– Похоже, – крикнула она мулу, – нам не слишком рады!
– Тогда подождите здесь! – отозвался Рикус. – Я справлюсь сам!
– А вдруг это ловушка?
– Если так, то это самая странная ловушка, с которой я сталкивался, – покачал головой мул, задумчиво глядя на усеивающие террасу трупы урикитов.
– Посмотрите снизу, как я убью Умбру.
– Скорее нам придется ловить твое тело, когда он сбросит тебя вниз, – пробормотала Ниива, спускаясь по лестнице.
А Рикус тем временем поднимался с балкона на балкон. Трупы исчезли, уступив место побелевшим на солнце костям и обломкам оружия и доспехов. И на каждом балконе, уперев оружие в полурассыпавшийся скелет или в проломленный череп, стояла очередная каменная статуя. Каждая – точь-в-точь, как настоящий воин.
Наконец, на тринадцатом балконе, Рикус нашел лестницу, ведущую на самый верх. Крепко сжимая меч, он зашагал по крутым ступеням.
И вот он наверху. С одной стороны черная арка – проход вглубь крепости, с другой – громадная статуя крылатого мужчины. В отличие от других балконов, тут – ни одного скелета, ни одного черепа. Нет и Умбры.
– Куда ты подевалась, проклятая тень?!
Нет ответа. Боясь, что добыча ускользнула, Рикус наклонился через парапет. Не без труда среди сотен гладиаторов еще остававшихся на поле недавнего боя, он нашел взглядом Нииву.
– Где Умбра? – закричал Рикус. – Он ушел?!
– Нет! – услышал он в ответ.
– Тогда я иду внутрь!
– Рикус! Не надо!…
Повернувшись к мрачному проходу, Рикус сделал глубокий вдох и шагнул внутрь. Из солнечного жара он попал в прохладный полумрак длинного коридора. Мурашки побежали по спине мула. Его шаги отзывались гулким эхом. Затхлый воздух пах плесенью. Впереди лежал большой зал, освещенный еле заметным сиянием, исходившим от каменного пола. Мул осторожно вышел из коридора, и тут ледяная рука схватила его за запястье. Холод стальным объятием сковал мускулы, подбираясь к самому сердцу.
– Вот и я, – прошипел Умбра.
Невероятным усилием вырвав руку, мул, не глядя, прыгнул в сторону. Но вместо того, чтобы упасть на пол, он закувыркался в воздухе, падая, падая, падая… Прежде, чем врезаться в каменный пол, мул заметил низенький парапет, через который он, сам того не желая, перепрыгнул.
Удар! Тело мула взорвалось непереносимой ослепительной болью. Он не мог даже вздохнуть.
– Мой господин хочет, чтобы ты умер, – донесся до него свистящий шепот Умбры. – Я тоже этого хочу.
Мул попытался отползти в сторону, но мышцы не повиновались. Он дышал, с трудом, но дышал: на большее сил уже не оставалось. Перед глазами все плыло, голова раскалывалась.
Казалось, целую вечность мул, не в силах пошевелиться, лежал на полу. Высоко у себя над головой он видел коричневый свод, а под ним, в призрачном желтом свете – черного, глядящего вниз гиганта. Тот что-то говорил, но мул не мог разобрать, что именно.
Рикус чувствовал, как закрываются его глаза. Ему захотелось расслабиться. Казалось, что может быть приятнее, чем покинуть это разбитое, измученное болью тело. Рикус не знал, сколько он пролетел: похоже, не меньше двух ростов Гаанона. Даже мул не может упасть с такой высоты и остаться невредимым… Незачем бороться… – пел тоненький голосок в его мозгу. – Почему бы не закрыть глаза… всего лишь закрыть глаза, и боль уйдет…
Но гладиатор не сдавался. Сжав зубы, он держал глаза открытыми. Он сосредоточился на боли: пока есть боль, – снова и снова повторял он, – есть и жизнь.
И понемногу пелена, затянувшее его сознание рассеялась. Он увидел, что Умбра исчез. Никто больше не смотрел на него сверху. Рикус перекатился на живот и попытался встать на колени. Волна жгучей боли прокатилась по спине, ребрам и голове. Все кругом закружилось. В глазах потемнело.
Судя по всему, Рикус отказался в центральном зале крепости. Посередине, неподалеку от того места, где находился мул, вниз уходила крутая лестница. В стенах чернели тринадцать проходов – прямых, словно спицы колеса. Тринадцать проходов, судя по всему, ведущие на тринадцать балконов цитадели.
Рикус попытался встать. Колено подогнулось, не выдержав веса тела. Острая боль пронзила бок. Застонав, мул снова повалился на пол. Ощупав невыносимо горевшее плечо, Рикус понял, что при падении ухитрился вывихнуть ключицу. Что с ногой, он не понимал, но острая пульсирующая боль, раз возникнув, никак не желала проходить.
Мул знал: если сейчас придется сражаться с Умброй, живым из этого поединка он не выйдет.
И снова он попытался встать. На сей раз, подобрав свой волшебный меч, опираясь на него, словно на костыль. Вторая нога держала, и мул вздохнул с облегчением. Как мог, он заковылял в сторону одного их проходов.
– Убегать поздно, – прошипел Умбра, заступая Рикусу дорогу.
В смутном свете, наполнявшем зал, Умбра казался немногим выше мула. Из обрубка его руки по-прежнему струился черный дым.
Мул попытался повернуть в другой коридор, но перед ним снова возникла зловещая черная тень.
– Кто-то, кажется, собирался меня убить, – прошелестел голос Умбры.
– И убью! – с уверенностью, которой сейчас совсем не чувствовал, пообещал Рикус.
Ковыляя, мул добрался до узкой лестницы в центре зала. Другого выхода он не видел: Умбра не позволит ему выйти отсюда, а сражаться прямо сейчас – настоящее безумие. Черная тень сердито зашипела и рванулась вперед, но Рикус уже прыгнул головой вперед в мрачное отверстие в полу и кубарем покатился вниз по ступенькам.
К тому времени, когда мул докатился до низу, мучительная боль уже успела парализовать его мускулы. Он был в состоянии глубокого шока. Вот все замерло, но гладиатор не понимал ни где он, ни как сюда попал. Кругом – абсолютный мрак, ни лучика света.
Понемногу Рикус пришел к себя. Он не потерял сознания. А потом включилось ночное зрение гнома. Стены и пол отливали голубым – цвет холодного камня. Густыми прядями свисали зеленоватые нити паутины, по которой без устали сновали красные, с кулак величиной, шестиногие пауки с длинными жвалами.
На верху лестницы, долго и непонятно ругался Умбра. Подняв глаза, мул увидел черный силуэт чудовища на фоне более светлого потолка. Умбра ругался, но не спешил спускаться.
Рикус с трудом поднялся на ноги. Он не смог сдержать стона – впрочем, какое это теперь имело значение. Умбра и так знает, что Рикус едва жив.
– Если хочешь сражаться, – крикнул мул, – спускайся ко мне!
Умбра не ответил. Еще раз выругавшись, он исчез из поля зрения Рикуса. Что ж, если Умбре почему-то сюда идти, то лучше пока не трогаться с места.
Видя, что черный гигант не возвращается, Рикус осмотрел свои ранения. Правая рука висела, как плеть. Плечо стояло как-то не так. Вправить его обратно, как мул знал на собственном опыте, не так уж и трудно. Но вот боль… Однажды, еще до того, как отец Маетана продал его в Тир, Рикус по неосторожности в поединке пропустил удар молодого великаныша. Результат – примерно такая же травма. Рикус никогда не забудет, как было больно, когда лекарь вправлял ему плечо.
