Здесь-то и наткнулся на них Кир. Он выбирался из Шаала после неудачи с местными контрабандистами, решив отсидеться у горцев, и, к своему изумлению, встретился с одним из тех, кем недавно был сам.
Поначалу нежданного гостя приняли настороженно, но когда Ваг узнал, что Кир сам из бывших аренных рабов, отношение к путнику разительно изменилось.
— Куда направляешься? — спросил Ваг, доставая откуда-то из-за спины очередной бурдюк с вином.
— В Шарью. — Кир с готовностью подставил чашу. Вино у Вага и его детей, несмотря на то что они не были потомственными виноградарями, получалось отменное. То ли в этом был виноват климат здешних мест, то ли особенности почвы — Кир в это особо не вникал.
— Запомни, друг, — Ваг приподнял бурдюк, и в чашу хлынула темно-красная струя, — не стоит думать о том, что произошло. Оно уже свершилось, и хорошо ли, плохо ли, но ничего исправить не получится.
— Не скажи, — качнул головой Кир. — Такое бывает не всегда...
— Всегда! — безапелляционно заявил Ваг. — И не спорь со мной! У тебя еще молоко на губах не обсохло!
— Знать бы, где мне давали это молоко, — вздохнул Кир. — И почему я ничего не помню из детства, кроме этой поганой школы?
— Совсем ничего? — сочувственно посмотрел на него Ваг.
— Абсолютно. По крайней мере, наяву. А если что и вспоминается, то во время ночных кошмаров. — Кир залпом допил чашу. — И то я не уверен: мои это воспоминания или происки Тьмы...
— Ты еще вспомнишь, — без особой уверенности в Голосе произнес Ваг. — Такую операцию проводят на всех аренных рабах.
— Да? — хмыкнул Кир.
— Ну, я же вспомнил...
— Через какое время?
— Спустя три сезона. Как раз когда меня вышвырнули из Команды подыхать на улице...
— А я только в школе провел пять сезонов!
— Крепко же кто-то над тобой поработал, — покачу головой Ваг.
— Встретиться бы мне с ним...
Кунгей
Шелт Джоли, Диг-зангарец, Кахи и Нухи — два брата-близнеца тауланца, Кари — беспризорник из Шаала, Мин и Чен — рабы во втором поколении из Галата и Немой, не знающий родины, — так выглядела восьмерка, что сформировал Кархи из ошметков трех полноценных боевых групп, оставшихся после боев в Зиальге.
Еще одна восьмерка из школы Мегида состояла целиком из ветеранов арен. Там были бойцы, разменявшие второй, а то и третий сезон боев. Именно на них у Мегида и была основная надежда. На команду желторотых, как презрительно именовал хозяин сборную восьмерку, была возложена почетная задача погибнуть во славу Мегида на арене, нанеся максимальный ущерб одному из соперников хозяина.
Кархи, видимо, думал иначе, поэтому он выбил из Мегида деньги на аренду пока пустующей арены и приступил к тренировкам «желторотой» восьмерки. Бои должны были начаться через пятнадцать дней, когда отдыхающая в Зиальге знать потянется на Север. А пока для Кира и его товарищей наступили тяжелые дни.
Кархи отказался от тяжеловооруженных латников в группе. Да никто бы и не смог нести на себе пластинчатые латы с тяжелой секирой или боевым молотом. Кроме, пожалуй, Дига. Но и зангарец был еще слишком молод, чтобы выдержать полную нагрузку латника. Кархи поставил на мобильность. Поэтому все в группе были вооружены легкими полуторными койгардскими мечами в дополнение к клинку полагался тауланский нож со щелевидными острыми прорезями по одной стороне. Из доспехов Кархи определил каждому по короткой кольчуге и круглому кэллскому закрытому шлему. От щитов наставник отказался, прикрыв конечности бойцов наручами и поножами. И начались каждодневные, с рассвета до заката, выматывающие тренировки на работу в группе, бои в паре, бои в четверке, бои тройками — все это они уже проходили в школе, но сейчас пришлось опять пройти почти все, чтобы быть уверенным, что стоящий рядом товарищ не рубанет в горячке боя по тебе и знать, чего можно ждать от напарника. Кормили их как на убой, но и тренировались рабы от восхода и до заката. Кир в конце дня добирался до лежанки и проваливался в глубокий сон без всяких сновидений, который длился, казалось, одно мгновение, потому что стоило закрыть глаза, как над ухом раздавался хриплый голос Кархи. Приходилось продирать глаза и буквально одной силой воли отрывать измученное тело от лежанки. Так продолжалось одиннадцать дней. В конце очередного дня, заполненного звоном клинков, кувырками, перекатами и прыжками, Кархи остановил тренировку и построил рабов.
— Что ж, теперь я уверен: первый бой вы сможете выдержать. — Похлопывая знаменитой палкой по ноге, он прошелся перед неровной цепочкой тяжело дышащих бойцов. — Главное — не растеряться. Вы все уже выходили на арену и уцелели. Если не струсите и не забудете то, что я старался вбить в ваши головы, уцелеете и сейчас...
— На благо этого кровососа, — пробурчал в полголоса Кари, стоящий слева от Кира.
— Ты можешь предложить что-то другое, щенок? — Кархи, несмотря на хромоту, моментально оказался рядом и вздернул подбородок Кари своей палкой-тростью.
— Бежать! — сверкнул глазами на наставника бывший беспризорник. — А не сдыхать для развлечения других на этом песке!
— Беги! — хмыкнул Кархи, опустив палку и моментально успокаиваясь. — Что же ты раньше этого не сделал?
— Ага, — пробурчал Кари. — С этими далеко убежишь...
Он кивнул на пустые трибуны, где находились два шелта-охранника.
— Тогда слушай меня, если не совсем выжил из ума! — рявкнул Кархи. — Дольше проживешь, идиот!
Кари открыл было рот, но, так ничего и не сказав захлопнул его и уставился в землю.
— Больше ни у кого нет предложений? — Кархи обвел строй взглядом.
Цепочка рабов молчала.
— Тогда все! — Кархи хлопнул в очередной раз себя по ноге. — Больше, чем вы успели, сделать уже нельзя. Три дня вам дается на отдых...
— Интересно, что заставляет Кархи работать на хозяина школы? — задумчиво произнес Диг, когда их заперли в бараке.
— Кто его знает, — пожал плечами Джоли.
— Выслужиться хочет, старый козел! — встрял в разговор Кари.
— С чего ты взял? — бросил взгляд на все еще не остывшего беспризорника зангарец. — Он уже заработал самое главное в жизни...
— Что, интересно? — не унимался Кари.
— Свободу, идиот! — ответил Диг.
— Будь я свободен, не подошел бы к аренам ближе, чем на тысячу локтей! — возразил ему Кари. — А этот каждый сезон отправляет таких же, как он, на верную смерть!
— Может, он и остался, чтобы меньше гибло таких, как мы? — подал голос обычно молчаливый Чен. — Не зря же школа Мегида считается одной из лучших в Ирремеле...
После его слов наступила тишина. Кир обычно не принимал участия в разговорах, оправдывая свое прозвище, приклеившееся к нему еще с тех времен, когда он не мог говорить. Он лежал на нарах, глядя в низкий потолок, и перебирал в уме шансы на позможный побег. По всему выходило, что в Кунгее даже думать об этом бесполезно. Стены барака, сложенные из неровных глыб песчаника и скрепленные прочным известковым цементом, можно было пробить молотом или киркой, но для этого надо было работать как минимум день. Не лучше обстояло с полом и потолком. Пол был вымощен тщательно подогнанными друг к другу плитами известняка. Потолочными перекрытиями служили цельные стволы деревьев. На весь барак было одно маленькое зарешеченное окошко в массивной, сбитой из дубовых плах двери, выходившее в коридор, где круглосуточно находился один из охранников-шелтов. Кир клял себя за то, что послушался Джоли и не попробовал бежать, когда их везли в Кунгей из школы! Подумаешь, непобедимый шелт! Может, и удалось бы затаиться где-нибудь в степи или в лесу, и охранник не смог их найти. Все одно лучше там, чем здесь. Неизвестно, пугал их шелт или говорил правду, что в степи и в лесу нельзя выжить. В любом случае, стоило попробовать. Уж лучше погибнуть, защищая свою свободу, чем кошелек хозяина...
