– Ты теперь не собака, ты ярок убивал, – прошептал лис. – Вышибут, голубчик, они тебе внутренности-то. Ладно, двинули, а то в полчаса будете обои мертвые или около того.
– Чем это все кончится? – продолжал Раф, обращаясь к Шустрику. – Сколько мы можем скрываться от них? Надолго ли нас хватит?
– Ты же сам говорил, что мы будем дикими животными. А они так и живут – живут, покуда не умирают.
– Ы-ы! Были, пока не придет темнота. Ну, идете, или я один? Двигать надо.
Неожиданно Раф рванулся вперед всей своей огромной массой, пронесся мимо лиса и выскочил из пещеры. Им было слышно, как Раф гавкал уже на дальнем конце поросшей травой площадки, а потом и ниже, в долине.
Шустрик быстро повернулся к лису:
– Я за ним. Ты со мной?
В блеклом полумраке, царившем в шахте, Шустрик уловил блеск глаз лиса, его настороженный и таинственный взгляд, однако лис не двинулся с места. И Шустрик побежал один.
Верхнеозерный ручей местами довольно широк, и Раф в своем опрометчивом бегстве достиг его берега как раз у разлива, где черная вода, отражавшая лунный свет, ничего не говорила о глубине. Раф отшатнулся и бросился по берегу вниз по течению. Шустрик нагнал его в тот момент, когда Раф готовился перепрыгнуть на другой берег, усыпанный камнями.
– Раф!
Раф прыгнул и тут же ринулся к югу. Шустрик продолжал преследование, время от времени набирая в легкие воздуха, чтобы окликнуть друга. Но тот не обращал на него никакого внимания, верша свой путь вверх по склону Могучего. Шустрик видел, как Раф останавливается и осматривается, словно выбирает, как бы получше спуститься к дороге у озера, которая была хорошо видна и белела в лунном свете футах в девятистах внизу. С превеликими усилиями Шустрик побежал со всех ног и догнал-таки Рафа, прежде чем тот сообразил, что Шустрик уже рядом с ним.
– Послушай, Раф…
Раф резко свернул в сторону, не отвечая. В то же мгновение листья папоротника раздвинулись, и оттуда показалась голова лиса. Было прохладно, из пасти его шел пар, между мелких зубов свисал вываленный язык. Раф удивленно глянул на него и остановился.
– Ты-то здесь откуда?
– Кругом пришел.
– Я же сказал, что убью тебя!
– Убьешь? Морда глупая, тебя ж самого едва не убили. Эк тебе повезло. Всех спас – себя, меня и мелкого нашего, о как!
– Что ты хочешь сказать? – быстро спросил Шустрик.
– Глянь туда, – сказал лис, не двигаясь с места и не поворачивая головы.
Шустрик посмотрел в сторону узкого выхода из ущелья, через который озерная дорога спускалась в долину к ферме «Долгой».
– Туда, туда, взад…
– Что ты хочешь сказать? Я не понимаю…
И тут у Шустрика перехватило дыхание, и он проворно юркнул в папоротники. Примерно в четверти мили выше выхода из ущелья, в том месте, где тропа от «Языка» встречалась с озерной дорогой, к озеру поднимался человек с ружьем. Рядом с ним бежали два черно-белых пса.
– Это, приятель, фермер, – прошептал лис Рафу. – Так что ты там грил? Хошь, чтоб он тебя пристрелил – пожалста!
Неподвижно стоя на открытом склоне холма, Раф наблюдал затем, как человек и его собаки, находящиеся всего в полумиле от него, поднимались все выше и выше по дороге к плотине.
– Раф, тут нет людей, к которым ты мог бы вернуться, – промолвил Шустрик наконец. – Лис прав – они просто убьют нас. Мы ведь дикие животные.
– Однако молодец, что бежал-то шибко. Выскочил…
– Думаешь, этот человек знает, что мы живем в пещере? – спросил Шустрик.
– Можбыть. Про их поди скажи – только я ихнего хитрей. Увидал снизу – и шасть к вам, упредить. Дружок твой, – лис быстро глянул на Рафа, – все бормотал, бормотал во сне. Можбыть, теперь уж не будет. – Он повернулся к Рафу. – А то, приятель, давай и дальше ярок убывать. Твоя сила, моя хитрость – и порядок! Только чтоб не торчал ты поперек холма, что твоя луна в небе.
Сбитый с толку, Раф молча последовал за лисом, будто в трансе.
Именно в эту ночь Шустрик еще более повредился в рассудке, ему казалось, что мир, в котором они теперь бродили, – а может, это лунный свет создавал такое впечатление, – этот мир и есть его изувеченный рассудок.
Частично Шустрик возвращался к реальности, когда спотыкался об острые осколки сланца. Эти черные пластинки лежали тут повсюду, и лапами Шустрик чувствовал их то гладкую и скользкую, то колючую поверхность.
– Где мы?
– Вольный. Это где макушка с рубцом, – коротко ответил лис.
– С рубцом? – переспросил Шустрик, размышляя о том, сколь странно было бы пройтись по собственной голове.
– Там Вольный – вон рубец сверху. А тут каменоломни сланцевые – только в их уж много годов никто не работает. Нету тут людей, только разве пастухи.
– Куда мы идем? – спросил Раф, поглядывая вверх, когда они миновали сланцевые разработки и вновь вышли на открытый склон, где над ними возвышались отвесные скалы Торверского Великана.
Лис резко дернул головой вниз, выхватил зубами большого жука-рогача из-под верескового кустика и пошел дальше, выплевывая на ходу остатки хитинового панциря.
– Плотин тут, знаешь, не одна.
– Ну и что?
– У кого башка ежели на месте…
– Он отлично знает, куда ведет, – успокоил Рафа Шустрик, постоянно пекущийся о сохранении мира между Рафом и лисом. – Не спрашивай его, ему не до тебя, а будешь все время приставать, он подумает, что ты ему не доверяешь.
– Я доверяю ему лишь настолько, насколько он уверен, что я помогу ему набить брюхо, – недовольно заметил Раф. – А вот если я сломаю ногу в каком-нибудь курятнике…
– Мы дикие животные, Раф, – возразил Шустрик. – Что же ему тогда с тобой делать? Помирать вместе, что ли? Какой в этом смысл?
Некоторое время они поднимались по длинному пологому склону, пересекая один узкий ручеек за другим, то и дело вспугивая какую-нибудь примостившуюся под скалой овцу. Вдруг лис, не говоря ни слова, лег на небольшом травянистом лужке, причем сделал это так незаметно, что два пса прошагали два десятка ярдов, прежде чем обнаружили, что его с ними нет. Когда они возвратились, лис посмотрел на Рафа немигающим и ничего не выражающим взглядом, положив голову на вытянутые передние лапы.
– Хорошие дела, а, голубчик? – В его голосе слышалась плохо скрытая насмешка. – Живот, небось, подвело, а?
Шустрик понял, что лис потихонечку пытается внушить Рафу известную мысль. То есть если Раф признает, что голоден (а уж наверняка так оно и есть), то у лиса будет возможность присоединиться к высказанному Рафом желанию остановиться и поохотиться. И если Раф клюнет на это и если у них что-нибудь выйдет не так, то вся вина ляжет на Рафа, а не на него, лиса. Поэтому Шустрик предупредил ответ Рафа.
