорее осень наступила, а то лучшие люди разъехались кто куда. Чего уж от себя скрывать – по маме скучаю жутко, сильнее даже, чем по Маккафе, и отец тоже какой-то вялый ходит, часто пьяный после работы. Еще больше двух недель до возвращения труппы! «Скорее не по урокам, а по товарищам», – сказал я Холлю. Он и говорит: «Ты, кажется, природой интересуешься? Пойдем в класс, я тебе покажу новый учебник, его только недавно один магистр написал. Во всей Империи пока всего штук двадцать экземпляров, переписчики и художники уже три месяца пыхтят». Мы поднялись на второй этаж (в школе летом так пусто и тихо, что даже не верится), и Холль достал из шкафа новый учебник. Он еще пах чернилами и был необыкновенно чистым, не захватанным грязными пальцами учеников. Я открыл обложку и прочитал название первой главы: «Древние животные». Уже этим книга отличалась от той, что мы изучали в прошлом году. Читать я ее, конечно, не стал, просто посмотрел картинки. Звери на них были на самом деле очень странными. Один такой огромный, как гора, на четырех толстых ногах, с очень длинным носом и клыками, загнутыми вверх. Другой поменьше, на носу у него торчал острый рог. Еще один оказался плоским, локтей десять длиной, с вытянутой пастью, полной зубов – жуть да и только! Почти такие же точно, я знаю, живут в некоторых азианских реках, только они раза в три меньше, и называются крокодилами. Я спросил: «Как же узнали, что такие звери жили у нас раньше? Мяса ведь на них не сохранилось, одни кости». Но Холль и сам пока не знал ответа на этот вопрос, и ему, по-моему, стало неудобно. «Вот прочитаю книгу, все вам на уроке расскажу, – пробормотал он. – Извини, совсем некогда было ей заняться. Но животные все равно замечательные, правда?» Это точно, твари были что надо, таких бы к нам в цирк, все бы в обморок упали. Это вам не с собачками возиться! Правда, пришлось бы тогда арену железной сеткой огораживать, чтобы они на зрителей не бросились, да и редкий дрессировщик, наверное, согласился бы с такими зверюгами работать. Эх, жива ли еще моя Зубля?
Ознакомительная версия.
